Очарованный кровью - Дин Кунц

— Если будешь вертеться на стуле — будь поосторожней, — предупредил он. — Ты можешь поцарапать цепями полировку.

— Терпеть не могу портить мебель, — не без сарказма откликнулась Кот.

Вехс молча смотрел на нее почти полминуты, а потом отчеканил:

— Если ты настолько глупа, что надеешься освободиться, то я должен тебя огорчить — этого не будет. Как только я услышу звон цепей, то я сразу спущусь, чтобы тебя успокоить. На твоем месте я бы не стал до этого доводить — тебе может очень не понравиться то, что с тобой сделаю.

Кот ничего не ответила. Она была надежно скована, цепи не давали ей распрямиться. Скорее всего, ей даже не удастся встать, не говоря уже о том, чтобы куда-то бежать.

— Даже если ты каким-то чудом освободишься от дула и стола, ты не сможешь двигаться быстро. А дом охраняют собаки.

— Я их видела, — уверила она его.

— Если бы ты была не в цепях, они бы настигли тебя и прикончили раньше, чем ты успела бы удалиться на десять шагов от дома.

Кот не сомневалась в его словах, она только не понимала, почему он так настойчиво ее запугивает.

— Однажды я выпустил во двор молодого человека, — продолжал Вехс. — Он помчался к ближайшему дереву и взобрался на него так быстро, что отделался только укусом в икру и лодыжку. Там он укрылся среди ветвей, думая, что по крайней мере на некоторое время спасся от собак, которые продолжали ждать его внизу, во я взял малокалиберную винтовку и начал стрелять в него с черного крыльца. В конце концов он упал, меньше чем через минуту для него все было кончено.

Кот ничего не сказала. Несколько раз на нее накатывала такая волна отвращения, что простой разговор с этой тварью казался ей таким же невозможным, как беседы с акулой о музыке Моцарта. Один из таких моментов наступил и сейчас.

— Прошлой ночью ты была невидима, — сказал Вехс.

Кот молчала, ожидая продолжения. Взгляд убийцы обежал ее, словно высматривая слабое звено в цепи или открывшийся замок наручников.

… Как бестелесный дух.

Кот уже убедилась, что угадать мысли этого съехавшего подонка невозможно, однако сейчас — благодарение Господу! — она была почти уверена, что знает, о чем думает. Вехс боялся оставить ее одну. Единственное, о она не могла понять — почему.

— Не будешь убегать? — спросил он. Кот покачала головой.

— Хорошая девочка.

Он повернулся и направился к двери, ведущей из кухни в гостиную. Кот, в последний момент сообразив что им нужно обсудить еще одну проблему, собралась с силами и окликнула его:

— Эй, пока ты еще не ушел…

Вехс повернулся и посмотрел на нее.

— Не мог бы ты отвести меня в туалет? — попросила она.

— С цепями слишком много возни, — отозвался он. — Писай под себя, если будет невмоготу. Все равно мне потом придется тебя искупать. Что касается подушек, то я всегда могу купить новые.

Он шагнул вперед и пропал из вида.

Сидеть в своих собственных экскрементах? Ну уж дудки! Кот решила избежать этого унижения во что бы то ни стало. Правда, ей уже слегка хотелось по малой нужде, однако желание это было довольно слабым. Позднее ей придется нелегко.

Как странно что она все еще старалась избежать унизительных положений и даже задумывалась о будущем…

Дойдя до середины гостиной, мистер Вехс остановился послушать, что делает женщина в гостиной. К своему удивлению, он не услышал звона цепей.

Вехс подождал.

Снова ничего.

Тишина не на шутку встревожила его.

Он еще не решил, как с ней поступить. Ему столько о ней известно, и все равно в Котай Шеперд осталась какая-то недосказанность, какая-то тайна.

Скованная наручниками, она находилась целиком во власти Вехса и вряд ли станет его лопнувшим колесом. От нее исходил явственный запах поражения и отчаяния. В ее упавшем голосе он видел серый пепел и чувствовал фактуру гробового покрова. Котай Шеперд все равно что мертва и, похоже, уже примирилась с этой перспективой. И все же…

Из кухни наконец-то донесся лязг цепей. Совсем не громкий, ничуть не напоминающий отчаянные, яростные рывки. Просто тихое бренчание, вызванное переменой сложения. Может быть, как раз сейчас она сжимает руками бедра и живот, чтобы не обмочиться. Мистер Вехс улыбнулся.

Потом он поднялся по лестнице к себе в спальню. С верхней полки чулана он достал телефонный аппарат и, подключив его к установленной в спальне розетке, сделал пару телефонных звонков к себе на службу и сообщил, что благополучно вернулся после трехдневного отпуска и готов сегодня же вечером снова впрячься в работу.

Несмотря на твердую уверенность, что в его отсутствие доберманы не пропустят в дом никого из посторонних, у Вехса было всего два телефонных аппарата, которые он тщательно прятал, когда уезжал. В случае если бы произошло невероятное, и незваный гость прорвался мимо доберманов живым, он не смог бы никому позвонить, чтобы позвать на помощь.

В последнее время, однако, головной болью мистера Вехса стали сотовые телефоны. Правда, он с трудом представлял себе грабителя, который носит с собой радиотелефон, к тому же вряд ли взломщику могло прийти в голову звонить в полицию с просьбой спасти его от сторожевых собак, блокировавших его в чужом доме. Впрочем, в жизни, порой случались и более странные вещи. Если бы Котай Шеперд нашла сотовый телефон в «хонде» японца с автозаправочной станции, то сейчас в наручниках сидела бы вовсе не она.

Технологическая революция конца второго тысячелетия открывала перед людьми самые широкие перспективы, но у каждого изобретения были свои неприятные и просто опасные стороны. Используя знания и опыт в обращении с компьютерами, Вехс ловко изменил электронные досье, в которых хранились его отпечатки пальцев. Благодаря этому он мог навещать такие места, как дом Темплтонов, без перчаток, наслаждаясь полным букетом чувственных ощущений, однако любой сотовый телефон, окажись он в неподходящее время в неподходящих руках, мог привести к тому, что Вехсу пришлось бы пытать самое напряженное и глубокое ощущение в своей жизни — и последнее. Вот почему иногда он грезил о более простых временах Джека Потрошителя, великолепного Эда Гейна, послужившего прототипом главного героя кинофильма «Психо», или «Рожденного задать жару» Ричарда Спека; мечтал о мире не таком сложном и технологизированном, как сейчас, и о раздольных прошедших десятилетиях, когда поля с урожаем еще не были вдоль и поперек истоптаны такими, как он.

В лихорадочной погоне за сенсациями электронные средства массовой информации раздували кровавую историю до черт знает каких размеров, превращая заурядных убийц в национальных героев, перед которыми сами же начинали заискивать и вилять хвостом. Совершенно очевидно, что именно они внесли решающий вклад в то, что серийные убийцы стали появляться один за другим как грибы после дождя. Но с другой стороны, средства массовой информации без меры напугали овечек, и теперь слишком многие в стаде насторожены и находятся в постоянной готовности задать стрекача при первых же признаках опасности.