Мама, я демона люблю! - Даха Тараторина

Мама надула губы, словно не веря, что именно этого мужчину любила и терпела столько лет.

— А ты идиот, Лаин.

— Так а я о чём, — поддакнул Рок, с интересом наблюдая за диалогом.

— Она ненавидит Антуана.

Папа недоумённо моргнул.

— Как… ненавидит? Он же красавец. Я же готовил его. Советовал… Триста должна была полюбить его!

Советовал?

— Папа?

— Что? Что ты хочешь от меня, Триста? Да, да, я помог этому мальчишке очаровать тебя! Он бы сделал это всё равно, но времени бы ушло больше. Да, я всё это спланировал! Но разве ты осталась недовольна? Внимание первого красавца, красивые ухаживания… Я позаботился, чтобы они были красивыми!

— Ты опозорил меня!

— Девочка страдала из-за тебя, старый ты козёл!

— Как только я отсюда выберусь, папаша, я вырву тебе желудок, — спокойно, без доли юмора сообщил Рок.

— О, не надо столько трагедии! — Лаин поморщился, встал на ноги, сообразив, что ни жалеть, ни принимать его, разумеется, правильную точку зрения никто не собирается. — Я не желал дочери позора! Этот белобрысый идиот понял, что у меня есть какой-то план, и решил таким образом его разрушить. Заставить Тристу ненавидеть себя, чтобы она точно не захотела его вернуть. А потом похитил, лишь бы я до неё не добрался. Но, как мы прекрасно видим, Антуан не слишком умён. Ведь все мы здесь. И круг уже активирован. Ему осталось лишь напитаться магией.

— И что, — во рту пересохло, горло сводило спазмами жажды. — Что будет, когда он напитается?

Лаин пожал плечами:

— Наука требует жертв. Никогда не знаешь, чем закончится эксперимент.

— Это эксперимент над твоей дочерью! — Брид приподнялась на цыпочки и толкнула его в грудь.

Лаин невозмутимо продолжил:

— И при идеальном раскладе она выживет и произнесёт заклинание, которое я подготовил для нас с тобой, любимая. Я же не изверг!

— Именно что изверг! — вставил Рок.

— Ещё какой, — подтвердила мама.

Я промолчала: сил на речь совсем не осталось. Но одарила отца укоризненным взглядом.

— Что ж, — папа изящно поклонился. — В таком случае, мне очень жаль, но у вас просто нет выбора. Я уже победил. Всё станет по-моему так или иначе.

Он уже победил. Как бы глупо, как бы смешно не выглядела эта развязка, он прав.

Нам не выбраться из круга. Стоит начать плести заклинание, руны тут же с благодарностью впитывают его. Рок, пытающийся так и эдак продавить границу, раз за разом проигрывал. Единственная, кто почти добрался до нас, хоть и не с самыми лучшими намерениями, — Камила. Вон она, отползла к стене, опирается на неё спиной и шумно тяжело дышит, наблюдая за семейной драмой. По её светлым волосам стекает тёмная, быстро запекающаяся кровь: удар скалкой не прошёл бесследно.

Круг выпьет нас. Меня и Рока. И папа прочитает заклинание, которое написал специально для этого случая. Со мной или без меня. И почти наверняка мама снова его полюбит, несмотря на то, что ради восстановления их с Лаином счастья погибла маленькая рыжая ведьмочка. Ведьмочка, обещавшая сделать что угодно, чтобы вернуть семью. Ведьмочка, не сдержавшая обещания.

Я дёрнула Рока за штанину, заставляя присесть рядом. Да он и сам не прочь: держался на ногах из одного лишь упрямства.

— Обними меня, — попросила я.

И он выполнил просьбу, не съехидничав.

— Довольно печальный финал, кири, — прошептал он. — Я надеялся на другой исход.

Демон приложил ладонь к магическому куполу, надеясь повторить упрямое безрассудство оры.

— Ты что делаешь? — слабо возразила я.

— Не сижу без дела, — хмыкнул он, надавливая сильнее и глядя, как плавится кожа.

Брид бросилась к мужу с перекошенным лицом:

— Ты никогда не видел того, что у тебя под носом! Неужели ты так и не понял…

Сбоку засмеялись.

— Такая чудесная картина, что даже жаль вам мешать, — ора закашлялась, сплюнула на пол чёрным и тягучим. — Но врагов всегда надо добивать. Жаль, что вам этот совет уже не поможет.

Её одеревеневшие пальцы сложились в щепоть ещё один, самый последний, раз. Она будто бы потянула в стороны узкую ленту, напряглась ради последнего усилия и, улыбаясь, откинулась к стене…

Заклятье Крика.

Это не был вой. Не вопль, не стон, не свист.

Крик, идущий изнутри. Из-под самого сердца, вымораживающий, жуткий. Наверное, так кричат мёртвые. Так кричала ора Камила. Последний, страшный крик, разрывающий мир живых в клочья.

Он отражался от стен, царапался испуганным зверем, носился по комнате, не в силах вернуться в горло, из которого вырвался.

Крик боли и одиночества.

Лицо обездвиженной Сели наполнилось ужасом. Её ресницы дрожали, она силилась победить приказ, вырваться из оков собственного тела, спастись… Но не могла.

Крик нашёл первой Камилу. Ввинтился в уши, змеёй заметался под кожей, разрывая её изнутри.

Я успела зажмуриться и прижаться к груди Рока за мгновение до того, как услышала тихий хлопок и шелест опадающего пепла.

А Крик уже искал новую жертву.

— Рок, мне страшно…

Он обнял меня, тщетно пытаясь защитить руками от неотвратимого заклинания.

— Это неправда, кири. Ты самая смелая на свете, — уткнулся носом в мою макушку и тихо закончил: — А вот мне страшно…

Он коснулся губами моих волос, вдохнул ещё один, наверное, самый последний раз. Обнял так крепко, словно мог спрятать в этих объятиях от всего дурное, что есть рядом. От всего дурного в этом мире. Он не верил, что сможет, но всё равно пытался.

Как хочется защитить их!

Как хочется верить, что папа прав, что действительно существует какая-то странная, новая или давно забытая магия, способная остановить даже смертельное заклятье. Но это неправда. Крик невозможно остановить или замедлить.

Я втягивала носом терпкий запах листвы, который всегда приходил вместе с демоном. Погружалась в него, стараясь думать только о том, как приятно было ощущать его весь этот месяц по утрам и вечерам, как приятно засыпать, когда он путается в волосах, а рука любимого мужчины легко, нетребовательно и нежно поглаживает талию.

Где-то очень-очень далеко раздалось мамино:

— Я же говорила, что до добра твои книжки не доведут!

— Ты всегда говорила слишком много, — ответил папа. — Смотри!

Как хочется, чтобы всё снова стало хорошо!

Пожалуйста, Лунная жрица!

А потом стало нестерпимо ярко и как-то очень-очень легко. Как будто собственное тело не тянуло больше в земле. Я парила вместе со всполохами света и точно знала, что рядом есть кто-то ещё. Кто-то, кто терпко пахнет листьями и никогда-никогда не оставит. Но кто? Вот бы вспомнить имя…