Ветвящееся время: История, которой не было - Владимир Лещенко

Таковы были бы итоги победоносной англо-испанской войны 1588-90 годов.

Какими могли быть последствия этой, без преувеличения исторической победы католиков над протестантами? Привели бы они, как полагают иные, включая, например, Поликарпова, к тотальному господству в Европе католической Испании Филиппа II и восстановлению полноты власти папского престола?(13,266) Весьма маловероятно. Скорее, мы увидели бы обратную картину.

Ослабленная долголетней войной Испания, понесшая немалые людские потери, с еще более подорванной экономикой, вдобавок, еще глубже погрязшая в долгах, начинает все явственнее клониться к упадку.

Прежде всего, Англия остается незаживающей раной на теле католической супердержавы. Это как раз тот случай, когда, по выражению А. Тойнби «меч побежденного остается в ране победителя».

В лесах и горах острова действуют многочисленные партизанские отряды. Они нападают на небольшие гарнизоны, непрерывно тревожат оккупационные власти, буквально истребляют католических священников и монахов, убивают присягнувших на верность королю Филиппу английских дворян и, вообще, беспощадно расправляются со всеми пособниками испанцев. Не говоря уже о том, что ни один попавший им в руки вражеский солдат не может рассчитывать на снисхождение. Как это случилось в Нидерландах с протестантизмом, англиканская вера очень быстро становится для жителей оккупированного острова религией освобождения, захватывая многих, даже прежде лояльных к римской церкви прихожан. Инквизиция свирепствует, но особых результатов, если не считать, конечно, новых тысяч казненных еретиков, не добивается.

Немало англичан бегут на континент, во Францию, чтобы сражаться на стороне враждебных испанцам гугенотов.

Другие вливаются в ряды нидерландских гезов, или объединяются в настоящие пиратские республики, подобные небезызвестному карибскому «Береговому братству», также приносящие испанцам немалую головную боль.

Пиратство, на некоторое время исчезнувшее, совсем скоро вспыхивает с новой силой – как известно, природа не терпит пустоты, и на место англичан приходят другие, прежде всего французы. Тут мы видим еще одно характерное явление: пиратов активно поддерживают многие континентальные монархи, будучи заинтересованы в ослаблении Испании.

Война с Англией никоим образом не улучшила положение Филиппа в Нидерландах. Напротив, истощив силы в ходе завоевания и последующих попыток удержания острова, Испания не может эффективно противостоять повстанцам, которым, к тому же начинают помогать обеспокоенные ее усилением протестантские государства Германии и Скандинавии, а потом и Франция, все активнее претендующая на первостепенную роль на континенте.

Когда же Филипп пробует вмешаться во французские религиозные войны, направив в 1594 году экспедиционный корпус в Бретань, на помощь католикам, он терпит поражение именно потому, что руки испанцев связанны необходимостью держать большие силы в Англии, в связи с непрекращающейся угрозой восстания против чужеземного владычества. В 1609 году Филипп вынужден подписать договор, в котором признает независимость семи северных нидерландских провинций. Позже ему приходится смириться с окончательной утратой влияния во Франции. (57,138).

Англия, опустошенная, разграбленная с сожженными деревнями и разрушенными городами, надолго, быть может, навсегда выбывает из числа государств, способных оказывать хоть какое-то заметное влияние на историю Европы и мира. Во всяком случае, ей никогда не стать тем, чем она стала – «мастерской мира» и владычицей морей. Со временем, Англия, по всей видимости, вернула бы себе независимость, точно так же, как завоевали ее и Нидерланды.

Но Ирландия и Уэльс навсегда остаются провинциями могущественной испанской монархии, а Шотландия – независимым королевством.

В отсутствии «третьей силы», каковой уже в XVII веке стала Британия, положение на европейском континенте определяется противостоянием между Францией и Габсбургской католической империей.

Священная Римская Империя, раздираемая противоречиями между составляющими ее землями, непреодолимым партикуляризмом и религиозными конфликтами, постепенно теряет свое значение.

Но и Франция, с ее феодально-абсолютистским строем, сдерживающим развитие буржуазных отношений, не может занять доминирующие позиции. В итоге, в Европе надолго устанавливается определенное равновесие и баланс сил.

Вместе с тем продолжается прогрессирующая деградация Испании.

Кроме всего прочего, начинает сказываться и еще одно явление, для испанских властей неожиданное, но вполне объяснимое и предсказуемое.

Огромное количество ввезенных из американских владений драгоценных металлов начинает оказывать отрицательное влияние на экономику страны.

Первое – резко снижается курс золотой и серебряной монеты, что в значительной мере обесценивает накопления королевской казны. Кроме этого, ввоз серебра из-за океана разорял испанские серебряные рудники.

Второе – благодаря избытку драгоценных металлов Испании на первых порах было выгоднее не развивать собственное производство, а ввозить более дешевые качественные товары из других стран – прежде всего из Франции и Нидерландов.

Из истории известно, что зачастую корабли «Золотого» и «Серебряного» флотов Испании из Америки прямиком отправлялись в Антверпен, чтобы расплатиться с тамошними поставщиками. Подобную практику не прекратила даже война с гезами, и в краткие периоды перемирий золотой дождь вновь проливался на нидерландские города.

В то же время собственные ремесленники и торговцы разорялись, еще больше приходило в упадок и сельское хозяйство, и т. д.

С другой стороны, как хорошо известно, испанская корона не только не способствовала развитию производительных сил своих колоний, но и всячески сдерживала его. Для того, чтобы обеспечить сбыт по высоким ценам испанских товаров, в американских владениях было строжайше запрещено разводить виноград, оливковые деревья, шелковичных червей, сажать лен, и т.п. Еще в начале XIX века в Южной Америке не было ни одной ткацкой, или бумажной мануфактуры, практически не производилось железо. Запрещалось даже добывать соль, на ввозе которой из Европы испанские купцы изрядно наживались. Площадь обрабатываемых земель была ничтожной в сравнении с огромными размерами американских владений. По свидетельству современников, на всей территории нынешних Техаса и Калифорнии, на момент утраты их метрополией, проживало менее десяти тысяч человек а, к примеру земли вокруг Буэнос-Айреса были распаханы лишь на расстоянии полутора миль от города. (57,131)

Если даже тяжкое поражение, которое потерпела Испания, а также начавшаяся утрата первенства в мире не заставили власти изменить политику в отношении колоний то, тем более, осталась бы она неизменной и в случае победы и полного уничтожения Британии.

Зачем же что-то менять? – вопрошают власть предержащие у немногочисленных сторонников перемен. Ведь все и так хорошо, и Испания без того могуча, как никогда, и ее главный враг повержен безо всяких там сомнительных реформ.