Мятежный дальнобойщик - Алексей Макеев

— Скажите, вы верите, что он завязал? — коротко спросил Гуров.

— Вы бы видели, как он работает, не задавали бы таких вопросов. Я ведь знаю, что в уголовной среде работать самому, своими руками — постыдное дело. Только воровать и отнимать. И семью им заводить нельзя…

— Да, есть такие старые понятия, — отмахнулся Гуров. — Вы лучше мне скажите, где был Ремезов вот в эти дни. — Он достал маленький карманный календарь и обвел авторучкой две даты.

Прораб удивленно взглянул на календарь и что-то прикинул в уме. Потом уверенно заявил:

— Здесь был. В поселке. У нас получился простой из-за того, что материалы вовремя не подвозили, и пришлось потом полторы недели нагонять. Ребята работали по двенадцать часов, а то и больше. А Ремезов живет вон в том доме с теткой. — Прораб показал в сторону кучки частных домов, которых еще не коснулось веяние современной архитектуры. — Вкалывали все до седьмого пота. Так что он или дома, или здесь. Хотя если в поселке что-то, то… тут я поручиться не могу.

— Странно, — вздохнул Гуров, убирая календарик в карман.

— Что странно? — не понял прораб.

— Странно, что не можете поручиться. Мне показалось, что вы относитесь к Ремезову с большой симпатией и готовы защищать его.

— Ну, тут за самого себя трудно поручиться, — нахмурился прораб и опустил голову. — В наше время я не знаю, кто кому верить станет.

— А времена всегда одинаковые. Дело, мне кажется, не во временах, а в людях.

— Да ладно, ладно! — Прораб нахмурился еще больше. — Понял я вас. Думаете, что своя рубашка ближе к телу и все такое прочее? Если хотите откровенно, то скажу. Не верю я, что Васька Ремезов снова пойдет на преступление. Завязал он навсегда и очень серьезно. Он мне говорил, я глаза его видел.

— Вот за это спасибо. — Гуров улыбнулся и протянул прорабу руку.

Крячко увидел в кабинете сидевшего на своем любимом диване Гурова и замер у порога:

— Ты чего, Лева?

— Тебя жду, — отозвался сыщик и с неохотой поднялся с дивана. — А ты слишком рано пришел. Не дал насладиться раздумьями.

— Вся ночь впереди. А что за мысли тебя одолевают, сомнения какие или так просто?

— Знаешь, Станислав, иногда вот накатывает одна мысль, что мы будем делать, если эти пятеро окажутся не при делах, а преступления, которые мы пытаемся примерить к матерым и злобным уголовникам, совершил милый, симпатичный парень как раз из коммерческих соображений? Ты не боишься потерять веру в современную молодежь и будущее страны? Ведь это же страшно, что уголовники его не совершили, а парень совершил.

— Ну-ну, — не очень весело засмеялся Крячко. — Уверяю тебя, что совершили эти преступления как раз злобные уголовники. А ты что, про Никифорова узнал что-то интересное?

— Узнал. Наш старый знакомый прохиндей Олег Никифоров не шел в ногу со временем и научно-техническим прогрессом. Видишь, как много значит в жизни образование. Оно не мешает в любой профессии, даже в профессии вора. Ты не поверишь, но, обворовывая год за годом богатые офисы и обходя всякие современные электронные средства безопасности, он как раз на них и попался. Я разговаривал с опером, который им занимался, и у меня создалось впечатление, что, сколько веревочке ни виться, а конец все равно будет. Научно-технический прогресс движется вперед быстрее, чем за ним успевают полуграмотные воры. Короче, он второй раз загремел на нары уже с рецидивом. Что из Якутии на него прислали?

— Оперативный отдел характеризует его не очень хорошо. Представь только, его сравнивают со злобным хорьком. Вроде блатные его уважают, а все равно отношения не складываются. Слишком этот парень любит себя и ненавидит всех остальных. Там целый набор фотографий прислали, так что есть с чем сравнивать. Скажу честно, если бы Никифоров был на свободе, ни секунды бы не сомневался, что все эти убийства — его рук дело. Но он сидит, и очень далеко отсюда, и сидеть ему еще… много.

— Связь с волей поддерживает? Дружки, родственники?

— Нет, замкнулся. Они его там разрабатывали, думали, что он малявы получает, так нет, нет у него связи с внешним миром. У меня тоже, честно говоря, появлялась мыслишка, что эти преступления — его рук дело, но только не сам он ими занимался, конечно, а через дружков своих. Но, похоже, что он тут ни при чем.

— Да? Ладно, оставим Никифорова пока на скамейке запасных. Не очень я верю этой публике, и его карту в колоду пока убирать рано.

Крячко положил перед Гуровым на стол еще один лист бумаги.

— Это выписка. Прислали из колонии, где Горобец отбывал срок. Рак ему поставили, поэтому, сделав исключение, и выпустили по УДО. А это свидетельство о смерти. Могилу я тоже видел, хотел взять выписку из регистрационной книги на кладбище, но начальника не было, и я решил, что ты поверишь мне на слово.

— Поверю, — задумчиво ответил Гуров, не отреагировав на шутку Крячко. — Вышел из колонии и через два месяца все же умер. Вот опять у меня возникает ощущение, что огромный объем работы, который мы проделали, уходит как песок сквозь пальцы. А ведь Горобец, Михно и Магомедов больше всех подходили по фигуре и форме лица под того «друга» Левкина, с которым он приходил на квест в день своей смерти.

— Да, Горобец умер полгода назад. А Магомедов пропал без вести десять лет назад.

— Не верится мне что-то. Ты же помнишь Магомедова, он скользкий был как уж намыленный. Сколько раз выворачивался, сколько раз его считали умершим, а он снова появлялся, терял дружков, а сам уходил. Я хорошо помню, как среди блатных слушок пошел, что Магомедов специально подставляет подельников, чтобы самому уйти. У него якобы стиль такой. И с ним уже никто не хотел идти на дело.

— Кстати, его, в конце концов, свои же дружки и бросили в последний раз, когда засыпались с грабежом в Марфине. Его гнали несколько часов зимой. Он вышел на лед на Пестовском водохранилище, решил оторваться от машин оперативников и провалился. Пока ребята подоспели, его уже затянуло под лед. Тело, кстати, так и не нашли. Ни весной, ни позже. Так что в известном смысле Магомедов снова ушел, только теперь навечно.

— А ты уверен, Станислав? Ты рапорта оперативников читал, сам с кем-то из тех, кто его гнал в тот день, разговаривал? Знаешь, разыщи кого-нибудь, пообщайся. Точно Магомедов утонул или сомнения остались? Горобец хоть тело оставил, вскрытие делали, а от Магомедова ничего не осталось. Смущает это меня, учитывая, каким был Магомедов.

— Хорошо, — кивнул Крячко. — Я проверю все как можно точнее.

Гуров посмотрел на часы. На сегодня оставалось последнее важное дело — съездить в Горенки недалеко от Балашихи, где, по полученным сведениям, сейчас жил Михно. Спустившись во двор и сев в служебную машину с водителем, он вспомнил, что так и не позвонил сегодня Маше. Но при водителе вдруг общаться с ней не хотелось, и Лев решил отложить разговор до вечера. Маша все равно не ляжет спать, пока не дождется его звонка. Это он знал точно.