Цена свободы. Дверь через дверь - Андрей Александрович Прокофьев

сыном громко ругаются, находясь в отдалении от входной двери. Далее, Егор сделал два шага влево, рука коснулась белой металлической ручки, и случилось неожиданное. Дверь легко поддалась, освободив значительную щель.

“Интересно” – это всё, что посетило Егора, он, поддавшись искушению, оказался внутри жилища Константина.

Из углового окна был виден автомобиль сотрудников. Вокруг царил творческий беспорядок. Листочки, книги, сразу два ноутбука, один из которых находился в раскрытом виде. На полу мусор, из тех же бумаг, из конфетных фантиков. Не убранное постельное белье на диване, рядом хаотично побросанная одежда.

“И здесь литературная суета, а ведь только на первый взгляд всё это выглядит случайностью. Скорее, что всё как раз наоборот. Пару шагов, несколько дней, которых и без того в обрез, и всё на свое место, всё не просто так. Магия авторства, которая всегда выглядит беспомощной и бесполезной. Но не так, нет, это совсем не так. Просто, отдельная планета. Всего лишь то, что недоступно и не нужно большинству. Только вот, от ненужной фантазии до сотворения мира бывает всего несколько шагов, за которыми особый, что вся вселенная, шлейф, и воздух особый, что сейчас и здесь. Где-то это уже было. Господи, позволь мне не согласиться, или всё это, ну, нет, хотя легко и четко ложится определение” – набор букв, слов, предложений, с большой скоростью передвигались в голове Егора, пока он очень старательно и не торопясь разбирал бумаги Константина, изучал содержимое его письменного стола.

“Это же мой привкус, да, это мой стиль. Здесь есть частичка моего. Рукопись была уничтожена, но её сущность осталась, что здесь, что в комнате той девчонки” – влажная испарина выступила на лбу Егора, на секунду затряслись руки, и он был вынужден сесть на диван, ощущая сильный и неравномерный стук сердца.

“Если ты пишешь андеграунд, то делай это, как никогда уверенно. Ведь всё равно никто особо не оценит твое творчество, так десять-двадцать человек, которые всё тебе в лицо и выскажут, а так, ну, какая разница, нечего трепетать и подбирать слова. Тем более держать под рукой какую-то пакостную книжку, где тебя учат тому, чего сами не умеют” – ассоциации вертелись у Егора на языке, глаза смотрели на разбросанные бумаги и ту самую книжку, авторства известного американца.

“Вся атмосфера пропитана тем, что принадлежит мне. Но рукописи нет. В чем смысл подсказки” – размышляя, Егор поднялся и, не создавая лишнего шума, покинул квартиру.

6

– Нет ничего, он ничего не нашел – произнес Возков, наблюдая за внешним видом и походкой Егора.

– За это время рукопись могла быть уничтожена без всякого участия нашего управления – произнес Дима.

– Не согласен, если бы это произошло, то Свиридов не появился бы здесь, не открыл бы двери – отреагировал Возков.

– За ним? – спросил Дима.

– Нет, он сейчас направится к Елене Андреевне. Нам это ничего не дает, и куда лучше будет встретиться с ней без участия Свиридова – ответил Возков.

… – Что-то случилось? Говори, не тяни – взволновано встретила Егора Лена.

– Нет рукописи, всё возможно, но у меня ощущение, что её нет совсем, но при этом она как бы совсем рядом, в несколько ином измерении – непонятно и устало сообщил Егор и сразу после этого обнял Лену.

– Как понять? – прошептала Лена.

– Сам пока не знаю. Только чувство у меня крайне необычное. Я даже как-то успокоился. Один за другим в мою голову наползают фрагменты из мною же написанной книги, и, кажется, что всё точно по порядку – произнес Егор, не отводя глаз от Лены.

За стеной послышались громкие голоса. Спустя несколько секунд что-то упало на пол. Егор встрепенулся, а Лена была вынуждена отреагировать: – Родственники твои дальние пожаловали, соседи, друзья по работе, знакомые. Я тоже там была, хорошо, что тебя через окно увидела – произнесла Лена.

– Что там? – удивленно спросил Егор.

– Сегодня твою мать похоронили – ответила Лена.

– Да, мать, как давно это было – тихо прошептал Егор.

Лена молча смотрела на него, держа в своей руке его руку.

– Ты сожалеешь, тебе жалко её, ты жалеешь, что всё так произошло? – неожиданно спросил Егор.

– А ты? – вопросом на вопрос ответила Лена.

– Нет, что случилось, то должно было случиться. У нас нет на это времени. Я умер, я, для неё давно умер, и этого достаточно – без тени сомнения ответил Егор.

– И я здесь умерла, поэтому мне нечего жалеть, мне ничего не жаль. Не сомневайся во мне, слышишь, ни секунды не сомневайся – страстно произнесла Лена и впилась своими губами в губы Егора.

– Не сомневаюсь, мы выиграем эту игру. Теперь ты поверь мне, будь со мной – так же страстно говорил Егор.

– Я с тобой, нет мне другого пути – отвечала Лена.

За стеной вновь послышались громкие голоса.

– Чего они там – недовольно пробурчал Егор.

– Какая разница, я хотела сказать тебе о другом – произнесла Лена – Следователь из управления, он знает о тебе, он открыто меня о тебе спрашивал – голос Лены сразу наполнился тревогой.

– Возков Виктор, не могу вспомнить отчества, но очень занятный человек – отвлеченно произнес Егор.

– Откуда он знает, он не может знать о том, что ты появился вновь – произнесла Лена.

– Если спрашивал, значит знает. А вот откуда, то можно только догадываться. Сути дела не меняет, хотя лучше было бы, чтоб их не было – произнес Егор, а спустя десять секунд, в течение которых Лена молча ожидала продолжения, произнес вновь – Они следили за мной. Сначала на квартире Людмилы Алексеевны, затем на квартире Ларисы Евгеньевны. Им, так же, как и тогда, нужна рукопись, они не смогли её обнаружить, хотя об этом я знал без их помощи. Если бы у них получилось, то я не смог вернуться, мы бы не встретились Лена.

– Сволочи, ничего не меняется. Так и не могут насытиться кровью – жестко произнесла Лена.

– Для них кровь – это не более чем образное значение. Дорого ли стоит чужая кровь? Ответ однозначен: она ничего не стоит, ведь ты не можешь её ощутить. Закон им, правильное понятие вещей – с неприязнью произнесла Лена.

– Страх, в первую очередь. Затем всё остальное. Напрасно думать, что страх, лишь о тех, кто боится, забившись в угол. Страх – это еще о тех, кто убивает сам, о тех, кто творит злодеяния. Они боятся больше, чем те, кто боится их. А всё от того, что преимуществом