Горящая колесница - Миюки Миябэ

Так, значит, Кёко Синдзё?

Катасэ подтвердил:

— Да, это Синдзё-сан. Я отлично её помню. Правда, когда она работала у нас, то носила завивку — «саваж».

Дата рождения — 10 мая 1966 года, 41-й год эры Сёва. В этом году ей исполнится 26 лет. На самом деле она моложе Сёко Сэкинэ на два года.

Родом из префектуры Фукусима. Закончила среднюю школу в городе Корияма. Потом там же, в Корияме, отучилась в школе высшей ступени.

— К нам она поступила в апреле тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, — сказал Катасэ. — Посмотрите второй листок, там копия трудового договора. Период, в течение которого она работала у нас, можно уточнить там.

Действительно, как он и говорил: «Поступила 20 апреля 1988 года, уволилась 31 декабря 1989 года».

Однако, если речь идёт об апреле 1988 года, то Кёко Синдзё было в то время 22 года. После окончания школы прошло четыре года — и никаких записей за это время в послужном списке, пустое место.

— А вам известно, чем она занималась до того, как поступила на работу к вам?

Катасэ потёр указательным пальцем под носом. Он, похоже, раздумывал.

— Что, она занималась чем-то нехорошим?.. — спросил Хомма.

— Нет, ничего подобного. — Молодой человек поднял голову. — Она говорила, что была замужем.

— Замужем?

— Ну да. Она сказала, что по молодости не сумела ужиться с мужем и они расстались.

— Да, вообще-то, довольно ранний брак.

— Она говорила, что сразу после школы немного поработала. Однако в послужной список вносить этого не стала мол, слишком много возни. У нас тоже особенно не допытывались, и никакой проблемы из этого делать не стали.

«Ну ясно, — подумал Хомма. — Если бы вы копнули глубже, то возможно, что и эти документы, во всяком случае её личная и трудовая биография, оказались бы сплошным враньём. Но уж лучше бы вы попробовали копнуть…»

Под трудовой биографией шла графа: «Поощрения и взыскания», она была пуста. На следующей странице, там, где перечисляют дипломы, подтверждающие наличие особой квалификации, написано было: «Японские счёты соробан, II степень».

«Ого, так ты мастерица считать!»

Но и это ещё не всё, следом было написано: «Права на вождение легкового автомобиля».

«Неужели? И машину водишь? Однако же, права были и у Сёко Сэкинэ. Поэтому до тех пор, пока ты пользуешься её документами, ты ни за что, ни при каких условиях не заговоришь о вождении автомобиля. Всё очень просто — ты ведь не можешь воспользоваться своими правами или обновить удостоверение, раз тебя теперь зовут Сёко. И пользоваться водительским удостоверением Сёко Сэкинэ ты тоже не можешь. Тебе не остаётся ничего другого, как притворяться, что водительских прав у тебя нет и получать их ты не собираешься. А удостоверение Сёко ты уничтожила. Ведь так? Я угадал?»

Графа под персональными данными, где перечисляют членов семьи, пустовала. Точно такое же белое пятно, как и в послужном списке.

— А семьи у неё не было?

— Она говорила, что родители рано умерли.

— Значит, она жила одна?

— Да, снимала квартиру в доме недалеко от станции «Сэнри Тюо». Вроде бы снимала с кем-то на пару. Говорила, что иначе очень дорого получается.

«Стало быть, у неё была соседка по квартире. Вот так удача!»

— А вы не знаете имени? С кем вместе она снимала квартиру?

— Ну, так сразу…

— А узнать это можно?

— Попробую. Думаю, что можно.

Хомма кивнул и снова уткнулся в листки анкеты, затем незаметно бросил взгляд на Катасэ.

Голова его была опущена, и, проследив направление его взгляда, Хомма понял: он смотрел на лежавшую на столе фотографию.

Это была фотография Кёко Синдзё, которая превратилась в Сёко Сэкинэ и улыбалась на фоне «замка Золушки» в Диснейленде.

— Вы её хорошо знали?

Молодой человек снова часто-часто заморгал, как будто ему что-то попало в глаз, потом посмотрел на Хомму:

— Вы имеете в виду Синдзё-сан, да?

Лишь когда Хомма подтвердил, Катасэ наконец кивнул:

— Да, я её неплохо знал. Она ведь была моей подчинённой, я и на собеседовании присутствовал, когда её брали на работу…

«Ну нет, не только это, — подумал Хомма, — стал бы ты так волноваться, если бы она была просто подчинённой!»

— Понимаю, что это бестактно, но всё же спрошу: а в личном плане вы её знали?

Катасэ делано рассмеялся, как будто ему насильно потянули вверх уголки рта.

— На работе мы были в приятельских отношениях, даже обедать иногда ходили вместе. Вот почему я сильно удивился, когда она вдруг сообщила, что увольняется.

— А причину увольнения она вам объяснила?

Молодой человек покачал головой:

— Нет, не сказала, хотя я спрашивал.

— А понастойчивее расспросить вы не пробовали?

— Ну… Какое у меня на это было право?

— Право?

Катасэ засмеялся. На этот раз смех был горький, но искренний.

— Что бы она ни сделала, у меня не было никакого права ставить ей условия или упрекать в чём-либо…

— Это вам так сама Синдзё-сан сказала? Что у вас нет никакого права?

Катасэ не ответил. Такой видный парень, щёголь — и так сник. Хомме даже жаль его стало.

Молча перелистывая бумаги, Хомма вдруг подумал — «Но ведь Кёко Синдзё красавица! Наверняка к тому же не лишена обаяния». Она должна была казаться привлекательной многим мужчинам. И возможно, перед ним сейчас сидит живое тому подтверждение…

Хомма ещё раз взглянул на Катасэ, но на лице у того не было уже ни тени улыбки. Взгляд его всё ещё был устремлён на фотографию.

— В период с июля по октябрь тысяча девятьсот восемьдесят девятого года Синдзё-сан должна была принимать участие в стажировке для служащих промышленной группы «Мицутомо» и посетить «Ярмарку жилья», которая проводилась тогда на Осакском бейсбольном стадионе.

На этот вопрос Хоммы Катасэ отреагировал лишь после паузы, как тормозящий компьютер.

— Что-что? — наконец отозвался он.

Хомма повторил вопрос. Молодой человек ответил молниеносно, словно желая компенсировать упущенное мгновение:

— Посмотрите третий листок.

Хомма взял листок в руки — в разделе «Служебные пометы» последняя строка гласила: «9-10 сентября 1989 года, стажировка для сотрудниц компании». Ещё ниже было указано и место стажировки: «Центр повышения квалификации», «Выставочная площадка фирмы «Новый город», «Терраса Мицутомо».

Катасэ пояснил: