Дневник измены - Елена Колина

– Не смотри в небо! Ешкин кот, где же этот чертов список! – сказала Полина. – И держи, пожалуйста, Джулию за руку.

– Полина, ты еще никогда в жизни ничего не потеряла, даже Юльку, – ответил я, – а где ты нахваталась таких выражений, на заводе?..

– Да так, вдруг само сказалось. На заводе слышала, где же еще, – улыбнулась Полина.

Полина улыбнулась, и вокруг все заулыбались. Приятно, когда рядом с тобой такая красивая женщина. Все и всегда завидуют мужчинам, рядом с которыми лучшая девушка, а Полина – лучшая девушка.

После этой ночи с Полиной, когда я впервые увидел ее, во мне что-то перевернулось. Бедная Полина, бедный мой маленький бульдожик, вцепилась в придуманную цель и грызла изо всех сил… Можно сказать, я ее впервые по-настоящему пожалел. Пожалел, а значит, и полюбил. Пожертвовал собой, своим желанием жить в Питере. Да и Юлька, ей нужен отец рядом, а не раз в полгода… Я себе нравлюсь таким – жертвенный и любящий муж и отец.

Был ли я по-настоящему влюблен в Дашу?.. Ну конечно, нет. Воображаемая влюбленность в Дашу улетучилась так же мгновенно, как исчезли мои книжки, исчез мой миллион… Думаю, я просто мгновенно вернулся к реальной жизни. Даша, она же, в сущности, эгоистка. Эгоистка и незрелый человек. Эта ее милота, легкость, она же на самом деле идет от эгоизма. Хорошо быть милой, если знаешь, что ни за что не отвечаешь. И ее преданность друзьям – от безделья, незанятости… А может быть, я всегда любил только Полину? Мама всегда говорила – Максим, нехорошо быть непостоянным, нужно полюбить один раз и на всю жизнь…

Кстати, о непостоянстве. Я где-то читал историческую байку про брейского кюре. Он несколько раз переходил из католичества в протестантство и обратно. А на обвинения в непостоянстве ответил – это я, я непостоянен?! Наоборот, я очень постоянный – я хочу всегда оставаться брейским кюре. Этот неглупый человек понимал, что самая постоянная на свете любовь – это любовь к самому себе. Так и я – я абсолютно постоянен.

…Во всей этой истории есть ценность, не в истории с брейским кюре, а в моей. Теперь я знаю, что я буду делать. Заниматься книжным антиквариатом можно и в Америке. Это будет правильное занятие, мое.

– Макс, подержи Джулию, мне нужно позвонить. – Полина отошла в сторону.

Я украдкой посмотрел – она набирала номер несколько раз, но так и не дозвонилась. Поймала мой взгляд, улыбнулась беззаботно. Бедная Полина.

…Перед отъездом я все-таки вмешался в эту ситуацию. Не хотелось оставлять за собой руины, да и этот нелюбимый мной Андрей, в сущности, не заслужил, чтобы Полина так, походя, разрушила его жизнь. Даша, глупая романтическая корова, утверждала, что никогда не простит ему измену, роман, любовь… «Не потому, что я такая гордая, я готова ползти за ним на коленях, но зачем? Чтобы доползти, а потом больше никогда не верить, разлюбить…» и так далее, и прочая слюнявая ерунда.

Так что я сыграл роль голубя мира, толстого и опрятного, – рассказал Даше правду – якобы правду. Пришлось наврать, насочинять, накляузничать на бедную Полину, выставить ее любимым пациентом доктора Lerner и доктора Фрейда, практически полным психом!

Я нес такую чушь и сам внутренне смеялся над своими сочинениями – что Полина сиротка, ее никто никогда не любил, у нее нет опыта эмоциональной и любовной жизни, она эмоционально бедная, не понимает нюансов отношений… Я так увлекся, что даже приплел что-то про Полинину американскую ментальность, – что американка может любой взгляд в свою сторону расценить, будто ее уже трахнули… Вот американка Полина и приняла мимолетную, ею же самой спровоцированную связь с Андреем за отношения, за любовь…

– Поверь мне как мужчине – это были односторонние отношения, – убеждал я, – у Полины с ним были отношения, а у Андрея с ней – нет. Полина думала, что у них была любовь, а он отвечал ей из неловкости. Это была не измена, не настоящая измена, а просто ответная реакция на Полину, ему было проще уступить, чем объяснить ей, что она ему не нужна. Я сам сто раз попадал в такие ситуации.

По-моему, я неплохо придумал?.. В таком свете Андрей выглядел уже совершенно обманутым ангелом, а моя бедная Полина – то ли не сознающим себя дебилом, то ли женщиной-вамп.

Конечно, это была ужасная чушь, но Даша, глупая романтическая корова, она же наивная овца, смотрела на меня с полной готовностью поверить любому идиотизму, любой белиберде… На самом деле Андрей, конечно же, был очень влюблен в Полину – в нее просто невозможно не влюбиться, – а потом просто испугался и отошел в сторону. Я в этом совершенно уверен, это же просто, как дважды два.

Но человек слышит то, что хочет услышать, и Даша поверила мне мгновенно, сказала – я знала, я чувствовала, это я должна просить у него прощения…

В общем, я молодец. Пусть на моем счету будет еще один хороший поступок… Какими бы плохими ни были мои плохие поступки, один даже самый крошечный хороший поступок должен их перевешивать – где-нибудь там, наверху. Может быть, нехорошо думать об этом? Но что поделать, есть люди нравственные от природы, а есть от интеллекта, и какая разница? Те, которые от интеллекта, – тоже стараются, совершают хорошие поступки, вот только внутренняя их жизнь может представлять собой не вполне красивую картинку… Кстати, не думаю, что моя внутренняя жизнь такое уж неприглядное зрелище, думаю, в этом смысле у меня все как у всех.

Или все-таки я был немного влюблен?.. Так все хорошо вместе сложилось – влюбленность, Питер, мои книги, расставание, разлука… Серое небо, серые дожди на Стрелке… Серый ослик твой ступает прямо, не страшны ему ни бездна, ни река… Милая Рождественская Дама, увези меня с собою в облака…

Серое небо, серые дожди на Стрелке, тускло-желтые листья в Летнем саду, прозрачные пыльные дворы на Петроградской, темные воды Фонтанки – все это скоро растворится, исчезнет, и заиграет яркими красками Америка, Америка – хорошая страна, в Цинциннати красивая яркая осень… Серое небо, серые дожди на Стрелке. Никогда я больше не приеду в Питер, никогда не вернусь. Никогда, никому, ни за что, ну и что…

Даша

26 января, суббота

Поздно вечером вдруг раздался звонок.

– Ты кого-нибудь ждешь? – спросила я.

У нас весь вечер были официальные отношения, ну или почти официальные, когда люди вроде бы простили друг друга, но так вежливо, как будто это вовсе не они, а персонажи какой-то пьесы, где все простили друг друга и строят новую вежливую семью… Я, когда была маленькая, думала, что есть такое выражение «скрипя сердцем». Я весь вечер жила, скрипя сердцем. А на самом деле надо говорить «скрепя сердце». Вот так я теперь и буду жить – скрипя сердцем и скрепя сердце скрепкой.

– Не открывай, пожалуйста, – попросил Андрей.

– Пожалуйста, если ты не хочешь, я не открою, но почему? – удивилась я. – А вдруг это…

Вдруг это что-нибудь прекрасное?.. То ли самое прекрасное, ну самое прекрасное в окошко постучится, то ли самое напрасное, ну самое напрасное в объятья упадет…