Если полюбишь графа - Элизабет Торнтон

Тони снова рассмеялся:

– Раз теперь уже все равно, то могу сказать, что мальчишка не более чем пешка. А знаешь, Рэтборн, мы с тобой два сапога пара, оба дьяволы. Не думаю, что разница между нами велика. Ну, Дейрдре, вы все еще предпочитаете его?

Дейрдре казалось, что она видит дурной сон. Заикаясь, она проговорила:

– Я вас не понимаю.

Рэтборн заметил ее растерянность и сделал попытку приблизиться к ней.

– Не двигайся! – раздался окрик Тони Кавано, и рука с пистолетом нервно дернулась.

– Гарет, что происходит? – взмолилась Дейрдре.

– Как видишь, моя дорогая, мой кузен наконец открыл свои карты и показал, чего стоит.

Рэтборн повернулся к Тони:

– Я и не думал, что в тебе есть боевой дух. До сих пор ты предпочитал держаться в тени и позволял делать грязную работу другим. О, постой! Теперь до меня дошло!

Он нетерпеливым жестом поднес руку к голове.

– Когда ты выманил меня из замка сюда, якобы для того, чтобы поискать Армана, Дейрдре, по твоему замыслу, должна была вышибить мне мозги, когда я поднимался по лестнице. И знаешь, она бы это сделала, если бы я ее не разоружил. Твой план чуть не удался, если это может служить для тебя хоть каким-то утешением.

– Какой план? – спросила Дейрдре, в ее голосе слышался испуг. От нервного напряжения ее трясло. В этой круглой комнате, слабо освещаемой лучом единственного фонаря, свет которого падал на массивный каменный пол, черты лиц двух главных героев драмы приняли какой-то мрачный и даже зловещий характер и в них даже появилось нечто нечеловеческое. В этой сцене было что-то от ночного кошмара.

– Ну, Тони, ты ей объяснишь или я? – услышала Дейрдре голос мужа, ничуть не утративший своего обычного хладнокровия и манеры растягивать слова.

– О, ради Бога, Гарет, ты меня очень обяжешь, если объяснишь своей жене все сам. Хотя я думаю, пройдет немало времени, прежде чем вернутся твои слуги.

Улыбка на лице Тони была такой, что сердце Дейрдре снова сжалось от дурного предчувствия. Ей казалось, будто ее коснулось жуткое дыхание какого-то старинного привидения, обитавшего в стенах этого замка.

Тони Кавано был для нее незнакомцем! Его глаза горели сатанинским огнем. И ей пришло в голову, что он не спешил покончить со своим делом и смаковал каждую минуту этого нового для него положения, подчиняя Рэтборна своей воле.

– Когда это началось? – спросил Рэтборн, глядя в упор на Тони своими янтарными глазами. – Значит, ты ненавидел меня с детства, Тони?

– Можешь не сомневаться, – послышался ответ, полный злорадного веселья.

– Ты отлично скрывал свои чувства.

– А что я мог поделать? Я жил милостью твоей семьи. Но даже тогда я тебя ненавидел. Ты считал себя пупом земли, да и был им. Я же был всего лишь бедным родственником. Смерть Эндрю заставила меня пересмотреть свои взгляды и понять, насколько все хрупко в этом мире, в том числе и твои права на наследство и титул.

– Но тогда ты не предпринял никаких действий, а мог бы. Ведь в молодости я был более доверчивым.

– Верно, но я и сам тогда был большим идеалистом. Когда ты отправился в Испанию, я надеялся, что французы все сделают за меня.

– Каким разочарованием было для тебя, когда через пять летя вернулся целым и невредимым, без единой царапины. И тогда ты тотчас же взял бразды правления в свои руки.

– И очень хорошо, что это произошло. Ты, Гарет, как кошка, у которой, как говорит пословица, девять жизней. Разбойники, французские убийцы, даже пожар – ничто тебя не коснулось. Моей последней надеждой стал Арман.

