Готовность номер один. Шестьдесят лет спустя - Григорий Сивков

— Поступаем в академию вместе с Анатолием Чемеркиным.

Вспомнил я тогда изобретательную жилку этих двух неразлучных друзей и спрашиваю:

— Ну, а как дела с изобретениями?

— Да вот об этом я и хочу поговорить с тобой. Понимаешь, разработал я тут новый прицел, такой, чтобы и маневру для ухода от зенитного огня не мешал, и чтобы бомбы при этом точно в цель ложились.

— Интересно. Но возможно ли это?

— Возможно и почти все уже сделано. Но только вот рассчитать форму одной ответственной детали надо весьма точно, В этом вся загвоздка. Нужно несколько переделать баллистические таблицы.

— Ну, это не велик труд, сделаем.

Иван Митрохович довел до конца не только это свое изобретение. Он, пока учился в академии, получил несколько авторских свидетельств за весьма важные изобретения. Очень жаль мне было, что он не остался после академии в адъюнктуре. Вышел бы из него хороший конструктор. Но его потянуло ближе к жизни, к практическим делам сегодняшнего дня. Возможно, он и прав. Талантливые люди, новаторы по натуре нужны всюду.

… Наконец, дошел черед и до динамики полёта. Из вводной лекции профессора Б. Т. Горощенко мы узнали, что эта наука создавалась многими учеными, однако основы её заложил опять-таки Н. Е. Жуковский. Недаром В. И. Ленин назвал его "отцом русской авиации"!

У Николая Егоровича было много учеников, работавших под eго непосредственным руководством в воздухоплавательном кружке при МВТУ. Одним из лучших и наиболее талантливых учеников был Владимир Петрович Ветчинкин. Именно так и сказал Николай Егорович в одном из своих писем: "Я считаю В. П. Ветчинкина моим лучшим учеником".

Владимир Петрович всегда проявлял особый интерес к новым, совершенно неразработанным, но актуальным вопросам. Один из таких новых и весьма сложных вопросов — расчет тяжелого самолёта — В. П. Ветчинкин выбрал в качестве темы своего дипломного проекта и в 1915 году блестяще защитил его. Он был первым русским инженером, получившим диплом по авиационной специальности.

Владимир Петрович считал, что "авиационный инженер должен уметь летать, так же как инженер-путеец управлять паровозом". И он первым среди авиационных инженеров научился управлять самолётом, стал инженером-лётчиком.

И в создании авиационного расчетно-испытательного бюро при МВТУ, и в организации работы "летучей лаборатории", и, наконец, в работах по организации знаменитого ЦАГИ — всюду Владимир Петрович развивает кипучую творческую деятельность. Круг его научных интересов весьма широк: новые методы расчета на прочность авиационных конструкций, проектирование и расчет воздушных винтов и ветровых двигателей, расчеты на устойчивость и на прочность артиллерийских снарядов, экспериментальные исследования в полёте, астрономия и навигация, движение ракет и реактивных самолётов, бомбометание и новые методы приближенных вычислений. Но самое важное место в его исследованиях занимают работы по динамике полёта. Начиная с 1917 года, он провел более тридцати исследований в этой области науки. И не случайно поэтому первое в мире наиболее подробное систематическое изложение всех вопросов динамики полёта в капитальном труде и оформление её в самостоятельную науку принадлежит Владимиру Петровичу Ветчинкину.

Профессор В. В. Голубев о нем писал: "В. П. Ветчинкин был поэт в области науки и техники. Всякая новая техническая идея, особенно если она была неожиданна по своей смелости и открывала необъятные горизонты, увлекала его и целиком захватывала его творческое воображение.

Для Владимира Петровича решение научных вопросов было главным и единственным содержанием его жизни, и эта творческая напряженность его научных исканий была особенно привлекательна для всех, кто имел удовольствие встретиться с ним в жизни. Этот невысокий, необычайно живой и энергичный человек с доброй улыбкой на лице прежде всего поражал взглядом своих ясных голубых глаз: они всегда смотрели куда-то в одному ему видимую даль".

Вот каков он был, профессор В. П. Ветчинкин, лучший ученик Н. Е. Жуковского, блестяще сочетавший глубокую теорию с тонким научным эскпериментом, один из основных создателей науки о динамике полёта.

Мне довелось лишь однажды увидеть его из глубины зала — в президиуме на одном из торжественных собраний. К сожалению, я тогда ещё совершенно не представлял, кто этот симпатичный, небольшого роста, белый, как лунь, но весьма подвижный старичок.

Через несколько лет мне пришлось довольно близко познакомиться с его учеником и продолжателем дела развития науки о динамике полёта В. С. Пышновым.

А теперь мы слушаем лекции профессора Бориса Тимофеевича Горощенко. Поначалу эта наука не вызвала у нас особого восхищения. Может, это случилось потому, что лекции профессора Горощенко не были столь увлекательными, как, например, лекции В. В. Голубева. Только позднее, уже при дипломном проектировании более трезво и полно мы оценили курс "Динамика полёта", когда пришлось выполнять аэродинамический расчет самолёта, определять его летные характеристики, рассчитывать боевые маневры.

Военно-воздушная академия готовит авиационных инженеров. Полеты здесь не предусмотрены по учебной программе. А летать ох как хочется! Не у одного меня такое желание. Из бывших лётчиков в академии учатся только на нашем курсе человек десять, и все тоже хотят летать.

При академии тогда имелся учебный полк. Он только так громко назывался, а на. самом-то деле это было нечто похожее на полк скорее лишь по названию. Но здесь находились различные типы самолётов; истребители, бомбардировщики, штурмовики. Слушателей-оружейников в соответствии с учебной программой возили на полигон бомбить и стрелять, но они не управляли самолётом. А нам хотелось именно летать.

Во время очередного летнего отпуска группе слушателей-лётчиков удалось как-то проникнуть в этот полк. Командир полка майор Константинов, посвятивший свою жизнь авиации, "седой ветеран неба", не выдержал горячих просьб молодых энтузиастов, выпустил их в воздух. Но после окончания недельной тренировки в заключение сказал:

— Такая партизанщина не пойдет! Надо узаконить ваши полёты.

На одном из партийных активов академии обращаемся к Главкому ВВС Константину Андреевичу Вершинину. Окружили его в фойе и попросили:

— Товарищ маршал, нельзя ли в академии организовать регулярную летную тренировку? После академии хотим быть на летной работе. А тренироваться негде.

— Правильно, товарищи! Лётчики-инженеры очень нужны. Их всегда не хватает. Могу всех пересчитать по пальцам.

Инициативу нашу маршал поддержал. Вскоре последовало соответствующее распоряжение. Стали мы на законном основании летать: две недели за счет учебного времени, а две недели за счет отпуска. И, таким образом, каждый год оставшегося срока учебы мы проводили летную тренировку.

Летом собиралась лётная братия на подмосковном аэродроме. Жили в фанерных домиках лагеря. Летали каждый день. Восстанавливали свои летные навыки.

Летали не зря. Большинство бывших лётчиков, выпускников нашей академии, стало лётчиками-испытателями: Георгий Баевский, Вадим Кравченко, Сергей Дедух, Степан Микоян и другие. Многие из них и сегодня испытывают в воздухе новейшие образцы авиационной техники.