Крест - Ингар Йонсруд

Виктория кивнула.

— Похоже на то. Этот Странник… если люди из полиции распространяют нечто подобное, то у вас проблема.

— Кого нам искать? Мусульманина? — Фредрик не мог не подумать о Кафе. Она мусульманка. Но не большая мусульманка, чем он христианин. Могла у нее поехать крыша?

Виктория уже перешла к следующей папке. Она называлась Target data. [23]

— А здесь, судя по всему, фотографии.

На первом снимке была башня, стоявшая на земле. Узкая башня вверху имела расширение, что делало ее похожей на маяк. Но в отличие от большинства маяков, эта башня была четырехгранной, и освещения наверху у нее не было, только окна. В некоторых стекла целые. Рамы других зияли, словно открытые пасти с остатками осколков вместо зубов. Красная краска на стенах облупилась. На двери желтым цветов было написано «Бананы». Больше всего в глаза бросался знак под верхним этажом. Там висел королевский орел — герб немецкой нацистской партии. Свастика, на которой обычно сидел орел, была стерта, и на ее месте была надпись «Direct view to target[24]» и рядом «462».

— Черт побери, — воскликнул Фредрик. — Это же… план нападения. Кто-то планирует покушение на убийство?

Он показал на башню.

— Это место преступления? Оттуда будут стрелять? Вы можете посмотреть, что это за башня?

— Секунду, — Виктория переместила снимок на другой монитор и включила поиск по картинкам. — Подождем немного. — Она перевела курсор на следующий файл. — Target[25], — прочла она и кликнула по нему. На фото был мужчина, наверное, чуть за сорок. Ухоженный, с короткими волнистыми волосами. Судя по внешности и цвету кожи, похож на латиноамериканца. Мужчина, одетый в темный костюм, позировал на фоне темно-синего цвета.

— Target… — повторил Фредрик. Он не узнал этого человека. — Цель.

— Сделаю скриншот, — сказала Виктория. Как только она дотронулась до клавиатуры, раздался щелчок. Мониторы погасли, маленькие зеленые огоньки в их углах тоже. Жужжание жесткого диска прекратилось, и наступила тишина. Полнейшая тишина.

Виктория стояла у окна гостиной, накинув поверх рубашки вязаную кофту. На другой стороне улицы солнце опускалось за крыши домов, и упавшая на лицо тень подчеркнула его серьезное выражение. Наконец она повернулась к Фредрику.

— Это был Кит, — произнесла она. — Кит взломал мой компьютер.

Фредрик развел руками, показывая, что не понимает.

— Вы же знаете, что меня судили? И что я отбывала срок? — сказала она, не смотря на следователя.

— Да… кто-то мне об этом говорил. За взлом системы?

Наклонив голову набок, она улыбнулась.

— В этом году мне будет шестьдесят один. Я работаю с интернетом со студенческих времен. Я участвовала в разработке технологии, когда в семидесятых включились в работу первые университеты США, Великобритании и Норвегии. В восьмидесятых стояла цель сделать этот потрясающий инструмент доступным для всех. Некоторые из тех, с кем я тогда программировала, теперь стали одними из самых могущественных людей мира. Вы не знаете ни одного из этих имен. — Виктория посмотрела в пустоту перед собой. — К моменту, когда большинство стали пользоваться интернетом, я уже заработала столько денег, сколько не зарабатывал никто. Вместе с тем мои иллюзии таяли с каждым днем. Я видела, куда все это ведет. Интернет никогда не мог стать свободным каналом для обмена информацией, мыслями и идеями, как мы все мечтали. Он стал простым инструментом для зарабатывания денег. Способом контролировать и наблюдать за людьми, промывать им мозги и заниматься пропагандой. И у меня стала появляться… идеология. — Она сжала ладони. — А властям идеологи не нравятся. Мы опасны, ведь мы хотим изменить мир. Свергнуть структуры власти. А идеологи не любят властей. Тогда я занялась защитой окружающей среды и правами человека. Взламывала нефтяные компании, лгавшие о ядовитых выхлопах, авариях на производстве и разрушении окружающей среды. Изобличала шахты, использовавшие детский труд. Властей, совершавших преступления над собственным народом. В таком духе. Я крала информацию и отправляла ее организациями, которые занимались подобными делами.

— И никто не знал, кто вы?

— Никто. Как я думала. Но на войне всегда не меньше двух сторон. В какой-то момент я поняла, что за мной охотятся. Какой-то хакер, такой же профи как я, или даже лучше. Кит понял схемы, которыми я пользовалась. Мои методы. И они взяла меня, словно Аль Капоне.

— Почему как Аль Капоне?

— На совести Аль Капоне было тридцать три человеческих жизни. И знаете, за что его посадили? За неуплату налогов. Они не могли осудить меня за крупные изобличения, ведь тем самым они подтвердили бы, что украденная мною информация правдива. Вот они и взяли меня за ерунду. В конце девяностых было очень популярно онлайн-казино. Я обеспечивала, чтобы симпатичной мне организации доставалось по небольшой сумме каждый раз, когда кому-то выплачивали выигрыш. Любители делать ставки о-очень не любят терять деньги. Поскольку дело было старое, и компания отказалась сообщить, в какую сумму я им обошлась, я отсидела всего год. Выйдя на свободу, я решила, что больше так рисковать не стоит.

— А Кит? Что вы о нем знаете?

— Крайне мало. Он работал таким же образом, как и я. Передал властям достаточно сведений, чтобы они смогли меня посадить. Но заказчик у него был другой. Кто-то считавший, что я причиняла неудобства. Кто-то, кто мог идти по моим следам у властей, в международных компаниях… да, это был кто-то, отлично знавший, что такое интернет на самом деле.

Виктория принесла из бара еще один бокал и налила себе маленький коктейль из джина с колой. На этот раз она выпила его залпом.

— Но почему вы решили, что сейчас вас остановил именно Кит?

Она прислонила нос к кромке бокала и вдохнула аромат.

— Я хорошо знаю свое дело. Чертовски хорошо. Раньше меня так взламывали лишь однажды. Тогда полиция стояла у моей двери уже через полчаса.

— Ну, на этот раз полиция уже у вас в гостиной, — попытался пошутить Фредрик.

Когда Виктории наконец удалось запустить компьютер, все было удалено. Сайт оказался пуст, фотографии исчезли. Не осталось никаких доказательств. Только картинки в памяти.

Идя домой, Фредрик обернулся через плечо. Постоял у своего дома, провожая взглядом проходящих мимо людей и проезжавшие машины. Может кто-то на него смотрит? Следит за ним? Он вошел только когда улица опустела и, только войдя в квартиру, тут же плотно задвинул шторы.

По улице Соргенригата, где жил Фредрик, подул весенний бриз. Много месяцев проходив сгорбившись, пешеходы наконец подняли головы. Шум утренней суеты казался тише, словно мягкий воздух убавил звук. Скоро настанут светлые времена.