Рай беспощадный - Артем Каменистый

Ночь, как ни странно, прошла без происшествий — дурные предчувствия, одолевавшие Макса, не оправдались. Перекусив надоевшими моллюсками и кокосовой мякотью, продолжили путь.

Местность понемногу начала изменяться — островков становилось все меньше и меньше, рифы мельчали, расступались, освобождая место для обширных водных пространств. Похоже, приближаются к финишу — знакомая картина. Осторожный Муса почему-то повел отряд чуть южнее, так что возвращались не по своим следам. Но ему виднее: вряд ли заблудится.

Когда Макс в очередной раз уступил ручку носилок сменщику и отошел, разминая уставшую ладонь, Муса подошел к нему, зашагал сбоку, тихо произнес:

— Послушай, из меня получился плохой командир.

— Не понял?

— Чего непонятного?! Командир из меня плохой. Не умею я командовать. Вообще не умею. Если драться приказать, то еще ладно, а вот за все думать… постоянно… Не мое это. Косяков наделаю, и вообще… Понятия не имею, как нам вообще теперь быть. Ни одной идеи. А вот у тебя идеи точно есть. Давай ты за главного будешь? Ребята не против.

— Ты чего! Совсем сдурел? Кто я, а кто ты?!

— Да ничего. Я замом буду. Я хороший зам, я — исполнительный. Но думать — тебе, на меня сильно не оглядывайся. Ты — серьезный, ты справишься. И в бою зверь, а это нам пригодится. Жизнь — сам видишь какая… Ребята за тобой пойдут — они видели, как ты дрался.

— Если уж так, то лучше Олег — он опытнее.

— Олег? Да он клоун. Не скажу, что плохой человек, но несерьезный. Не для него такое. Я вот даже не знаю, за что хвататься, когда доберемся до острова. Говорю же. Если доберемся. Думать надо. А я не могу.

— Ну ты вот так, ни с того ни с сего, не перекладывай на меня все. Давай вместе думать, раз одному тяжело. Я здесь меньше двух недель, а ты вдруг наваливаешь такое… Ты же старше — тебе проще.

— Мне кажется, сейчас не на возраст надо смотреть, а на кое-что другое. Да и нетрудно мне — не думай, что дело только в этом. Просто не мое. Понимаешь?

— Нет. Тебя Бизон назначил главным, а ты решил отказаться.

— Бизон на меня рукой махнул. Сказал, что толку от меня нет. Да и его тоже теперь нет — готы главного щадить не будут. Не надо нам на Бизона оглядываться. Забудь о нем. Мы сами по себе. Да и не жаль мне Толю. Он вроде и неплох был, но быстро сдулся.

— В смысле — сдулся?

— Да поначалу, когда мы Чалого и почти всю его шайку слили, у него планов было ого-го! Хотел наладить в поселке все по-новому. Суд провел тогда красивый. Пощадил тех, кто уцелел, но с условием — пахать будут как трактора. Так и получилось — работали они в самых гиблых местах. Там и остались. Из них только Рыжий уцелел, да и то потому что в шныри пробился — хитрый, зараза. Народ тогда радовался: мелочь думала, что все плохое в прошлом. А потом как-то потихоньку заглохло и почти так же все стало. Вернулись мы к тому же болоту. Ну, может, чуть почище. Бизон ленками оброс, обленился, на брагу и травку подсел, перестал в экспедиции ходить, и сами экспедиции все мельче и мельче становились. Если бы не Эн, вообще бы про них думать перестали. А ведь поначалу замыслов гора была. Хотели все рифы обследовать, карту составить, связи наладить с другими поселками. Знаешь, когда Чалого под нож пустили, я думал, что изменится вообще все. Что мы за горизонт заглянем. Мечтал, как дурак, о путешествиях, экспедициях дальних, открытиях. О жизни не просто нормальной, а интересной. И не я один. А потом оглянулся — а до горизонта уже рукой достать. Тесно стало… очень тесно… Тупо жрали и пили… вот и все. Ничего никому не надо больше. В поселке уже жизни не было — некому там защищаться. Я не знаю, что там случилось, когда готы напали, но, думаю, не сопротивлялся никто толком. Неспособны мы на войну серьезную. Старшие у нас сами по себе. А остальные привыкли, что боевые дела на них должны быть. Да и недовольны тоже остальные. Им не за что драться. Кого им защищать? Вечно бухого Бизона? Вот и некому отбиваться при серьезных делах. Мелочь ведь думает, что готы ничем не хуже Бизона, — так ради чего им рисковать в драке? Жить-то все хотят. Потом, когда их за яйца хватать начнут, они поймут, что не совсем правы были, да только поздно будет…

