Плутовки - Бертрис Смолл

– Что бы вы хотели, сладостная Сирена? – спросил маркиз.

– Нет, Дарлинг, вы сами должны догадаться.

Герцог молчал.

– Но вы отнюдь не бедны, Сирена. Что такого редкостного и необыкновенного мы можем поднести вам? Неужели даже не намекнете?

– Я предложила вам загадку, милорд. Весь смысл в ее решении.

Узкие губы герцога тронула едва заметная улыбка, но он так и не произнес ни слова.

– Я найду именно то, о чем вы мечтаете, сладостная Сирена, и завоюю вас! – поклялся маркиз Роксли и, обратившись к брату, добавил: – Я выиграю, Дэмн! Я всегда умел обращаться с дамами лучше, чем ты.

Темно-синие глаза сверкали возбужденно и торжествующе.

– Посмотрим, – обронил, наконец, герцог и, поставив на стол бокал, к которому не прикоснулся, встал и поцеловал руку Дайаны. – Вы заставляете меня совершить Геркулесов подвиг. Я должен крайне тщательно обдумать, что делать.

– Уверена, что вам все удастся, – улыбнулась девушка. – Поезжайте с Богом, милорды. Счастливой дороги.

И, присев, повернулась и покинула маленькую гостиную.

Патрик Лесли, герцог Гленкирк, миновал пятидесятилетний рубеж два с половиной года назад. И хотя был высок и широкоплеч, не растолстел со временем, как многие мужчины его поколения. И жил привольно и в свое удовольствие, что удавалось единицам. В отличие от предков Патрик Лесли предпочитал не покидать границ своих владений в восточном Шотландском нагорье. И если бы его мать уже упокоилась, он был бы рад навсегда оставаться в Гленкирке.

Но мать была жива и, к его немалой досаде, отличалась прежней живостью и энергией, хотя, по мнению Патрика, женщина, только что отпраздновавшая семидесятидвухлетие, должна быть более скромной и сдержанной в манерах и речи. Однако он все равно горячо любил свою родительницу и неизменно навещал ее. Вот и теперь они сидели в старом зале Куинз-Молверна.

– Что ты думаешь о тех ухажерах, которые должны приехать к Дайане? Достойны ли они моей девочки, или это просто моты и бездельники, которым не терпится растратить ее приданое? – Темно-зеленые глаза герцога с тревогой озирали мать.

– Я все проверила. Семья Роксли безупречна со всех точек зрения. Я бы не позволила твоей дочери дружить с неподходящими особами, – заверила Жасмин.

– Я так и считал, мама. Однако мой камердинер утверждает, что все слуги сплетничают о дочери моего брата.

– Поведение Синары и ее судьба тебя не касаются, – резко парировала мать. – Я доверяю ей и думаю, она i£i не уронит себя, что бы там ни злословила челядь. После того как Дайана будет благополучно пристроена, я сама займусь судьбой Синары. Один из Роксли станет любящим мужем твоей дочери. По этому поводу у меня есть свое мнение, но я держу его при себе и не собираюсь высказывать. Решение должно остаться за Дайаной, так что, умоляю, Патрик, после того как поговоришь с братьями Роксли, не пытайся на нее повлиять!

Герцог рассмеялся.

– Я просто хочу видеть ее счастливой!

– Она будет счастлива, особенно потому, что ей так тяжело дались поиски истины.

– Не пойму, что там такого трудного, черт побери? – удивился сын.

– Ну, во-первых, Дэмн и Дарлинг похожи как две капли воды.

– Дэмн и Дарлинг?! Иисусе, упаси меня от тех милых кличек, которые придворные раздают друг другу! – взорвался герцог. – Надеюсь, это не христианские имена?

– Дэмиен и Дариус Эсмонды, – пояснила Жасмин, чьи губы подергивались от сдерживаемого смеха.

– Не намного лучше, – проворчал Патрик. – Смею ли я спросить, как прозвали мою девочку и ее кузин?

– Кингс Фэнси, сладостная Сирена и Син.

Патрик Лесли поморщился.

– Что же, могло быть и хуже, – констатировал он. – Итак, эти парни – близнецы и очень похожи. Выйди за одного из близнецов, и сама родишь близнецов. Что еще?

– Видишь ли, сначала ей пришлось научиться различать их, чтобы по крайней мере узнать получше. Вышло так, что она влюбилась в обоих.

– Иисусе! Неужели девочка совсем спятила, мама?

– Не стоит обманываться добротой и милым характером твоей дочери! Дайана умна и проницательна и замечательно справилась со всеми затруднениями, как подобает настоящей женщине из рода Лесли. Она сделает верный выбор, и ты будешь доволен.

– Иисусе! – в третий раз возопил герцог. – Что случилось с теми временами, когда мужчина и женщина руководствовались одной лишь страстью, сметавшей доводы разума?!

– Что-то не помню никакой бури страсти, которая сбила тебя с ног, когда появилась Фланна, – резонно заметила мать. – Ты хотел не ее, а ее земли! И все же ты полюбил ее, и к тому же выяснилось, что тебе повезло с женой, сын мой. И твоя дочь тоже будет счастлива в браке.

– Я должен довериться твоему суждению, впрочем, как всегда. Ты еще ни разу не подводила меня.

– Рада слышать это, Патрик, – сухо ответила мать.

Дайана и ее кузины не собирались подслушивать разговор. Они как раз входили в зал, чтобы посидеть у огня и посплетничать, но тут Синара вдруг услышала обрывок фразы и сделала Дайане знак остановиться. К тому времени, когда та поняла, что не следовало бы подслушивать, было уже слишком поздно. Показаться сейчас означало выдать себя с головой. Когда взрослые заговорили о другом, девушки улизнули из зала и вышли в сад. Герцогиня Ланди недавно велела построить очаровательную мраморную беседку в конце сада, у самого озера. Туда и поспешили кузины.

– Поверить невозможно, что я когда-то коверкала язык, как мои родители, – заметила Дайана. – Они приезжают каждое лето, и я всякий раз поражаюсь! Сама я шотландка, но теперь говорю, как настоящая англичанка. Наверное, и Мэйр через несколько лет сумеет переучиться. Твои родители так добры и гостеприимны, что позволили ей жить с бабушкой!

– Они говорят, что дом оживает, когда в нем много детей, – пояснила Синара. – С тех пор как моя сводная сестра Бри и ее семья живут в Девоне, здесь так тихо. А сводные братья не выказывают ни малейшего намерения жениться. Как зовут их твои родители? Ребятня?

– Именно. Ребятня.

– Мне нравятся твои родители, Дайана, – вставила Фэнси. – Я так рада, что они приехали в Англию! Мать часто рассказывала мне, как они все жили в ГлеНкирке и приезжали в Англию на лето, как и их бабушка, графиня Броккерн. Прекрасная традиция, а я люблю традиции. – Она бережно положила руку на живот, словно защищая будущего младенца.

– Моя интуиция подсказывает, что ты уже выбрала между герцогом и маркизом, – заметила Синара. – Скажи, кузина, кто счастливчик?

Дайана покачала головой:

– Нет. Ты скорее всего права, но пока они не приедут, я ничего не скажу. Мой, как ты говоришь, избранник, услышит все из моих уст. Не из твоих, Синара. Увы, ты не умеешь хранить секреты.