Дилижансом, дирижаблем - Степан Кулик

Родион даже споткнулся от неожиданности.

– Как думаете, Александр Даниилович… – спросил шепотом, когда они уже расселись за столиком. – Это он так сильно крабы любит, или на шеф-повара обижен?

– Думаю у них на кухне крабы закончились, а из меню изъять забыли… – хмыкнул тот. – Вот таким нехитрым способом от конфуза и спасаются. Эй, человек!

– Саннэ… Господа… – рядом со столиком материализовался официант. – Добрый вечер. Желаете посмотреть меню или…

– Не будем портить глаза, любезный… – остановил его Александр. – Сам скажи, что сегодня у шеф-повара лучше всего?

– Понимаю… – вежливо улыбнулся тот. – Из первых блюд могу порекомендовать тройную императорскую уху. На второе – осетрина. Из холодных закусок, икра, устрицы и маринованная селедка…

– Стоп! – Александр воскликнул так громко, что на них стали оглядываться, а официант непроизвольно отпрянул. – Ни слова о рыбе иначе меня сейчас стошнит! Мясо! У вас есть мясо? Жаренное, пареное, тушеное, вяленное… Какое угодно. Дичь, в конце концов! Сегодня же не постный день, черт меня возьми!

– Прошу прощения, – у официанта был такой вид, что он сейчас в обморок грохнется. – Саннэ… господа… Но вы же едете зеленым экспрессом.

– О, нет… – простонал Катакази.

– Да что случилось-то, князь? – Родион по прежнему ничего не понимал.

– Катастрофа. Из десятка возможных поездов мы сели на вегетарианский. И теперь нам предстоит либо питаться ры… тьфу, даже выговорить противно. Либо – сойти на ближайшей станции. Кстати… – Александр мгновенно оживился. – Я видел расписание. Через полчаса Екатеринослав. Уверен, там мы найдем ресторан, где не забыли, как жарить мясо. А после сядем на другой поезд. Прямиком до столицы.

– Опять?! – вздохнула виларка. – Вы же говорили, что едем до Москвы, а оттуда в Санкт-Петербург полетим дирижаблем. Никогда не думала, что приключения такое утомительное занятие. Надеюсь, на этом наши мытарства наконец-то закончатся?

Вместо ответа князь с тоской поглядел на официанта и отвернулся к окну. Родион проследил за его взглядом, но никаких явных или тайных знаков в мелькающих за окнами опорных столбов и линий пневмопочты не разглядел.

– Знаете что, голубчик… А подайте нам сразу десерт. Надеюсь, это не расстегаи из стерляди с визигой.

Родион всего лишь пошутил, но князь в который раз упомянул нечистого, вскочил из-за стола и бросился вон. Громко хлопнув дверью…

* * *

Если привокзальная площадь губернского города еще кое-как освещалась, то на остальных улицах газ явно экономили. Фонари горели один через два, а то и три. По совокупности давая света меньше, чем его падало наружу из окон домов.

– Александр Даниилович, – поинтересовалась виларка. – Вы уверенны, что сойти здесь это была хорошая идея? Как-то этот городишко не вызывает доверия… Деревня какая-то.

– Ничего не понимаю… – князь недоуменно глядел на царящую вокруг тьму. – Мне не единожды доводилось бывать в Екатеринославе. Да и слава третьей столицы, пусть и позапрошлого века, не на пустом месте дается. Здесь один только Потемкинский дворец чего стоит…

Александр Даниилович осмотрелся, заметил карлика с бляхой дворника на фартуке и поманил к себе.

– Чего изволите барин? – тот почтительно поклонился.

– Скажи, любезный. Отчего такая темень?

– Дык, вчерась люди погуляли без меры… – хмыкнул коротышка. – Всю ночь город, как рождественская елка огнями сиял. Сказывали, осветительного газу на месяц вперед сожгли. Вот господин губернатор и распорядились об э-э… – карлик старательно наморщил лоб, – энтой… оконо-мои.

– Понятно… – хохотнул князь. – Спасибо, братец. Успокоил… Не в службу а в дружбу… свистни нам экипаж.

– Сей минут… – дворник аккуратно положил в нагрудный карман полученную монетку, после чего сунул в рот форменную свистульку и дунул в нее. Дважды… На более частые и длинные свистки набежали бы городовые.

Почти тотчас, за углом здания станции глухо отозвался клаксон. А еще минуту спустя, негромко пофыркивая отработанным паром, подкатил весьма роскошный паромобиль с откидным верхом. Отчасти опровергая обвинения саннэ Анаи в захолустности Екатеринослава.

Видимо, князь, по обыкновению отсыпал на чай больше положенного, потому что карлик еще и дверцу перед господами открыл и почтительно придержал.

– Куда прикажете?

Худощавый водитель в кожаном картузе, крагах и больших квадратных очках настолько походил на незабываемого Адама Козлевича из «Двенадцати стульев», а его кабриолет на не менее известную «Антилопу Гну». Что Родион улыбнулся, подсознательно выискивая на дверце белую надпись «Эх, прокачу!» и ожидая, что извозчик картинно взмахнет руками и завопит: «Повезу даром! Пить не будете? Голые танцевать не будете при луне? Эх! Прокачу!»

Но, водитель вел себя сдержанно и с достоинством ждал ответа.

– Знаешь что, голубчик, – задумчиво произнес князь. – Отвези-ка ты нас туда, где в это время можно вкусно поесть. Я давненько не был в Екатеринославе, не уверен, что все повара по прежнему служат там же. Но, если в «Корчме» и дальше шефом Виктор Петрович, то давай туда… Настоящий мясной виртуоз… Помнится он такой шикарный эскалоп делал… ммм… пальчики оближешь.

– А дэ флопе этот ваш Виктор Петрович осилит? – Родиона явно потянуло на комедийный жанр.

– Рецепт скажете – спроворит… – убежденно ответил Александр.

– Виноват, барин, – водитель пожал плечами. – Я по ресторанам не ходок. Моя Марфа такие борщи да кулебяки готовит, за уши не оторвать. Но, к ресторану могу отвезти. А там у швейцара спросим. Нет – в другое место съездим. Обычно в это время гости в «Кодацкий Кош» едут. Там и заночевать можно, если что…

– Нет, у нас поезд в полночь. Так что гостиница без надобности. Давай в «Корчму»…

Город, несмотря на плановое затемнение, не спал и боролся с наступлением ночи собственными силами.

Вывески кафе, бильярдных и других заведений, где городской житель может скоротать вечер в задумчивости или приятной компании, сияли в полную мощность неонов. От них не отставали и витрины магазинов. Компенсируя крикливую яркость рекламных фонарей количеством светильников внутри. Так что проезжая мимо, можно было обойтись и без фар. А встав на тротуаре – почитать газету или объявления на афишной тумбе.

«Только три дня в театре оперетты «Летучая мышь»… – прочитал Родион на одной из тумб. В очередной раз убедившись, что вечные ценности присутствуют в обоих мирах. В то время, как ничего из созданного пролетарским искусством… Впрочем, откуда ему взяться, если здесь и слово такое используют исключительно учебниках по истории Римской империи. А в жизни неквалифицированный труд полностью в руках карликов. Целиком довольных своей жизнью и местом в обществе.