Assassin's Creed. Последние потомки. Участь богов - Мэтью Дж. Кирби

– Как ты выбрался?

– Исайя оставил меня в «Анимусе», а сам ушел за зубцом. Каким-то образом я… я вырвался. Затем нашел Ботаника и связался с Викторией. А потом она уже всем занималась.

– Ну, теперь-то ты в безопасности, – сказала Грейс. – Ты вернулся.

– Я возвращаюсь, – ответил Шон. – Но я еще не в порядке. Виктория говорит, нужно время, но она мне поможет.

Наталия еще раз сжала его плечо, потянувшись с заднего сиденья, и Шон улыбнулся. В салоне повисло молчание, и когда первое удивление и возбуждение улеглось, вернулись отзвуки всего того, что сказал Исайя, и застали Оуэна врасплох – он был все так же уязвим для них, как и раньше. Но теперь в сознание Оуэна прокралось сомнение, которого раньше не было или, как минимум, в существовании которого он себе никогда раньше не признавался. Теперь ему больше всего на свете хотелось вернуться в Эйри. Пришло время для того, чтобы Монро позволил ему узнать правду, какой бы она ни была.

Вскоре машина въехала на частный аэродром. Оуэн огляделся и не заметил признаков присутствия Исайи или агентов «Абстерго». Вместо этого на взлетном поле ждали три самолета – два легкомоторных и один побольше. Пилот – женщина средних лет с золотистыми волосами – ждала их возле трапа с двумя бортпроводниками.

– Это только я теперь всех вокруг подозреваю, – сказала Грейс, – или вы, ребята, тоже?

– Не только ты, – ответил Оуэн.

На одном бортпроводнике была слегка приталенная алая рубашка и черный галстук, на женщине рядом с ним была темно-синяя юбка и белая блуза. Возможно, кто-то из них, а может даже пилот, работали на Исайю. Это было вполне вероятно, и такой вероятности было достаточно, чтобы заставить Оуэна волноваться.

Машина остановилась возле самолета. Дверь открылась, опустился трап.

– До свиданья, Шон, – сказала машина.

– До… до свиданья, Ботаник, – ответил Шон и выкатился по трапу.

Пилот и бортпроводники поприветствовали их и помогли подняться на борт. Салон выглядел примерно так, как выглядели салоны частных самолетов, которые Шон видел в кино. По обе стороны – мягкие сиденья с достаточным пространством между ними, широкий проход. Оуэн задумался, в какую цену этот полет обошелся «Абстерго», но решил, что не хочет знать. Он был просто благодарен за то, что Виктория все устроила.

Все заняли места, и бортпроводник отвез кресло Шона в хвостовую часть салона. Затем всем выдали смену одежды с символикой «Абстерго», и вскоре самолет поднялся в воздух. Шон почти сразу заснул, но Оуэну было труднее это сделать. Мысли об отце сменялись мыслями о Гриффине, и так без конца. Но со временем и он почувствовал сонливость и позволил себе закрыть глаза.

Когда они приземлились, Виктория уже ждала их. Оуэн был рад ее видеть, Грейс и Наталия, похоже, испытывали то же. Она слегка обняла Шона, и Оуэн решил, что она, наверное, чувствовала особую вину за то, что с ним случилось, поэтому чувства к нему были особыми.

Не сходя с трапа, они погрузились в шаттл, который отвез их через взлетную полосу к вертолету, ждавшему на площадке. В вертолете Оуэн тоже оказался впервые, и если бы приходилось выбирать между шумом и более ограниченным пространством, он отдал бы предпочтение частному самолету. Но хорошо бы, чтобы ему в жизни никогда больше не пришлось делать такой выбор.

Вертолет нес их к горам, затем – через горы, и прежде чем они приземлились, Оуэн увидел Эйри с высоты. Комплекс вытянулся над горами, но выглядел совсем не агрессивно – скорее даже хрупко – в окружении леса, его стеклянные коридоры и переходы извивались среди деревьев, и большая часть постройки была в тени. Когда вертолет сел, им пришлось преодолеть сильный ветер, поднятый винтом, чтобы добраться до атриума Эйри.

Оуэн удивился тому, как хорошо было вернуться сюда, и Шон, который ехал в кресле рядом с ним, улыбнулся, оказавшись на открытой площадке. Они двинулись в общую комнату, где к ним вскоре присоединились Монро, Хавьер и Дэвид. Однако из-за отсутствия Гриффина в комнате царило мрачное настроение. Хавьер и Дэвид прошли через симуляцию коллективного бессознательного и, насколько понял Монро, это была, в основном, совершенно та же симуляция, в которой были Оуэн, Грейс и Наталия. Та же генетическая капсула времени. Но Оуэн так и не мог понять, как это поможет и как защитит их от Трезубца или от чего бы то ни было еще.

– Это не спасло нас в Швеции, – сказал он.

– Исайя использовал против вас части Трезубца? – спросила Виктория.

Оуэн помотал головой.

– Не напрямую. Но он надавил на страх, который каждый из нас пережил в Монголии. Он даже знал, что это за страхи, и использовал это против нас. Я не чувствовал никакой защиты от этого. Вообще никакой защиты.

Монро обернулся к Наталии и Грейс.

– А с вами что?

– То же самое, – ответила Наталия.

– Почти что, – добавила Грейс.

Монро нахмурился и потер щетину на подбородке обратной стороной ладони.

– Давайте я отправлю туда Шона, а потом попробуем выяснить, что к чему.

– Я бы не рекомендовала, – подала голос Виктория. – У Шона и так огромная психическая травма.

– Тем важнее оставить это решение за Шоном, – сказал Монро.

Шон переводил взгляд с одного из них на другого.

– Если все уже прошли через это, то и я пройду. Мне уже лучше.

– Хорошо. Думаю, это важно – чтобы ты тоже прошел через это. Все вы. Похоже, именно так оно было задумано.

– Следите за ним внимательно, – сказала Виктория.

Монро поднял большой палец, и они с Шоном покинули комнату.

– Что касается остальных, – продолжила Виктория, – вы должны принять решение. Весьма вероятно, что Исайя сейчас уже движется сюда. Явление Могущества всегда было предметом его вожделения, и теперь мы знаем почему. Он придет сюда за наработками Монро, потому что понимает, что они представляют для него угрозу. Вы должны решить, хотите ли вы остаться здесь, когда он придет.

Она положила планшет на стол и сложила руки рядом с ним.

– Смерть Гриффина еще раз напомнила нам о том, с чем мы имеем дело. Я говорила это раньше и сейчас скажу в последний раз. Если кто-то хочет уйти, вы можете это сделать. Я никого не принуждаю остаться.

Оуэну не потребовалось долго думать.

– Думаю, мы все понимаем, с чем мы имеем дело, – сказал он. – Исайя очень хорошо разъяснил там, в Швеции, когда наставил на нас пистолет и рассказал, что собирается поглотить солнце и луну. Теперь, когда у него есть все части Трезубца, он может назвать себя волком Фенриром или кем угодно, потому что его не остановить. Не знаю, что толку в том, чтобы идти отсюда куда-то еще. Я остаюсь, чтобы бороться с ним.

– Я тоже, – сказала Наталия.

Грейс и Дэвид переглянулись. Выглядело это так, как будто между ними снова шла эта безмолвная борьба, которую Оуэн заметил еще тогда, когда впервые увидел их. Дэвид хотел остаться и сражаться, а Грейс хотела защитить младшего брата. Дэвид отказывался уходить, поэтому Грейс решила, что должна остаться с ним. Так это и выглядело.