Танец света - Ная Брайс

Тоун подпирал плечом каменную стену, его верхняя губа подрагивала от переполнявших чувств.

– Я просил его вернуть мне девчонку! Просил отдать ее силу, восстановить баланс! Пока планету населяют Светлые, моим планам не дано осуществиться. Они должны пасть под натиском моей Тьмы, все до единого. Но пока жива Магрид и ее потомки, они так и будут порождать на Свет чистые души! Я говорил Аварису, думал, что мы заодно, но он ослушался, спрятал дочь Магрид, а меня заманил сюда. Ты знаешь, что это за место? – Тоун обвел рукой свое пристанище.

Найна отрицательно качнула головой.

– Особая порода ископаемых. Она содержит вкрапления кристаллов с моей кровью. Этот ублюдок устраивал со мной показательные поединки на мечах. Пытался добыть ее таким способом.

Деасса продолжала непонимающе взирать на Тоуна. Он рассмеялся, сверкнув темно-бордовыми глазами.

– Аварис готовился. Создал кристаллы, эту пещеру, заманил меня сюда, дабы я не тронул его девку.

От упоминания Светлой Найна дернулась, как от удара хлыста.

– Зачем ты рассказал мне? – зло прошипела Деасса, скрестив руки на груди.

– Предположим, мне было скучно. Да и так приятно видеть, что люди узнают правду.

Тоун улыбнулся, но эта улыбка не затронула его серьезных глаз. Медленно приблизившись к Найне, так, что она столкнулась спиной со влажной стеной, он уперся ладонями по обе стороны ее лица. Найна усмехнулась.

– А теперь я хочу, чтобы ты отплатила мне за то, что я так щедро поведал тебе. – Его язык коснулся бьющейся венки на ее виске.

Найна не могла пошевелиться, словно закованная в каменные тиски. Лишь отстраненно наблюдала за его руками, ловко расшнуровывавшими ее платье, и взглядом, еще сильнее наливавшимся кровью.

Уже несколько недель в Темных землях гремели праздники. Деасы поздравляли счастливого отца, а Аварис светился счастьем, склоняясь над колыбелью.

– Вы уже придумали ему имя, мой Король? – спросила Найна, унимая в душе тревогу.

– Люцифер, – громко произнес Король, поднимая на руки сына, и Найна вздрогнула, когда заметила, как глаза малыша сверкнули бордовым. Ей даже показалось, что где-то тихо прошелестел смех.

Я металась по комнате, кричала, но ни единого звука не покидало мое горло, лишь свист вырывался с надсадным хрипом. Он убил ее и даже не отрицал этого, не сказал мне ни слова, чтобы я думала иначе.

– Ты… Ты убил ее? Люцифер, скажи мне! Ты убил ее? – задыхаясь, шептала я и качала головой, не отводя взгляда от сестры, от ее распахнутых, безжизненных глаз.

– Да.

Всего одно слово. Ударило раскаленной металлической плетью, и я упала на колени, хватаясь за голову. А Люцифер стоял, не двигаясь и не делая попыток утешить меня.

Я была одна, не впустила никого: ни дико воющих сестер, ни Мирадею и Сахиль, даже Айла, до сих пор стоявшего под дверью. Я знала, что он был там, прислонившийся спиной и такой же задыхавшийся, как и я.

Когда Люцифер появился рядом, я хотела убить его, обхватить горло руками и сжать так сильно, чтобы жизнь покинула его тело. Я смотрела на его бледное, почти бескровное лицо, потухшие глаза и качала головой, предостерегающе выставив ладони вперед.

– Если ты подойдешь, я тебя убью, – хрипела я, глядя на него.

Он молчал, не делая попыток пошевелиться, словно мои слова действительно его напугали.

– Ты – чудовище. Мерзкое, грязное, я никогда не ошибалась на твой счет. Я действительно тебя ненавижу.

Маска сожаления быстро слетела с его лица, являя его истинный лик. Пламя в глазах, сомкнутые в тонкую линию губы, лишь уголки немного приподняты, кривя их в легкой усмешке.

– А кто тебе дал право ненавидеть?

Люцифер медленно приблизился, как опасный хищник. Его голос звучал так тихо, что по моей коже прошел мороз. Я сглотнула, делая шаг назад, чем еще больше разожгла его взгляд.

– Даже твое имя принадлежит мне, – осторожно касаясь моей щеки, обманчиво мягко проговорил он. – Ты принадлежишь мне, этот мир принадлежит мне, и даже твоя чертова мамаша, из-за которой все началось, тоже принадлежит мне.

Сейчас его голос звучал везде. Он доносился из распахнутого настежь окна, отражался от стен, стучал набатом в моей голове, вызывая боль.

– Тебе не принадлежит ни-че-го, – рассмеялась я ему в лицо.

Люцифер схватил меня за горло и прижал к стене, а я рассмеялась еще громче, пока в глубине души что-то не щелкнуло, словно кокон, который все это время рос внутри: он дал трещину, выпуская из себя то, что так долго ждало освобождения. Мой крик огласил комнату. Люцифер отскочил в сторону, по его лицу пробежала волна сомнения, и он замотал головой, будто пытаясь отогнать непрошеные мысли. А Тьма уже пожирала мое тело, вырываясь из груди, обволакивая каждую клетку.

– Не может быть, – прохрипел Люцифер, а когда увидел, что меня снова выворачивает от боли, кинулся ко мне, поддерживая голову. И пока Тьма не поглотила мое сознание, я слышала его тихие слова: – Потерпи, маленькая… Боль пройдет…

Что значит любовь, если ее нельзя потрогать, ощутить биение ее сердца под своими пальцами? А Марисса чувствовала каждую секунду, каждый миг зарождавшейся в ней жизни. Бутон, еще маленький, неокрепший, но с такой силой стремившийся распустить свои нежные, мягкие лепесточки. Марисса мечтала, как расскажет об этом Аварису, как он обнимет, прижмется горячими губами к ее лбу и тоже будет сиять, как и она. Ведь уже на протяжении десяти лет они были вместе.

– Ты правда беременна? – Димион мерил шагами спальню. Вид его был хмур и задумчив.

– Ага! – засмеялась Марисса. – Ты сделал уже тридцать два шага, это какой-то особый ритуал?

Димион остановился, скрестив руки на груди.

– Магрид тебя убьет.

– Ты слишком плохо думаешь о моей матери!

– А ты слишком глупа, если полагаешь, что она позволит родиться ребенку от Темного! Ты в своем уме, Марисса? – его слова прозвучали грубо.

– Благодаря этому дитя наши земли объединятся! Не будет больше распрей, только единый мир, как несколько тысяч лет назад! Да и тебе ли говорить? У тебя уже есть сын и прекрасная жена!

Димион покачал головой и захотел выкрикнуть, что если бы не ее шашни с Темным, то его женой могла стать Марисса, та, которую он так беззаветно любил.

– Ты его совсем не знаешь, – с какой-то тоской в голосе выдохнул он. – Совсем не знаешь.

Но Марисса не слышала, витая в своих мечтаниях и глядя в окно, где зеленели деревья с наливными яблоками. На их раскидистых ветвях сидели цветастые птички. Принцессе Светлых хотелось обнять руками весь мир и быть обнятой им в ответ.