Колизей. «Идущие на смерть» - Александр Гарда

Наконец, процессия остановилась, вопли понемногу затихли, и жрецы приступили к ритуалу освящения Амфитеатра. Не испытывавшая большого пиетета перед чужими богами, Ахилла мало обращала внимания на то, что происходило рядом, вертя головой по сторонам, чтобы охватить взглядом всю чашу Амфитеатра от императорского вензеля, выполненного красным песком в центре арены, до пурпурных парусов, защищавших трибуны от июньского солнца.

Первые четыре ряда сидений занимали сенаторы, члены их семей и жрицы богини Весты, пользующиеся в Риме большим почетом. Далее расположились всадники, не уступавшие сенаторам в роскоши одеяний. Все это бело-пурпурное великолепие создавало праздничное настроение и даже у самых слабых духом людей вызывало прилив бодрости.

Еще более высокие места, с которых арена выглядела маленькой тарелочкой, были отданы римскому плебсу, наглому, шумному и беспринципному. Здесь же были сектора для женщин, подростков и их воспитателей.

И все эти люди от солидных сенаторов до полуголых рабов только что свистели, орали и тыкали пальцем в могучих гладиаторов и очаровательных венатрисс, одетых в разноцветные туники, с аппликацией, изображавшей оскаленную морду пантеры – символ «Звериной школы». Если это было только приветствие, то что же будет твориться, когда потечет кровь?

Жрецы наконец закончили свою работу, и вперед выступил глашатай, пронзительно выкрикивавший расписание сегодняшнего дня: кто и когда выступает, какими регалиями обладают те или иные гладиаторы и за что будут казнены в полдень выведенные на потеху толпе преступники.

– Если он не угомонится через пять минут, я умру от скуки, – процедила Ахилла, мечтающая снять с себя шкуру серого хищника, от которой у нее чесалось все тело.

– Эй, – приглушенно проговорила стоящая рядом Видана, – посмотрите на императорскую ложу. По-моему, там собралась довольно забавная компания. И мой красавец тоже там вместе с братом.

– И чего он тебе дался? – передернула плечами Луция. – Отвратительная личность.

– Зато у него есть деньги и власть. Он обещал забрать меня у Федрины. А потом, когда я ему надоем, то смогу выйти замуж, купить гражданство или уехать домой. Не всем же повезло родиться римлянкой.

– Это верно, – согласилась Луция, из-под прищуренных ресниц высматривавшая Каризиана. – Ахилла, Север тоже там! В тоге его сразу и не узнать!

– Все равно «клок перьев», хоть в тоге, хоть без! – пробормотала сквозь зубы скифянка. – Кстати, если мне не изменяет зрение, около него сидит какая-то тетка, которая мне совсем не нравится.

– Это Присцилла! – ахнула римлянка. – Вот мерзавка! Интересно, как она туда попала? Ах да! Она же приходится императору племянницей! Негодяйка, пришла посмотреть на мои мучения и еще строит глазки Каризиану! Первое я бы еще смогла простить, но второе… Если останусь жива, я сверну ей шею.

– Можно подумать, что она Гидра, – вмешалась в разговор Свами. – Ты уже столько раз грозилась оторвать ей голову, что я уж и не знаю, сколько их там у нее.

– Сколько бы ни было, все оторву! – грозно сверкнула глазами воительница. – Корнелия, девочка, держись ко мне поближе! Сегодня мой день. Чтоб я позволила сожрать себя какой-то дворняге, когда впереди столько дел! Да ни за что!

И она от злости так топнула ногой, что чуть ее не подвернула. Римлянке хотелось еще много чего сказать, но шествие уже тронулось в обратный путь, и девушка решила отложить свои откровения на более удачное время.

Их отвели в уже знакомую комнату, где охотниц ждали взволнованные Нарцисс, Фламм и Федрина, сидящий за столиком, на который кто-то успел поставить кувшин с водой и глиняные кубки.

Дождавшись, когда все соберутся вокруг, Федрина поднялся и, выпятив живот, начал длинную речь, смысл которой сводился к тому, что сегодня у них великий день и надо порадовать принцепса и зрителей отличной травлей, потому что он не может допустить, чтобы такая куча затраченных на них денег была выброшена впустую. А если кто этого не понял, то все равно пусть лезет в пасть псам, потому что это будет гораздо более легкая смерть, чем та, которую он придумает воспитанницам прославленной школы, если они его опозорят.

После хозяина слово взял Фламм, который, не отвлекаясь на сантименты, повторил условия проведения венацио: биться до последнего. Если зрители захотят, то раненому может быть дарована жизнь. Это касается как животных, так и людей. Но на это лучше не рассчитывать, потому что пока трибуны будут голосовать за спасение венатриссы, ее уже успеют загрызть, ибо собака, в отличие от гладиатора, не будет ждать решения эдитора. Тем, кто останется в живых, в случае победы будет вручена пальмовая ветвь. Если кто-то совершит великий подвиг – лавровый венок. Если уж совсем произойдет что-то из ряда вон выходящее – принцепс может даровать рудис; и на правах рудиария они будут освобождены от гладиаторской повинности, но это уже из области чудес. Главное – остаться в живых. Копья не бросать, от собак не убегать, посреди арены не рыдать, в обморок не падать. Ясно?

Решив, что молчание – знак согласия, Фламм перевел дух, и они вместе с Федриной отправились на трибуны, оставив Нарцисса присматривать за своими «курицами».

Дождавшись, когда начальство исчезнет в глубине галереи, старавшийся не выказать своего волнения тренер поднялся и, оглядев притихшую команду, успокаивающе произнес:

– Все будет нормально… девочки… Собака – гораздо более приятный противник, чем какой-нибудь там лев или слон. Главное, не теряйте присутствия духа. Стройтесь так, как я сказал: три четверки встают клином, и у них в тылу – последняя тройка. Есть желающие встать впереди? Учтите, стая кинется именно на вас.

– Мы хотим, – поднялась со своего места Германика, переглянувшись с Виданой, Примой и еще одной рослой девицей, с которыми жила в одной комнате.

– А мне кажется, что правильнее будет, если это сделаем мы, – возразила, вставая, Свами.

– У вас в команде ни на что не годная плакса!

– Зато у нас опытная Ахилла! И потом, нам нужно это место. Нарцисс, вспомни, что я тебе говорила!

– Что такое? – возмутилась Германика. – Вы плетете какие-то козни за нашими спинами?

В воздухе повисло напряжение. Нарцисс был рад и не рад, что спровоцировал скандал. С одной стороны, девчонки, вместо того чтобы, дрожа от страха, ждать своей участи, заняты делом, да и настрой у них самый подходящий для арены, с другой – как бы они не передрались или, того хуже, не перегорели до нужного момента.

Надо было гасить надвигавшийся скандал, и тренер успокаивающе поднял руки.

– Девочки, давайте не будем ссориться, – попросил он таким мягким тоном, что привыкшие к его хриплым окрикам венатриссы вытаращили в изумлении глаза. – Германика, меня никто не подкупал, поверь мне. В следующий раз я поставлю вас на самое жаркое место, но сегодня там будет четверка Свами. Надеюсь, девочки сделают все как надо. А теперь я вас оставлю ненадолго. Вода на столе. Отдыхайте. У вас еще пара часов в запасе.