Тайна дочери пророка. Камни Фатимы - Франциска Вульф

Беатриче смеясь покачала головой.

– Не беспокойся, с твоим конем все в порядке, – прервала она его и поцеловала. – Надеюсь, что вскоре смогу сказать это и о тебе, – тихо добавила она.

В этот момент в комнату вошел Али. Лицо его было опухшим, с темными кругами под глазами, волосы растрепаны, одежда выглядела так, как будто он в ней спал.

– Беатриче! – воскликнул он, и она услышала в его голосе радость и облегчение. – О Аллах, где ты была? Что случилось? Как ты опять очутилась здесь? Почему ты…

– Об этом потом, Али, – прервала его Беатриче. – Я тебе все расскажу, но сейчас важно, чтобы ты слушал меня и четко следовал моим указаниям. – Она кивнула в сторону Саддина. – Мы должны его прооперировать. Сейчас же. Срочно. Найди самые острые скальпели, какие только у тебя есть, а также маленькие щипцы. Кроме того, мне понадобятся двое маленьких ножниц и приспособления для наложения швов, те, что ты используешь для стягивания ран: иглы, шелк, тонкую тетиву – то есть все, что имеешь в запасе. Прикажи все это как можно быстрее отнести на кухню. Пусть рабыня прокипятит в воде инструменты, материал для наложения швов, а также несколько вилок и ложек. Но строго-настрого запрети ей прикасаться руками к любому предмету. Ни в коем случае! Ей следует вынуть из бака инструменты и материал щипцами, разложить на совершенно чистом подносе, накрыть свежевыстиранным, ни разу не использованным полотенцем и доставить сюда. А ты тем временем принесешь опиум. И поторопись, пожалуйста, у нас совсем мало времени. Понадобятся также зеркала и масляные лампы, нам нужно больше света.

Али кивнул и уже вскоре вернулся с опиумом.

– Что ты намерена делать? – спросил он Беатриче и бросил любопытный взгляд на Саддина, с мертвенно-бледным лицом лежавшего на кровати.

– У Саддина воспаление слепой кишки, с чем ты, насколько мне известно, еще не знаком. Мы должны ее удалить, в противном случае Саддин умрет.

Али взглянул на нее, будто сомневаясь в ее здравомыслии.

– Если я правильно тебя понял, ты хочешь вскрыть ему живот? – воскликнул он. – Безумная! Что тебе сделал бедный человек? Если ты хочешь лишить его жизни, сделай это более быстрым способом.

Беатриче вздохнула и убрала с лица прядь волос.

– Я знаю, это риск, но операция необходима. Если не попытаться таким образом спасти его, в скором времени он все равно умрет. А так у него хоть малый, но все-таки шанс выжить. – Она умоляюще взглянула на него. – Мне понадобится помощь, профессиональная медицинская помощь. Ты поддержишь меня?

Прошло время, прежде чем Али ответил. Он долго смотрел на Саддина. Беатриче с каждой секундой нервничала все больше. Ведь она ясно сказала, что промедление недопустимо. Почему для принятия решения Али нужно так много времени? Наконец, когда она уже стала думать об альтернативе, он согласно кивнул.

– Да, я буду тебе помогать.

Ревность. Сверлящая, мучительная ревность. Чувство, которое он всегда отрицал в себе и высмеивал в других, теперь охватило и его. И отчего? Лишь оттого, что, склонясь над Саддином, Беатриче поцеловала его! Женщина, точнее говоря, ЕГО женщина, проявляла заботу о другом мужчине, кочевнике, необразованном торговце лошадьми, домом которого была палатка с полом из песка и глиняной посудой. На этот раз Али взглянул на истории и вирши о страданиях ревности другими глазами; на самом деле то были муки ада.

В то время как Али, казалось, спокойно и невозмутимо стоял, держа с помощью ложки и вилки рану открытой, чтобы Беатриче могла проводить эту странную операцию, в голове его возникала тысяча вопросов. Они жгли его так, будто кузнец вгонял в его сердце раскаленное железо. Откуда Беатриче знала Саддина? Где кочевник нашел ее? И когда? Неужели все эти дни он удерживал ее у себя? Если да, то чем они занимались друг с другом? А может быть, она и раньше встречалась с ним? Почему женщина, будучи настолько сведуща в медицине, достойная восхищения, принимает участие в судьбе этого мужлана? В то время, когда они вместе заботились о смертельно больной Зекирех, им довелось много беседовать друг с другом, в основном о медицине.

Дискутировали, и часто горячо, о различных заболеваниях и методах лечения. Нередко Али злили ее упрямство, умничанье и всезнайство. Но сейчас, именно в этот момент, ему стало ясно, что он наслаждался спорами с ней. Теперь Али уже точно знал, что Беатриче и была той самой женщиной, о которой он всегда мечтал. И он смел надеяться, что и она питает к нему подобные чувства. Что же, о Аллах, она нашла в этом торговце лошадьми?

Али посмотрел на лицо Саддина. Беатриче заставила его принять большую часть оставшегося опиума. Глаза кочевника были закрыты, он находился во власти наркотического средства. Но иногда все же вздрагивал от боли, и, хотя Беатриче привязала его руки и ноги к кровати, Селим и раб, который охранял ворота дома, должны были держать его изо всех сил.

Взгляд Али перекинулся на руки Саддина. Перед его глазами возникли картины, о которых ему не хотелось даже думать. Но он никак не мог избавиться от них. Волна злобы поднималась в нем. Что позволял себе этими руками босяк, жалкий вор? Что с его Беатриче…

– Эй, просыпайся, я ничего не вижу!

Али вздрогнул, когда Беатриче локтем ударила его по ребрам. Она схватила его за запястье руки, державшей ложку, и потянула в сторону.

– Держи вот так, ясно? – приглушенно донеслось из-под платка. Она, которая всегда стремилась по возможности меньше закутывать себя одеждой, сейчас добровольно закрыла волосы и лицо платками. Нет, они не мешали Али, но его грызло любопытство, к чему были эти старания. Что связывало ее с Саддином? Было ли это…

– Держите зеркала выше! – рявкнула Беатриче на двух рабов, стоявших на коленях за ней и Али. – Мне нужен свет не на полу или потолке, а там, где я оперирую!

Со стоном оба вновь высоко подняли зеркала над их головами. То были весьма дорогие круглые зеркала, обрамленные медью, величиной с колеса телеги и столь же тяжелые. Как долго еще смогут вынести такое напряжение эти люди? Али видел, что руки одного уже начали дрожать. А если они уронят зеркала? Но, похоже, это нисколько не волновало Беатриче, ведь имущество было не ее и, таким образом, могло быть уничтожено. Али вновь взглянул на лицо Саддина, красоту которого не испортило даже тяжелое заболевание. Может быть, в этом причина? Может быть, эта дьявольски притягательная внешность покорила Беатриче? Неужели на самом деле она так…

– Не спать, Али!

Требовательный голос Беатриче вернул его в реальность. Он послушно перерезал нить, которую она ему протягивала. Ему вдруг стало понятно, что он присутствует при совершенно уникальной в своем роде операции, пропустив между тем очень многое, например, не рассмотрев строение внутренних органов и не послушав объяснения человека, который в этом разбирался. И все из-за какого-то кочевника, пришлого, необразованного торговца лошадьми. Али поймал себя на мысли, что втайне желал, чтобы Сад-дин не перенес этой операции.

– Где, ради всего святого, полотенца? – нетерпеливо выкрикнула Беатриче. – Может хоть кто-нибудь в этом доме найти еще чистые полотенца?