Седьмая пещера Кумрана - Грэйм Дэвидсон

Ни одно умозаключение журналиста не выдерживало критики, и, несомненно, юридический отдел «Багл» оставил редакторам лазейку, чтобы отбиться от любых обвинений. Неопытный же читатель мог прийти только к одному выводу.

Злясь на компрометирующую статью и невозможность ответить, не раздувая скандала, которые так любит «Багл», Рубен продолжил путь домой. Тут пискнул сотовый. Сообщение от Донны.

Зиг хайль. Пошли их к 4ерту.

Донна употребила известное нацистское приветствие, в переводе — «Да здравствует победа». По мнению американских секретных служб военного периода, Гитлер позаимствовал его у девочек из команд поддержки американского футбола, которые видел в кино.

Рубен выдавил слабую улыбку. Дочка понимала, что он чувствует. И ее бодрое сообщение подняло ему дух.

Донне нравилось ходить в школу через Ботанический сад.

Легкая прогулка вниз по холму среди деревьев и цветов под пение туи и других местных птиц делала путешествие приятным. Иногда Донна встречалась со школьными друзьями.

В этот понедельник прогулка мало успокаивала. Девушка не заметила никого из приятелей, а пение птиц тонуло в грохоте сдвоенного двигателя двухмоторного вертолета. Изначально предназначенный для переноса военного «железа», вертолет перетаскивал на гору, что находилась в нескольких сотнях метров, стволы слабых деревьев, которые спилили по настоянию регионального совета. Десятки жителей уже написали жалобу на шум, но чиновники оставались глухи.

Донна беспокоилась, как одноклассники воспримут обвинение в нацизме, выдвинутое против отца. На выходных друзья заверяли ее, что никому дела нет до россказней жалкой газетенки, а больше нигде о нацизме и не писали.

Анна пыталась помочь Донне взглянуть на ситуацию с другой стороны, предположив, что на ее отца просто затаил обиду какой-нибудь студент. И все же из-за событий последнего месяца Донна чувствовала себя уязвимой. Она, словно беженка в военной зоне, не знала, куда свернуть, чтобы не наткнуться на врага.

Она вышла из сада на тротуар перед китайским посольством — бывшим мотелем старой части города. На Тинакори-роуд взглянула на пролетающий вертолет — пугающе близко к центру города.

«Как связывают бревна, что они не падают?» — гадала Донна, а вертолет взлетал с двумя громадными стволами, которые раскачивались в воздухе на длинных стальных кабелях.

Из-за любопытства Донна отвлеклась и не заметила невзрачный серый «форд», который мягко притормозил рядом. Не увидела она и то, как из машины тихо выбрался какой-то мужчина.

Слишком поздно девушка заподозрила неладное.

Она почувствовала, как ее крепко схватили сзади за плечи. Тут же сработал инстинкт самосохранения. Донна взвизгнула и в ужасе лягнула мужчину. Без толку. Похититель был гораздо сильнее, и застал ее врасплох. Рев двигателей вертолета, надрывающихся от груза сосновых стволов, превышал сто двадцать децибел — хватит, чтобы заглушить самый шумный салют и уж точно призывы школьницы на помощь.

Сумку с мобильным телефоном, домашним заданием и ланчем, который она сама себе приготовила, следом за девушкой швырнул на заднее сиденье водитель, пришедший на помощь могучему сообщнику. Донна попыталась ударить молодого человека в темных очках, но ей скрутили руки.

В отчаянной попытке освободиться она рванулась к ближайшей дверце и попыталась открыть ее зубами. Похититель схватил девочку за волосы и рывком усадил на место.

— Уроды! — взвизгнула Донна от страха и бессилия. Через сорок секунд машина, сорвавшаяся с места, вдруг застыла — полицейский из охраны диппредставительств выпускал автомобиль премьер-министра из резиденции.

Может, он сумеет расслышать визг. Донна открыла рот и глубоко вдохнула, готовясь к самому громкому крику в своей жизни. Не раздалось ни единого звука. Она успела почувствовать на лице холодную мокрую тряпку с резким запахом, прежде чем провалиться в темноту. Благодаря урокам химии она распознала хлороформ.

Донна просыпалась медленно. Хотелось пить, кружилась голова.

— О господи, — в глубоком отчаянии проговорила она. На глаза навернулись слезы.

Она лежала на старом матрасе со сломанными пружинами. Скомканное грязное пуховое одеяло и подушка валялись рядом.

Тюремной камерой ей служила сырая, пропахшая плесенью комната в ветхом доме конца XIX века, как она догадалась по штукатурке на высоком потолке и заляпанным обоям. Окна закрывали толстые доски, надежно прикрученные длинными шурупами. Свет исходил только от тусклой лампочки в сорок ватт под немытым пластиковым абажуром на потолке.

Издалека доносилось приглушенное блеянье. Донну завезли в деревню. Но куда конкретно? Чтобы попасть в сельскую местность, достаточно отъехать километров десять от веллингтонского делового центра.

Рядом с кроватью обнаружился ланч из сумки, пластиковая кружка и кувшин с водой.

Подстраховались на случай, если она вздумает осколком перерезать себе вены или им горло. Донна совсем сникла.

В углу стояло ведро и шесть упаковок туалетной бумаги — одному человеку хватит на две-три недели.

— О черт, они собираются меня здесь долго продержать, — негромко всхлипнула Донна.

Наконец ее осенило, зачем она здесь. Ее похитили. В голове замелькали кадры из десятков фильмов, где пленникам отрезали уши, пальцы на руках и ногах, присылали родным видеозаписи и фотографии умоляющих жертв, чтобы добиться своего.

Донна вспомнила, как сбегали некоторые пленники: отрывали доски с окон, прыгали на похитителей с притолоки, рыли подземные ходы.

Она быстро оглядела комнату: тяжелые доски, прикрученные намертво, тонкую балку над дверью, пластиковые кружку с кувшином, — и эти варианты сразу отпали. Дверь открывалась наружу, за ней не спрячешься, чтобы потом выпрыгнуть и со всей силы ударить входящего. Даже будь у нее нужный инструмент, Донна не смогла бы вытащить стержни из дверных петель. Они тоже были с другой стороны. Лампочка висела слишком высоко, и Донна не могла до нее дотянуться без табуретки, к тому же мешал абажур. Так что если кинуть пластиковую кружку или кувшин, лампочка все равно не разобьется. Значит, нет ни единого шанса спрятаться в темноте и вынырнуть за дверь, когда похитители навестят ее в следующий раз.

В кино герои освобождают пленников в мгновение ока, или похитители срывают злость и разочарование на несчастных жертвах, облегчают себе жизнь, убив заложника и подавшись в бега — иногда прихватив выкуп. Донна вздрогнула, ее затошнило от одной мысли.

— В живых бы остаться. Что подумают, когда я не приду в школу? Скажут, застеснялась, потому что отца обозвали нацистом… если вообще заметят, что меня нет, — простонала она.

Чем сейчас занимаются ее одноклассники? Донна подняла левую руку, взглянуть на часы, и уставилась на ободок бледной кожи. Забрали. Теперь она представления не имеет, день на дворе или ночь.