Золото влюбленных - Кэт Мартин

Рен направился к двери, думая, что ему уже никогда не чувствовать себя лучше.

В кафе «Голд Дау Грил» сидели в темном углу Чак Даусон, Билл Шарп и Энди Джонсон.

— Не могу поверить, что она снова ускользнула, — рычал Чак. Шарп в это время жевал толстый кусок недожаренного бифштекса, и, обернувшись, Чак с отвращением посмотрел на кровавую говядину.

— А что мы могли сделать, если так близко оказался констебль, — продолжая жевать, возразил Шарп. — Я тебе скажу, нам чертовски не везет…

— А я скажу, — прервал его Энди Джонсон. Он проглотил кусочек жареной рыбы. — А кто это перевернул экипаж?

— Знаете что, у нас нет времени, — взорвался Даусон. — Нам, черт побери, не испортить бы все дело. Еще повезло, что мы ее не угробили. Тогда бы мы действительно влипли.

— Мы, по крайней мере, теперь знаем, где она, — добавил Энди.

— Мы кое-что проверили у этого парня, Моргана. Мы посмотрели на дом. Как только подвернется случай, мы ее украдем.

Даусон вытер рот льняной салфеткой и отпил темного эля. Ресторан был почти пуст. Большая часть постоянных посетителей приходила в себя после вчерашних торжеств и отсиживалась дома. Он даже слышал стук решетки гриля. Официанты не принимали заказы: не у кого. В помещении пахло обильной едой и немного тянуло сыростью из открытых дверей окутанной паром кухни.

— В следующий раз мы будем готовы, — закончил Чак. — Готовы и к ней и к Моргану, если уж на то пошло. Энди, давай доедай и отправляйся к дому Моргана. С этого момента все меняется. Будем следить за девчонкой двадцать четыре часа в сутки. Как только я решу, что время пришло, мы начнем.

Билл Шарп еще раз откусил от кровавого бифштекса.

— Я начну с Моргана.

Как только Илейн начала приходить в себя и боль утихла, Рен настоял на том, чтобы отвезти ее на ранчо. Керри и Томми составят ей компанию. Туда же поедут и Томасы. Они будут помогать. Рен сказал Илейн, что у него в городе дело, но она знала, что он уступил ее просьбам и старается держаться подальше.

Ранчо оказалось в точности таким, как говорила Мелисса, «Напа-Велли» было милым, покрытым холмами поместьем с плодородными землями и урожайными виноградниками. Некоторые ягоды уже порозовели. Томми рассказал, что скоро гроздья станут цветами густого вина.

Особняк на ранчо был одноэтажным, но достаточно длинным зданием из красного дерева. Сзади и спереди располагались широкие веранды. Перед домом расстилались сотни акров открытого пространства, и на северо-западе возле рощи с виргинскими дубами Томми строил дом для себя и Керри. Рен и Мелисса обоснуются в главном доме.

Илейн сразу же полюбила добрый старый дом и вновь испытывала грусть, что не она, а Мелисса будет жить под этой крышей вместе с Реном. Ей хотелось, чтобы побыстрей прошло сотрясение мозга и она уехала из Напы, из Сан-Франциско и, что еще важнее, от воспоминаний о Рене Дэниэлсе раз и навсегда.

Стук в огромную, грубо сработанную дверь прервал ее мысли. Она лежала, свернувшись, на широкой кожаной кушетке перед камином, таким большим, что в нем свободно мог встать человек. Ей хотелось увидеть его зимой, чтобы в камине плясали огромные языки пламени. Они согревали бы медвежью шкуру, покрывавшую дубовый паркетный пол.

— Я открою, — сказала Керри, и Илейн снова легла на подушку. Она собиралась почитать утреннюю газету, когда в комнату небрежной походкой вошел Чейз Камерон. Илейн взглянула на его красивое лицо, вьющиеся светлые волосы, ленивую улыбку. Выпрямляясь, она плотней запахнула халат.

— Чейз, рада видеть тебя. Керри, ты ведь помнишь Чейза?

— Конечно помню. Приятно снова встретиться, мистер Камерон. — Она улыбнулась. — Если вы оба не возражаете, я схожу поищу Томми. А вы сможете поговорить.

Илейн не хотелось, чтоб девушка уходила. Воспоминания о притязаниях Чейза, о том, как он ласкал ее, а она позволила это делать, грозили поглотить ее.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Сейчас гораздо лучше, спасибо. Доктор говорит, что через несколько дней я буду на ногах.

— Я прочитал о случившемся в газетах. Жаль, что ты сама не написала ни слова.

— Я… я думаю, что происшедшее затуманило мой рассудок.

— Ты никогда не умела лгать, Илейн. И нет необходимости учиться этому. Ты меня избегала.

Она начала было отрицать, но остановилась.

— Я была глупа, Чейз. И теперь не знаю, что и сказать, Чейз.

— Можно мне это сделать? — Он присел рядом с ней на кушетку.

— Конечно.

— Знаешь, Илейн, я вспоминаю, как мы познакомились. Ты была в грязном дорожном костюме, и я попросил тебя показать ноги.

Она рассмеялась.

— Я помню.

— С тех пор ты совсем не изменилась. По крайней мере в том, что касается твоих ценностей.

Илейн отвернулась.

— Той ночью я показала тебе гораздо больше, чем просто ноги.

Он взял ее руку и спрятал в своих широких ладонях.

— Ты была смущена, тебе было больно… и ты умирала от любви. Дэниэлс — дурак. Он хочет лишить счастья и тебя и себя, ради каких-то никчемных амбиций: общественного положения и уважения сограждан.

— Здесь больше, чем амбиции, Чейз. Он чувствует себя должником перед Джакобом Стэнхоупом. Он дал Джакобу слово, а теперь любой ценой сдержит его. Я понимаю это, может быть, лучше, чем кто-либо другой.

Его карие глаза ждали продолжения.

— Понимаешь, я потому-то и ехала в Сан-Франциско. Я убегала от своего слова. Единственная разница между мной и Реном — я поняла одну вещь: на первом месте должно стоять наше счастье. И только тогда мы сможем осчастливить кого-нибудь еще. Так что как видишь, Чейз, я изменилась. Я люблю Рена, но не смогу дать ему счастье, пока сама несчастлива. А я не смогу быть счастливой став его любовницей. Вот почему мне придется уехать из Сан-Франциско… чем быстрее, тем лучше.

— Если бы я любил женщину так, как он любит тебя, я бы послал всех подальше.

— Откуда ты знаешь, что он вообще меня любит?

— Ты шутишь? Да его можно читать, как открытую книгу. Ты, наверное, дурочка, если не замечаешь, как он смотрит на тебя. Он безумно влюблен в тебя. Нет никаких сомнений.

Глядя на Чейза, Илейн вспомнила, как он все время заботился о ней, помогал ей. Она чувствовала себя виноватой, что не верила ему в достаточной мере. Она импульсивно обняла его, и он бережно, стараясь не касаться ребер, обхватил ее.

— Я часто думала о тебе, — честно призналась Илейн. — И я рада, что ты приехал.

Через мгновение он отпустил ее.

— Я тоже. — Чейз встал и выпрямился. — Если тебе когда-нибудь понадобится друг… или работа, — подразнил он, — ты знаешь, где меня найти.