Дикие псы - Иван Сербин

— Я попробую. — Девушка подняла глаза, прищурилась. — Институт… Курс третий. Там печати стояли и год. Как раз третья строчка была заполнена.

— А всего строчек сколько? — выпалил Бадеев.

— Шесть, — не моргнув ответила кассирша. — Форма обучения… дневная. Точно, дневная. А вот институт… Хотя чего мы мучаемся? У меня же в компьютере все должно быть. И в ведомости. Пойдемте. Они дружно проследовали за стойку. Девушка опустилась на стул, выбила дробь на компьютерной клавиатуре. Послышалось негромкое жужжание, затем в окошке монитора возникла таблица.

— Вот, — с удовлетворением констатировала кассирша. — Житков Вячеслав Яковлевич. Московская государственная академия культуры. Предъявлен студенческий билет… Можно предъявлять любой документ, — пояснила она между делом, — лишь бы в нем была фотография… Номер билета КЗ 95–38. Выдан одиннадцатого ноль пятого девяносто шестого года.

— Зафиксируй, — кивнул Бадееву Жигулов и обратился к девушке: — Городской телефон где-нибудь поблизости есть?

— Есть. У охранников.

— Отлично, — Жигулов повернулся, вышел из-за конторки, наклонился к окошку. — Значит, так, Машенька. Вы пока не исчезайте. Сейчас я позвоню в отделение, а потом мы зафиксируем ваши показания в письменном виде. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась девушка.

— Прекрасно. — В «караулке» Жигулов снял трубку, набрал номер. — Миша? Жигулов беспокоит. Олег Поликарпов не вернулся еще? Вернулся? Слушай, найди его. Да, срочно. Спасибо, Миш. Да, я подожду. Он стоял у консоли, слушая звучащие в трубке далекие голоса, глядя на суетившихся вокруг людей, и размышлял о странном фактике. И Дмитрий Ледягин, проходящий по делу о фальшивых долларах, и этот Вячеслав Житков из одного и того же института. Мало того, с одного курса. Конечно, это могло быть простым совпадением, но Жигулов в подобные совпадения не верил.

— Поликарпов у телефона, — всплыл в трубке голос Олега.

— Олег, это Жигулов. Ты сейчас не очень занят? Нет? Хорошо. Слушай, подними данные на некоего Житкова Вячеслава Яковлевича. Точный возраст не установлен. Думаю, года семьдесят восьмого примерно. Да, срочно. А потом сделай-ка вот что. Смотайся в институт культуры… Да, в Химках… Так вот, смотайся в институт и выясни, на каком факультете и в какой группе учатся этот самый Житков и Дмитрий Петрович Ледягин. Да, если закончишь раньше, чем мы вернемся, перезвони в «Кредитный коммерческий банк». Телефон? — Жигулов открыл дверь, спросил у топчущегося возле караулки охранника. — По какому номеру сюда звонить? — Тот назвал номер, Жигулов повторил его оперативнику. — Давай. Еще часа на три, если не больше. Хорошо. Жду. Он вышел из караулки. Бадеев поджидал его у четырнадцатого окошка.

— Ну что, Толя, — понижая голос, сказал он. — Ты тут заканчивай, а я пока смотаюсь в институт культу-ры, возьму этих гавриков и доставлю в отделение. Как говорится, «за рога и в стойло», а?

— Не торопись, — осадил его Жигулов. — Во-первых, туда уже поехал Олег. Во-вторых, еще неизвестно, там ли они. В-третьих, хоть эти парни и грабанули банк, но все-таки из пушек своих не палили, никого не подстрелили. Не думаю, что есть основания для спешки.

— Как же? — вспыхнул оперативник. — Что же им теперь, на свободе, что ли, гулять?

— Зачем? — спокойно ответил Жигулов. — Возьмем, но только не одного, а всю компанию сразу. И не просто так, а с поличным. Когда они на очередное дело пойдут.

