Князь государственной безопасности - Андрей Канарейкин

Выпрямившись, я вытащил из кармана кителя портсигар, походя отодвинув ножны с катаной, чего Виктор казалось, не заметил. Ну да, хочет, чтобы я меч на нём испробовал, а может и револьвер. Мальчишка всё-таки.

Вставив в зубы сигарету, я вытащил меч из ножен на пару сантиметров, чтобы прикурить об вспыхнувшее на клинке пламя, после чего снова сунул меч за пояс.

— Не хочешь на мне испытать свою шашку? — поинтересовался Виктор.

— Зачем? Я уже понял, что не сработает. Как я и сказал, не хочу доставлять тебе удовольствия. Ну а ты между тем можешь начать рассказывать, зачем ты меня сюда привёл, — детский приём, но Виктор, уже открывший рот, несомненно чтобы объяснить мне свой хитрый план, тут же смешался.

Теперь, начав говорить, он словно бы выполнял моё повеление, что ставило его в неприятную позицию. Впрочем, с такими уколами он справляться научился.

— Ты думаешь, что ты особенный? Нет, отнюдь. Мне нужен был инструмент, нужно было орудие. Миры бесконечны по своей природе, каждое решение, каждый вопрос, на который ответили иначе порождает неопределённость. Неопределённость же создаёт два мира — тот, в котором ответили «да» и тот, в котором ответили «нет». И миров таких — бесконечное множество, — Виктор улыбнулся, — Но нам нужен был особенный мир. Странный, мерзкий, находящийся на самом пределе возможного. Мир, который вырастил бы такого как ты: наследника рода столь варварского, что создали силу, способную разрушить что угодно и даже этого не поняли. Ты можешь убить что угодно и именно эта сила мне и нужна.

— Значит, хочешь завербовать?

— Нет, зачем мне тебя вербовать. Мы возьмём то, что нужно силой. А нужен нам твой исток, тот закон, который лежит в его основе — он уникален, не ты. Но достать его почему-то нельзя, только в том мире, где мы жили он проявился.

— Надо же как странно, — я изогнул бровь.

— Мне кажется, ты знаешь почему так.

— Понятия не имею, — лихо соврал я, — Но ты можешь продолжать раскрывать свои планы. Кстати, долго мы будем перед дверьми стоять? — это естественно было сказано, когда Виктор сделал шаг в сторону высоких металлических створок.

Граф сбился с шаг, дёрнул рукой и молча открыл двери.

— Иди за мной. Сигарету только выброси.

Я хмыкнул, бросил окурок на землю и раздавил каблуком. Ну и сделал как сказали, само собой. В отличие от графа, моё эго не было таким хрупким, чтобы рассыпаться от контакта с жестокой реальностью.

* * *

Возможно, в последнем аспекте я себя переоценил. Входя внутрь здания вслед за Виктором, я ожидал увидеть тюрьму, или быть может — лабораторию, колдовскую башню с испещрёнными рунами стенами. Быть может что-то среднее между вышеперечисленным. Вместо этого я оказался на… заводе?

Пожалуй, да, это было наилучшим описанием. Вслед за Виктором я прошёл через турникет проходной, справа от которого в стеклянной будке сидел скучающий охранник. Последний, впрочем, встрепенулся и сказал:

— Добрый день, господин директор. Вы надолго?

— Привет, Антон. Не знаю, сказать по правде, — Виктор пожал плечами, — Может и на пару дней.

— Хорошо. А ваш гость…

— Пойдёт со мной. Не записывай его пока, — граф усмехнулся, — всё равно документов у него с собой нет.

— Понял. Проходите пожалуйста.

Граф Меттин кивнул, махнул мне рукой и направился к турникету. Я пошёл следом, благо ничего другого в общем-то не оставалось. Лучшее, что я мог делать — это молчать, пока Виктор, явно рисуясь, вёл меня по чистым коридорам мимо просторных комнат, в которых непонятные господа оживлённо о чём-то спорили, черкали мелом доски, смешивали что-то в колбах и… изучали содержимое исписанных рунами книг.

— Это… научный центр? — я спросил прежде, чем успел подумать, — Ты изучаешь здесь истоки?

— Не только. Я изучаю здесь всё. Одна очень приятная черта «заводи» состоит в том, что законы бытия здесь не определены и потому включать-выключать их относительно просто. Вот как тут, например.

Виктор кивнул на дверь, мимо которой мы проходили и остановился. За ней двое девушек стояли на круглой площадке, пока третья колдовала над сложным прибором. Я не успел заметить, что именно она сделала, но все трое вдруг воспарили над полом.

— Гравитация — это тоже исток, как видишь, — хмыкнул граф, — И её можно выключать.

— Впечатляет, — только и смог сказать я.

В голове между тем метались самые дикие мысли: а что будет, если Виктор научится вот так вот «отключать» гравитацию, в рамках нормального, полноценного мира? Да чёрт с ней, гравитацией — что, если он так «отключит» что-то ещё более основополагающее, типа принципа причинности. Как тогда? Это даже не угроза масштаба мира, это угроза всей вселенной…

«Впрочем нет, рано паниковать,» — одёрнула меня рассудительная часть сознания, — «Виктор хочет показать свою силу, не более. Если бы он действительно был уверен в способностях этих ребят найти ответы на интересующие его вопросы, похищать меня никакого смысла бы не было.»

— Впечатляет, — повторил я, глядя в глаза бывшему другу, — Но мне кажется, ты просто хочешь меня напугать тем, что доступно твоим учёным.

— И как, получается?

— Не особо, — светски улыбнулся я, — Сам факт того, что тебе зачем-то нужно меня впечатлять не играет тебе на руку.

Виктор хмыкнул:

— Touché. Что ж, в таком случае давай пройдём к цехам.

— Цехам?

— Ну ты ведь не думаешь, что здесь я только исследованиями занимаюсь, — сообщил он, направляясь к очередным дверям, на этот раз ведущим во внутренний двор.

— Нет, я думаю лично ТЫ здесь вообще ничем не занимаешься, — усмехнулся я, щурясь от яркого света (в этой части заводи почем-то было нормальное небо и солнце) — Ты никогда не был человеком науки. Да и своими руками работать не стремился.

— Может быть ты просто никогда не понимал моих мотивов?

Я остановился, сложил руки на груди, задумался на пару секунд, а затем покачал головой и возразил:

— Нет, не сходится, Виктор. Твои мотивы никогда не были слишком сложными, скорее уж наоборот — излишне примитивными.

— Да неужели?

— А ты вспомни: добиться лучшего положения, жить «как положено человеку твоего статуса» — дальше столь простых идей ты никогда не шёл. Даже интригами и подковерной борьбой при дворе ты занимался словно бы по обязанности, никогда не беря на себя рисков, которые могут не оправдаться. И тут ты внезапно решаешься не абы на что — на похищение Святослава Вронского, прославленного героя трёх последних войн и твоего собственного лучшего друга, причём не просто похищение — перемещение его в другой мир, в иную реальность