Красивая ложь - Лиза Ангер

— Если бы ты осталась со мной, то ничего бы этого не произошло! — сказал он запальчиво. — Тебе не пришлось бы столкнуться с такими проблемами.

Зак, конечно, был прав. Если бы я осталась с ним, в тот утренний час я была бы в его постели. Я не отправилась бы к нему на свидание. Мои шансы оказаться на том углу в тот момент равнялись бы нулю. Но я думаю, что все сложилось именно так, как и должно было сложиться: пришло время моему тайному «я» заявить о себе. То, как я осуществляла выбор за выбором, привело меня к такому исходу событий, которые я не могла бы себе представить в своей прежней жизни. Кто-то нашептывал мне на ухо: «Сделай это», чтобы я смогла наконец открыть правду.

— Да, Зак. Я могла бы прожить всю жизнь, так и не узнав, кто я такая.

— Но разве твоя жизнь была так уж плоха? — спросила Эсме.

В ее голосе послышалась горечь.

— Ты подумала о том, какая альтернатива тебя ожидала?

Я посмотрела на нее. Она казалась мне такой маленькой и хрупкой. Но в ее глазах я увидела гнев.

— Но откуда мне знать, что такая альтернатива вообще существовала?

Эсме рассмеялась.

— Теперь ты все узнала. Ты счастлива?

Я отвернулась и выбежала из квартиры.

— Ридли! — закричал мне вслед Зак не своим голосом. — Это опасно!

Я не знала, куда я направляюсь, но я продолжала бежать сломя голову.

* * *

На самом деле выживают не сильнейшие. И не самые умные. Выживают только те, кто умеет приспособиться к переменам лучше остальных. Я не помню, кому принадлежат эти слова, но это великолепная мысль. И эта фраза, постоянно повторяясь, звучала в моей голове. Я пробежала пару кварталов, но потом остановилась, потому что у меня закололо в боку. Разве вам не нравится смотреть в кино те эпизоды, в которых обычные на вид люди с легкостью преодолевают милю за милей, перепрыгивают через заборы, а затем заскакивают в несущиеся на полной скорости машины? Такая гимнастика была не для меня. Я забыла, когда последний раз тренировалась. Если бы в этот момент кому-то пришло в голову догнать меня, ему удалось бы это без усилий. Я все время оглядывалась через плечо, не зная, кто может появиться в следующую минуту: «понтиак» или бритый психопат. Зак сказал, что я в опасности, и я ему верила. Я шла быстро, но бесцельно. Я не могла отправиться к родителям. Я не могла вернуться в этот мрачный номер. Я не могла пойти к себе домой. Поэтому я продолжала идти.

Я испытывала ужас, но знала, что у меня хватит сил выстоять. У меня все еще было множество вопросов, но это не означало, что я на грани безумия. Этого минимума мне было достаточно. Я шла на восток, к реке, и город уже начал окрашиваться из черного в фиалковый цвет. Я дошла до студии Джейка, но дверь в нее была заперта. Я позвонила, хотя и знала, что это бесполезно. Его не было. Насколько я могла судить, его не стоило ждать. Может, это и к лучшему, потому что он покушался на мою жизнь.

Солнце должно было взойти только через час. На дороге уже появились машины. Я оставила позади мужчину, который толкал тележку с горячим кофе. Я прошла мимо проснувшегося Чайнатауна, мимо открывшегося уже рыбного рынка, мимо огней витрин. На Чемберс-стрит уже припарковались «линкольны», — это адвокаты, ранние пташки, спешили попасть первыми в грязнобелое здание суда. Я была такой уставшей, что еле передвигала ноги. Но я продолжала идти, думая о тех альпинистах, которые покоряют Эверест. При температуре ниже нуля, на высоте двадцать шесть тысяч футов, почти без кислорода они идут и идут. Если они остановятся, то умрут. Все просто. Но это не так уж просто, как кажется на первый взгляд. Я чувствовала, что, если не буду продолжать идти, меня разорвет на части от груза тех забот, которые в одночасье свалились на меня. Наконец я остановилась на дороге, которая вела к Бруклинскому мосту. Я посмотрела на деревянные плиты. Может, мне стоит найти другой отель? Я могла бы остановиться в нем на недельку-другую, чтобы проспать все это время. Но, возможно, мне стоит продолжать идти, чтобы добраться до края Земли.

Я знала, что в моей жизни есть некоторая недоговоренность. У меня все это время легким облаком пролетало в сознании то, что выразила своим вопросом Эсме: «Ты подумала о том, какая альтернатива тебе грозила?»

Я говорила, что достаточно мне было закрыть глаза, и мое детство появлялось передо мной в виде идиллических картинок, запахов и ощущений. Шампунь «Джонсонс бэби», подгоревшие тосты, шумные вечеринки, подстриженная трава, камин и елка, украшенная огнями. Меня любили. Я выросла с ощущением, что я в полной безопасности. Я никогда не была голодна. Я не боялась никого и ничего. Это идеал? Были ли какие-то вещи, которые от меня скрывали? Конечно. Но это было обычное детство американской девочки, которую брали на пикники и футбольные матчи. Из того, что мне открылось, я поняла, что альтернатива действительно была не такой уж радужной. Возможно, мой отец жестоко ко мне относился бы, а моя мать замкнулась бы в своих страхах. Кто мог мне сказать, кем бы я стала, воспитывай меня Тереза Стоун? Я не знаю. Я не жалела ни о чем. Но это не означало, что случившееся можно оправдать. Кто-то убил Терезу Стоун, кто-то выкрал ее ребенка. Я не из тех людей, которые считают, что цель оправдывает средства.

— Эй.

Я резко оглянулась и увидела рядом его.

— Ты не можешь идти до бесконечности, — сказал он. — В конце концов, тебе все равно придется остановиться и осознать, что происходит вокруг.

Когда я увидела его, меня захлестнули эмоции. Я почувствовала страх, любовь и гнев одновременно.

— И я полагаю, что ты можешь мне помочь? — спросила я, не в силах унять дрожь в голосе.

Он медленно кивнул.

— Если ты готова услышать правду.

— Насколько я поняла, ты не видишь в этом ничего необычного, — сказала я, отстраняясь от Джейка.

Я с ужасом осознала, что мой голос дрожит, выдавая обуревавшие меня эмоции. Джейк смотрел на меня. К его чести следует заметить, что он ничего мне не сказал. Небо светлело, и движение на мосту становилось все оживленнее, наполняя воздух шумом и свистом. Джейк стоял так тихо, словно боялся вспугнуть птичку. И я действительно была готова сорваться и улететь.

— Мне все известно, — заявила я, расправляя плечи и глядя ему прямо в глаза.

— Нет, — медленно качая головой, ответил он. — Ты не знаешь и половины.

В эту секунду Джейк стал для меня олицетворением всех тех людей, которые пичкали меня ложью. Мне хотелось переместить его силой своего гнева в черную дыру во вселенной. Невероятным усилием воли мне удалось промолчать, однако сдерживать такие эмоции было равносильно тому, чтобы пытаться остановить ротвейлера, привязанного на ниточку вместо поводка.

— Мне известно, что твое появление в моем доме не было случайным. Я знаю, что ты выследил меня задолго до того, как познакомился со мной. Мне известно, что вторую записку написал мне ты.