Хрустальные мечты - Розалинда Лейкер

— Ты жив, мой любимый! Скажи хоть одно слово! Ответь мне!

Маргарита окаменела. Она прислонилась спиной к стене, иначе она потеряла бы сознание и упала. Она верила и не верила своим ушам. Значит, Том был прав. Константин был любовником Елизаветы, он не бросал ее.

— Нет, ты не умрешь, мой любимый! Как я буду жить без тебя? Очнись!

Константин пошевелился и открыл глаза. Он взглянул на Елизавету и узнал ее. Он что-то попытался сказать, но был так слаб, что ничего нельзя было разобрать. Елизавета обрадовалась как безумная.

— Ты узнал меня, ты узнал меня, — повторяла она неустанно. — Ты обязательно поправишься, и мы опять будем вместе.

Императрица встала.

— Я возьму его с собой во дворец. Я лично буду заботиться о нем.

— Но, ваше величество, это невозможно, — с мольбой воскликнула Маргарита. — Врач сказал, что больного нельзя переносить. Ему может стать хуже.

Глаза Елизаветы гневно блеснули, она размахнулась и ударила Маргариту наотмашь по лицу.

— Как ты разговариваешь со мной, французская потаскушка! — крикнула она. — Константин никогда не принадлежал тебе! И вообще здесь ничего тебе не принадлежит! Ни этот дворец, ни эти вещи. Все это я пожаловала ему за службу! Последнюю ночь перед выступлением в поход он провел со мной! Ты вышла за него замуж, потому что я разрешила ему жениться! Теперь я забираю его к себе, у меня во дворце ему будет лучше, чем здесь, и там он обязательно поправится.

Елизавета, оттолкнув с дороги растерявшуюся Маргариту, пошла к дверям. Спустившись вниз, она приказала гвардейцам действовать, и как можно быстрее. Позвав на помощь еще двух гвардейцев, стоявших на страже у входа в дом, они вчетвером торопливо побежали наверх. Еще не пришедшая в себя Маргарита с беспомощным видом стояла и смотрела, как раненого вынимают из постели, заворачивают в одеяло и сносят вниз. Бережно положив его на носилки, гвардейцы понесли полковника на улицу. Маргарита подошла к окну и увидела, как ее мужа, завернутого в одеяло, уложили в карету на сиденье рядом с императрицей, причем Елизавета, осторожно положив его голову к себе на колени, мягко придерживала ее руками.

Сиделка вернулась в спальню. Маргарита неподвижно замерла возле окна. Девушка торопливо подошла к ней:

— У вас кровь на лице, мадам. Да у вас губа рассечена. Позвольте взглянуть.

Маргарита безучастно опустилась в кресло. Губа у нее действительно распухла; видимо, когда императрица ударила ее по лицу, один из ее перстней порезал ей кожу Но какое это имело значение по сравнению с тем, что она услышала и узнала?!

Она искрение верила, что между Константином и Елизаветой все кончено, что прошлое быльем поросло. Как же она заблуждалась. Оказывается, все время Константин ей лгал, лгал постоянно и упорно. Он приобрел дом на торгах, ха! Теперь она поняла, какой ценой он купил этот дом. И петербургский дом, и загородный дворец, все-все, что в них было, — оказалось щедрым даром его могущественной любовницы. Каким безвольным, каким беспринципным оказался Константин. Нет, она не могла поверить, что он был таким, скорее всего, дело в другом. Неужели он так и не сумел освободиться от любовных чар Елизаветы, против которых не мог устоять ни один мужчина?

Неожиданно ее окликнул Михаил, пришедший проведать больного. Услышав от сиделки, что раненого забрали, он хотел узнать подробности, но заметив, что Маргарита в невменяемом состоянии, попытался успокоить ее. Дотронувшись до ее руки, вяло свисающей с подлокотника кресла, он произнес:

— Не волнуйтесь. Я проходил практику под руководством придворного врача Самсонова. Это прекрасный врач. Я уверен, что в его руках наш раненый непременно поправится.

