Файролл. Черные флаги Архипелага - Андрей Васильев

— Идея возникла у меня на прошлой неделе — пояснил я ей очень миролюбиво — Не знал — выйдет из нее толк или нет, потому никому ничего об ней и не говорил. Смысл вроде в ней есть, Петрович, это художник, молодчинка, единственное, надо все в цвете сделать, что Лена и отметила. А почему я ей это направление отдал — идеи она подала хорошие, да и в целом уже в теме. Ну, и потом — толковых сотрудников надо продвигать, согласись?

— Толковых? — Вика побелела уже вся — Ну так отдай этой толковой мое место, что такого, ее же надо продвигать. Она же умница, красавица, все знает, все умеет, а я так, лохушка сельская, что от меня пользы!?!

Под конец фразы она сошла на визг, окончив ее, вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью.

— Эк ее разобрало — Лена покачала головой — Для одной ревности чего-то громковато, может, еще и месячные?

— Да нет вроде — удивленно ответил ей я на автомате — Всегда такая выдержанная была, и на тебе.

— Вы сегодня лучше не засыпайте — посоветовала мне Шелестова — Не прирезала бы она вас в состоянии аффекта. А что? Чик по горлу — и вы уже на небесах.

— Да тьфу на тебя — нахмурился я — Вот же язык без костей.

— Ну, если что, приезжайте ко мне — подмигнула мне Шелестова — Дам вам политическое убежище, стакан чая, сухарь с ванилью и диван в маленькой комнате.

— А мне почему-то страшно стало — раздался голос Таши — Уж очень у Виктории Юрьевны лицо белое-красное было, как эмблема у 'Спартака'.

— Н-да — Шелестова выглядела слегка озадаченной — Переборщили. Ладно, пойду с художником сама свяжусь, вам явно не до того. И вот еще — надо сразу, в этот номер рекламу дать, что мол, ожидайте в ближайших номерах и все такое.

Я прогулялся по этажам редакции — Вики нигде не было. Охранник, до которого я добрался уже сильно обеспокоенным, мне рассказал, что она ушла из редакции, причем очень быстрым шагом.

Подписав номер и возложив на загордившуюся Шелестову оставшуюся административку, я свалил домой, надеясь, что Вика там сидит и чай пьет… Или даже лежит и спит.

Дома ее тоже не оказалось, телефон у нее по-прежнему не отвечал, и я уже было серьезно занервничал, как она объявилась сама.

— Ты где? — спросил я ее с порядочным облегчением — слава богу, хоть жива, а то у нынешней молодежи такие пузырьки в голове, мало ли что удумает. Добро, если просто отомстить надумает, это неприятно, но не страшно, в конце концов женщина не пирожок, в одиночку не съешь, а вот если бритвой, да по венам… Хотя, тут я, наверное, себе уже льщу, не такая я уж и выгодная партия, чтобы до таких крайностей ради меня доходить.

— Я у сестры — немного отстранено сообщила мне Вика — Она, правда, сейчас в этой вашей капсуле, но это неважно. Я сегодня не приду ночевать, ты там что-нибудь себе разогрей, там есть в холодильнике разное.

— Вик — я был удивлен — давно уже не было ситуаций, в которых я не знал, что говорить женщинам. Но вот сейчас — не знал.

— Киф, ты не думай, просто тут все сразу навалилось, все так сложно — Вика говорила с интонациями, которые ей никак не могли принадлежать, в голосе ее были нотки очень уставшей от жизни женщины, но никак не совсем юной девчонки — Все так запуталось, я не знаю, я не хочу, я не могу… Мне надо подумать. Киф, я очень устала.

— Вик, да что происходит? — черт, сам виноват, дооткладывался.

— Происходит — в трубке прозвучал смешок — Столько всего происходит, ты просто даже себе не представляешь. Но ты не бойся, я сильная, я выдержу.

— Да я и не сомневаюсь, но может это все стоит обсудить? Спокойно, без нервов? Ну, если тебя Шелестова так бесит, ну давай…

— Да что Шелестова — прошуршал совсем тихо Викин голос — Ты не играй сегодня, поешь и спать иди, ты же тоже вымотался, а завтра у тебя трудный день в игре, я же помню, ты говорил. До завтра!

И в трубке раздались гудки. Я очень хотел перезвонить, не люблю недосказанности, но понимал, что не следует торопить события. Теперь уже — не следует. Пусть перебесится, а там видно будет.

Утром я поразмыслил — звонить, не звонить. Решил, что звонить не надо, но, пожалуй, стоит поехать в редакцию. Я понимаю, что игра — это важно, но Вика — она важнее игры. Ну, хотя бы потому что она живая. Пока думал, мне позвонила Шелестова.

— Босс, полагаю вам будет любопытно. Ваша законная заюня уже в редакции, она бледна, но деловита, игнорирует меня, хотя и поздоровалась. Запилов на венах не видно, перегар не ощущается, засосов на шее тоже не видать, так что думаю, что вчера не согрешила. В данный момент сидит и изучает свежий номер газеты, морща носик, видать где-то мы вчера с вами обсохатились. Ну и Юшкову уже ввинтила пистон, он опять с бодуна пришел.

— Елена, за мной сто грамм и пончик — сообщил я Шелестовой, хотя конечно излишняя фамильярность и резанула мне ухо.

— Запомню, не забуду — шепнула Елена и повесила трубку.

Ну-с, слава богу, вроде как все живы и здоровы. А мне пора в Архипелаг, сегодня будет веселый день.

— О, Красавчик, пришел в себя наконец? — уже как-то привычно прозвучало приветствие из уст Калле. Не балуют разнообразием разработчики, схалтурили немного в этом моменте.

— Ну да — кивнул я — Морская качка, это дело такое…

— Какая качка? — Калле зареготал, запрокинув голову — Даже не думай, все уже в курсе, чем ты приболел. Харрис на полном серьезе предлагал сменить тебе прозвище с 'Красавчика' на 'Дристуна', и чтобы Кольщик тебе татуировку замастырил, как ты на ведре сидишь.

'Радеон' может принять мои извинения за обвинение их в отсутствии фантазии, ну, и проклятия конечно тоже. Вот же сволочи! Но придумано здорово — не хочешь дураком выглядеть, не ленись заходить в игру каждый день. А коли продинамил — получи в качестве штрафа потешную хворь и дружное глумление над тобой сплоченного корсарского коллектива. Отличный стимул, между прочим. За несколько минут с пяток корсаров мне фальшиво высказали свое сочувствие, один из них даже похлопал меня по животу, сообщив что 'У кальмара болит, у креветки болит, а у Красавчика, бедняжечки, только в пузике гудит'.

— Красавчик, если скинул балласт, поднимись сюда — раздался голос капитана — Только это, близко ко мне не подходи, ты, поди, пропах весь этим самым, ну ты понял, чем.

Шипя сквозь зубы самые злобные слова, на которые был способен, я поднялся на мостик, где помимо Дэйзи, стояли Тревис и Чарли. Билли видно не было, видимо он был на одном из захваченных кораблей.

— Вовремя с ведра слез, вон она, Майлага — сказала Дэйзи, кивнув подбородком прямо по курсу.

Как же это я сразу не заметил? Мы и впрямь были у входа в огромную бухту, уже был виден причал, у которого стояли десятки кораблей, и по которому туда-сюда сновало множество НПС. За портом начинался город, и был он, судя по всему, очень немал, во всяком случае куда больше чем Драй-Соу, в котором я уже побывал. До наших ушей доносились крики бродячих торговцев и ругань моряков.