Все вечеринки завтрашнего дня - Уильям Гибсон

– Только мы с тобой.

– Да, только мы двое.

– Все изменится снова. Сегодня ночью.

– Утром, если точнее. По тихоокеанскому времени очень рано. Конечно, все изменится, и я пришел сюда для того, чтобы все изменилось именно так, как хочу я.

– Мы собираемся сорвать твои планы.

– Конечно, такова ситуация этой ночи, не так ли? Я и не ждал, что будет по-другому.

Теперь Лэйни чувствует две вещи одновременно: холод физический и неотвратимый, который поднимается у него под сердцем, и незримое присутствие множества индивидуумов, населяющих Город-Крепость, стоящих у него за спиной, словно глиняные солдаты, готовые вечно маршировать в императорской гробнице. Эти солдаты двинутся, если Лэйни прикажет им, и еще он чувствует присутствие Рэи Тоэи и понимает, что еще не все закончено.

– Она здесь, Лэйни. Она попала в поток. Ты сделал это — ты и твои друзья. Но вам это не поможет, потому что я отправляюсь туда, где вы меня не найдете. Кратковременный отпуск. Пока все не кончится. Твои друзья не единственные, кто умеет исчезать без следа.

И с холодом, охватывающим его сердце, Лэйни понимает, что это правда, что Харвуд уходит, выворачиваясь наизнанку, в информационную червоточину, подобную той, в которой существует Город-Крепость.

И он тянется вниз (кажется, вниз, хотя в этом месте нет ни координат, ни направления), и вместе с ним воинство, чтобы найти…

Силенцио вспоминает огонь в ржавых жестянках во дворах Лос-Прожектоса, люди стоят, сплевывают и греют руки. Плейбоя и Крысука он встретил около такого костра, и теперь в этой комнате тоже воняет жестянками. Силенцио страшно, и даже это существо, которое светится само по себе и говорит с ним на языке его мамы (только по-доброму), не может вернуться к часам, к циферблатам, оценке состояния и ценам, в эту вселенную, которая сама отыскала его, в этот способ существования, вне которого — только страх.

Съежившись на кровати черного мужчины, с доброй феей, сияющей с ним рядом, он чувствует еще больший страх, а черный мужчина забрался в шкаф и кидает наружу какие-то штуки, но Силенцио хочет только часы.

На границе его сознания притаились люди с собачьими клыками и крыльями, их лица черней, чем лицо у черного мужчины с часами. Их лица черные, как та черная гадость, которую люди втирают в десны.

– Придвинь к нам проектор, — говорит фея тому человеку, который остановил Плейбоя и Крысука. Силенцио замечает, что когда она говорит, то делается другая — волосы гладкие, золотые, лицо какое-то чужое. — Принеси ноутбук. Осторожнее с кабелем.

Человек придвигает серебристую штуку, которая пугает Силенцио (теперь Силенцио боится всего), несет на кровать искатель часов, из которого тянется провод.

– Подключи шлем. Быстро!

Человек втыкает провод от шляпы в искатель часов и подает Силенцио шляпу. Внутри нее Силенцио близко видит картинки, на них — те же часы, что на экране искателя, и Силенцио чувствует облегчение, страх уходит за контуры вещей, где можно не бояться людей с собачьими клыками. Он надвигает шляпу на глаза.

И оказывается в странном месте, где нет ни верха, ни низа, бесконечное пространство шире дворов Лос-Прожектоса, такого он никогда не видел.

Но та, что светится, тоже здесь, и рядом с ней — еще кто-то, только менее четкий.

– Это мистер Лэйни, — говорит она на языке, на котором говорила мать. — Ты должен помочь ему. Он ищет часы. Вот такие. — И в ее ладони Силенцио видит часы, которые были на экране искателя. Это "Лекультр Футуроматика", с обратным ходом, черным циферблатом и автоматическим заводом. Силенцио знает их серийный номер, историю их хождения по торгам, номер лота на сегодняшнем аукционе. — Кто-то украл их. Ты должен идти за ними.

Силенцио переводит взгляд с прекрасного вида "Футуроматики" на лицо женщины.

– Ты должен найти для мистера Лэйни…

Часы исчезают, вместе с ними и она, и тот, другой, тоже. Они бросили Силенцио в этом пространстве, в котором только простор, лишенный цвета и формы. Силенцио кажется, что сейчас он заплачет.

Где-то там, очень-очень далеко, он чувствует их, чувствует часы. Он узнает их, они все еще там, но кругом только эта бесконечность, эти серые поля света. Снова исчезли.

Нет. Возникает система: система из всех часов. Сходства. Различия. Слова. Кодировка. Ничто не теряется в этой системе, и "Футуроматика" выступает на первый план, будто всплывает из чистой воды. До часов подать рукой.

И снова исчезли. Пустота.

Но он хочет видеть их. И он снова входит в систему.

Он несется над серыми полями, ища только "Футуроматику", — вслед за часами…

Хотя в Ноксвилле Райделл прошел курс контроля над общественными беспорядками и поэтому кое-что знал — правда, чисто теоретически — о пожарах и прочих стихийных бедствиях, но то, что случилось, застало его врасплох: едва он успел уцепиться одной рукой за заднюю часть вездехода, как Элмор, "сетчатый", которого подружка Шеветты кое-как уговорила ехать, газанул назад в сторону Брайент-стрит и понесся через верхний уровень моста. До сих пор Райделл ни разу не видел здесь никакого транспорта, за исключением велосипедов, и ему пришло в голову, что в нормальных условиях им бы не дали уйти далеко.

Вот только условия сейчас были точно ненормальные, да и само это место "нормальным" никак не являлось. Люди валили бурлящим потоком из верхних построек этой коммуны поселенцев, как муравьи бегут из развороченного муравейника, но Райделла поразила их общая невозмутимость. В каком-то смысле эти люди не были обыкновенными гражданами — скорее, закаленными борцами за выживание, привыкшими жить среди себе подобных, полагаясь только на себя. Кажется, некоторые из них кричали, а кое-кто, может быть, бежал не в ту сторону или по кругу, — но этого нельзя было разобрать, несясь в болтающемся из стороны в сторону вездеходе. Райделл просто чувствовал их решительность; они поняли, что мост горит, и потому решили, что надо сваливать. Большинство, кажется, что-то тащили. Некоторые тащили на себе детей, но больше всего домашнюю утварь, и Райделл заметил, по меньшей мере, трех человек с оружием.

Стиль езды Элмора сквозь толпу был на редкость прямолинейный; он просто гнал машину вперед, не глядя, кто и что перед ним, и долбал рукой в мерзко пищащий маленький рожок (сигналов которого, подумал Райделл, все равно никто не слышал), — гнал, полагаясь на то, что люди успеют отскочить. И они успевали порой лишь чудом, но тут правое заднее колесо вездехода сбило колонну из желтых пластиковых корзин для овощей и обрушило ее на головы двух обильно татуированных типов в кожаных штанах и заляпанных краской строительных сапогах. Элмору пришлось ударить по тормозам, и Райделл увидел, как Шеветта слетела с сиденья; он не смог ее удержать, потому что в руке у него был чейн-ган, девать который было некуда.