Она кивнула:

— Может быть.

— Как вы полагаете, а не пора ли угостить врача бокалом коньяка, а? Я ужасно устал, чувствую себя прескверно.

Слова Михаила вывели Маргариту из оцепенения.

— Простите меня. — Распухшая губа мешала ей говорить. — Мне давно следовало предложить вам что-нибудь выпить. — Маргарита поняла хитрость Михаила. Он предлагал выпить коньяк, но коньяк скорее был необходим ей. — Сейчас я налью нам обоим.

Они сидели в креслах рядом, отпивая маленькими глотками обжигающую губы и горло жидкость, и молчали.

— Вы когда навестите полковника, завтра? — вдруг без всякой задней мысли спросил Михаил.

Она неуверенно покачала головой:

— После всего того, что случилось здесь недавно, я думаю, вход для меня во дворец закрыт.

— Неужели все так плохо?

— Плохо? Хуже быть не может. — Маргарита красноречиво коснулась пальцем разбитой губы.

Михаил тихо присвистнул.

— Понятно, — протянул он. — Ну ничего. Завтра я осведомлюсь у Самсонова о состоянии здоровья полковника и сообщу вам.

— Да что там сообщать, по-моему, ничего нового мы не узнаем, — раздраженно и взволнованно произнесла она.

Михаил помолчал, прежде чем начать говорить.

— Конечно, раненого не следовало переносить. Однако он перенес тяжелое морское путешествие, хотя его состояние безусловно ухудшилось за время пути. Но если нам удастся справиться с лихорадкой и восстановить его силы, то он, конечно, поправится.

После ухода Михаила она принялась бесцельно блуждать по дому, вспоминая, с какой радостью она ходила по всем залам и комнатам, когда впервые попала сюда. Сколько надежд, сколько светлых надежд было связано с тем временем, когда она переехала жить сюда. А теперь дом вызывал у нее одно лишь отвращение и неприязнь. Но что ей оставалось делать? Несмотря на жестокую обиду и страшное разочарование, она не могла все бросить и уйти. Следовало именно здесь дождаться выздоровления Константина. Его жизнь в опасности. Если он вдруг захочет увидеть ее, если ему вдруг станет хуже и он позовет ее, она должна будет прийти к нему по его первому зову. Императрица не посмеет отказать умирающему в последней просьбе.

Стук в двери прервал размышления Маргариты: ей принесли записку от Жанны, в которой та спешила поделиться приятной новостью: нашелся ее сын, который сражался наемником в длившейся уже несколько лет войне. Хоть и чужая радость, но все-таки радость, от этого известия Маргарите стало немного легче.

Наконец она разделась и приготовилась лечь в постель, но замерла на минуту, глядя на картину Яна, висевшую на стене в ее спальни. Перед тем как отойти ко сну, она любила разглядывать эту картину. Неизвестно почему, но картина давала ей умиротворение, навевала на нее утешительные мысли, и на душе у нее становилось спокойно и хорошо. Маргарита понимала: даже если Ян сейчас в Петербурге, она не имела права обращаться к нему за помощью. Она должна сама разобраться со своими проблемами, сама преодолеть свои неприятности, и от того, как она справится с ними, будет зависеть вся ее будущая жизнь.

Минуло несколько недель пока наконец не пришло известие из дворца: ей было разрешено посетить раненого полковника. Направляясь во дворец, Маргарита страшно волновалась, боясь, что Константину опять стало хуже, ибо он долгое время находился между жизнью и смертью. Только совсем недавно сведения, которые Михаил регулярно доставлял ей из дворца, стали внушать надежду на выздоровление больного. Константин находился в покоях на половине императрицы, он лежал на кровати, опершись спиной о подушки; выглядел он совершенно изможденным и страшно бледным, от былого загара не осталось ни следа. Он слабо постучал ладонью о постель, тем самым давая ей знак присесть рядом с ним.