Наш поселок давно умер, без готов. Он и родился неживым… У меня там есть два человека, которые что-то для меня значат, а остальные… Что они есть, что их нет. Тупое стадо, если подумать… Разве что Эн еще… Он столько всего знает, что беречь его надо. Макс, я не знаю, выживем мы или нет. Не знаю, сможем ли поселок наладить новый. Может, и сможем. Но я знаю точно — если останусь главным, то не получится у меня ничего нового придумать. Буду стараться, но не смогу. Все выйдет, как уже было не раз. Бизон ведь тоже хотел другого, а как-то не срослось у него… не получилось… не выдержал он… Хватался за многое, за большие планы, и все из рук вывалилось — то одно помешает, то другого не хватает. Закончилось добычей жрачки и ее прожиранием — все силы на это уходили. Боюсь я такого. Не хочу повторения. И больше всего боюсь, что в Бизона второго превращусь. Махну рукой на всех и на себя. Мне этого не надо. Я не такой и не хочу таким быть. Понимаешь?

— Да… Понимаю… Всем страшно. И мне тоже. Давай пока забудем об этом разговоре. Все равно еще неизвестно, чем все закончится. Может, не дойдем до этого острова вообще… Но если все получится, тогда и поговорим. Ты пока подумай. И я подумаю.

* * *

Олег, забравшись на вершину плоского рифа, выпрямился, уставился вдаль, ладонью прикрывая глаза от злых солнечных лучей. Почти сразу выкрикнул:

— Во как! Там кто-то есть!

Новость Макса огорчила: получается, на скале, где остались запасы воды, их поджидали. Поверить в то, что эти люди там оказались случайно, невозможно — совпадение невероятное. Значит, не просто так…

— Готы? — все же уточнил Муса.

— Не знаю — у меня ведь простые глаза, а не бинокль за штуку баксов. Человек пять там. Не… вру… четыре.

— Четыре? — удивился Сашок. — Если это готы, то они бы толпу послали вас подкарауливать. Четыре — маловато.

— Они не знают, что нас больше стало, — с сомнением протянул Олег. — Хотя я тоже не верю, что это черномазые. Бинокля нет, но у одного определенно длинные светлые волосы. Я всякое в этой жизни повидал, но гота с такой прической еще не встречал. Похоже, это девка. Блондинка. Разве может у них в отряде такая быть? Хотя Динку за свою держали… Но Динка — шатенка, без пяти минут брюнетка.

— Спермотоксикоз на глаза осложнение дал? Блондинки мерещатся? — участливо уточнил Муса. — Ты не поддавайся — может, это замануха. Вокруг посмотри — вдруг остальные рядом прячутся. Ты же у нас стрелок-снайпер, у тебя зрение лучше всех — смотри давай!

— Да на что там смотреть?! Негде им прятаться! Разве что за соседней грядой. Но до нее далеко — пока выскочат, пока добегут, мы сто раз удрать успеем.

— И далеко убежим с носилками? — вздохнул Макс.

— Да не бойся ты так — белые они. Просто загорелые сильно. Во! Машут! Заметили меня! Блин! Да это же Эн! Своей закорючкой размахивает!