— А как мы узнаем, что у них дело наклевывается? — поскучнел оперативник. — Они ведь нам не сообщают…

— Приставим к ним «наружку». А сейчас? Придешь ты к этому Житкову, возьмешь его, привезешь в отделение. А дальше? Он скажет, что ничего не грабил. Кассирше этой померещилось с перепугу. Вчера на сегодня наложилось. Отпечатки? Так ведь он и не отпирается, что был в банке. Был. Деньги вчера получал. Выигрыш в «Русское лото». У него и свидетели есть.

— А деньги? — быстро спросил Бадеев. — Провести обыск, изъять денежки. Оружие.

— Ну, насчет денежек — это еще бабушка сказала, что они у него при себе. Мог и спрятать. Но даже если ты у него эти деньги найдешь, он заявит, что сегодня днем, проходя по какой-нибудь Липовой улице, возле дома номер триста сорок восемь, в урне, обнаружил пакет с деньгами. Собирался сдать находку в отделение, но не успел. Побоялся с такой суммой по городу ходить. А что? Уголовно не наказуемо.

— А оружие?

— Оружие, если оно есть и ты сумеешь его найти, к банку никакого отношения не имеет. Оружие, Коля, это всего лишь оружие, само по себе ничего не доказывающее. За незаконное хранение — до пяти лет. Ему, учитывая хорошую характеристику и трали-вали, дадут два‹197›два с половиной года. И то, глядишь, условно. Если бы он из этого пистолета выстрелил, тогда да. Сравнили бы пули, провели трассологическую экспертизу, глядишь, и доказательства появились бы. А с тем, что у нас сейчас есть, Коля, ни один прокурор санкцию на арест и обыск не даст, вот увидишь. И этого Житкова выпускать придется, и остальных спугнем. Они быстренько в тень уйдут. — Жигулов вздохнул. — Видишь какое дело, Коля. Мы ведь с ограблением банка в первый раз сталкиваемся. Еще всех подводных камней не знаем. Тут надо трижды все взвесить, прежде чем что-нибудь предпринять. Иначе такого можно наворотить — год потом исправлять придется.

— Согласен, убедил, — кивнул Бадеев. — Убедил. Кого в «наружку» ставить думаешь?

— Олега.

— Мог бы меня взять, — обиделся Бадеев. — Я бы не стал сопротивляться.

— Михмихыч стал бы.

— А я с ним поговорю. Что это за «наружка» такая из одного-то человека? Смех, да и только. Тем более дело какое. И сразу ведь ребятишкам на хвост сели. Не часто нашему брату такая везуха. Обычно бывает наоборот. Нет, ничего не скажу, Олег парень очень хороший, а уж оперативник вообще замечательный, но ведь тут от опыта и личных качеств мало что зависит. Будешь постоянно «объекту» в затылок дышать — он тебя вычислит, поверь моему опыту.

— Верю, — кивнул Жигулов. — Поэтому и не хочу спешить. А с Михмихычем вместе поговорим.

— Как скажешь. Вместе так вместе, — согласился Бадеев.

— На том и порешили. А теперь давай зафиксируем показания Маши.

* * *

— Слушай меня внимательно, — он достал из портсигара сигарету, спокойно закурил. Вообще-то курение — попытка скрыть замешательство. Это всем известно, но Конякин скрывал не замешательство. Конякин скрывал злость. Сидящий напротив плечистый Паша поерзал в кресле. Ему тоже хотелось курить, но делать этого ни в коем случае не следовало.

— Я хочу, чтобы вы нашли девчонку и ее гаденыша. Нашли и… снова спрятали. Так, чтобы никто и никогда больше их не нашел. Даже при огромном желании.

— Нет проблем, — кивнул плечистый Паша.

— Я обзвонил Анькиных знакомых, сказал, что очень волнуюсь. Если она или гаденыш объявятся, мне сразу дадут знать.

— Или не дадут, — возразил собеседник. — Могут, наоборот, предупредить, чтобы сныкались понадежнее.