– Да, кое в чем я действительно чертовски везучий, но, увы, далеко не во всем, – ответил граф с презрительной усмешкой.

– Похоже, твоей удаче пришел конец.

– Не стоит на это рассчитывать.

Дейрдре пошевелилась и сказала, будто возвращаясь откуда-то из другого мира:

– Каким образом Арман замешан во всем этом? Не понимаю. И как он очутился в этой башне?

– О, это было легко, – ответил Тони. – Я заманил его сюда запиской, якобы от кузины Каро. Бедный мальчик на самом деле без ума от нее. Один только намек на то, что Рэтборн готов обрушить на девушку всю силу своего гнева, – и Арман вышел из себя!

– А бренди? – тихо спросил Рэтборн.

– О, это просто чтобы потянуть время. Конечно, я подмешал туда снотворное. Пройдет несколько часов, и бедняга придет в себя.

Дейрдре почувствовала огромное облегчение.

– Значит, Арман никогда и не был вашим пособником, – воскликнула она.

– Сознательно, конечно, не был. Он был всего лишь пешкой. Но, Дейрдре, – продолжал Тони, слегка качая головой, – вы оказались препятствием, на которое я никак не рассчитывал. Знаете, дорогая, каждый раз, когдая расставлял сети и подготавливал сцену стычки между Рэтборном и вашим братом, являлись вы и лили масло на бурлящую воду. Право же, моя дорогая, это самое скверное в вас. Простите меня, я думал, что, возможно, у нашей истории будет другой конец, но ведь, когда Рэтборна не станет, вы не согласитесь стать моей? Вы это сказали твердо всего полчаса назад.

Рэтборн сделал легкое движение, и пистолет в руке Тони нацелился на него.

– Полегче, – произнес Тони с издевательской усмешкой. – Знаешь, старина, я получаю от этого удовольствие. Впервые за долгие годы нашего знакомства условия ставлю я. И как это тебе? Не бери на себя труд отвечать. Вижу по твоему лицу, что ты столь же мало получаешь от этого удовольствия, как я от нашего родства все эти годы.

Внезапное понимание всего происходящего ослепило Дейрдре!

– Вы хотите покончить с Гаретом и свалить все на Армана! Это вы стравливали их друг с другом!

– О, я не стал бы присваивать себе всю славу. Они и без меня отлично враждовали. И только вы портили игру. Насколько все было бы проще, если бы дело дошло до дуэли. Арман бы вышиб тебе мозги, Гарет. Ведь он стреляет без промаха. Но, увы, этого не случилось! К счастью, сегодня я изменил план, и случилось то, чего я мог бы безуспешно дожидаться еще лет сто. Знаешь, когда я разыскал Армана, я едва воспринимал его слова. Честно говоря, я сам не сумел бы все так обстряпать. И понимаешь, я не мог упустить такой удобный случай. Чистое невезение, что я не прикончил тебя во дворе замка. Эта пуля была предназначена для твоего сердца. Но все обернулось к лучшему. Первым подозреваемым остается Арман.

Дейрдре отдала бы все на свете, чтобы ощутить тяжесть пистолета в своей руке. Хуже всего была спокойная уверенность и благодушие человека, намеревавшегося лишить их жизни так легко, будто они были парой тараканов. И в эту минуту гнев пересилил страх, и Дейрдре поняла, что не допустит такого финала.

Она лихорадочно пыталась найти выход из сложившейся ситуации. В пистолете была только одна пуля. Дейрдре была уверена, что Тони использует ее против Рэтборна, а устранив его, легко справится с ней. Она не могла с ним тягаться силой. Армана обвинят в убийстве и, вероятно, повесят. На кону была собственная жизнь Дейрдре и жизнь ее нерожденного младенца. Четырьмя жизнями этот безумец готов был пожертвовать ради своих амбиций и алчности. Ее глаза блуждали в поисках какого-нибудь оружия. Наконец ее взгляд остановился на Рэтборне. Он будто прочитал ее мысли, и глаза его засверкали. Голос Тони прервал ее мысли: