Рыцарь пустыни. Халид ибн ал-Валид. Крушение империй - А. И. Акрам

* * *

Уничтожение армии Андарзгара, последовавшее практически сразу после поражений у Казимы и у Реки, потрясло империю Хусрау до самого основания. Казалось, что армия Ислама, явившаяся из пустыни и непобедимая, превосходила человеческие возможности. Любая персидская армия, пытавшаяся остановить ее неумолимое продвижение, оказывалась уничтоженной. Для гордого персидского двора, привыкшего относиться к обитателям пустынь с презрением, это была горькая пилюля. Никогда прежде за всю свою долгую историю империя не несла подобных военных поражений, следовавших друг за другом с такой частотой, от войска, которое было значительно меньше ее собственных армий, и так близко от центра ее могущества и славы.

Персы впервые сочли необходимым пересмотреть свое мнение об арабах. Было ясно, что в Исламе есть нечто, что превратило этот отсталый, разобщенный, неуправляемый народ в могущественную, сплоченную, дисциплинированную военную силу, способную совершать завоевания. И еще было ясно, что есть нечто особенное в Халиде, чье имя теперь испуганным шепотом произносили в персидских домах, благодаря чему гениальными оказывались проводимые им военные операции. Однако великую империю, просуществовавшую 12 столетий, нельзя разбить в трех сражениях.

Персы были народом завоевателей и правителей, который и прежде проигрывал сражения, но вновь возвышался. Настроение отчаяния, охватившее Ктесифон при первом сообщении о ал-Валадже, прошло, сменившись всеобщей решимостью сокрушить эту армию завоевателей и загнать ее обратно в пустыню, откуда она пришла. Персия поднялась, отряхнула с себя пыль и приготовилась к новому раунду схватки.

Тем временем в Ктесифон прибыли гонцы от уцелевших арабов- христиан племени бану бакр, сообщившие императору о положении, в котором они оказались. Гонцы обратились за помощью к своим сородичам- арабам, проживавшим в регионе между Уллайсом и Хйрой; в ответ на призыв уже сейчас тысячи арабы направлялись в Уллайс на соединение с бану бакр, где они намеревались не на жизнь, а на смерть сразиться с Халидом. Неужто император не поможет им, направив к ним еще одну армию из персидских воинов, которая бы сразилась рука об руку с его арабскими верноподданными и спасла империю?

Император помог. Он послал приказ Бахману, который все еще находился севернее Евфрата. Услышав о ал-Валадже, Бахман прекратил марш и решил стоять на месте до тех пор, пока не получит дальнейшие указания. Теперь он получил указания императора следовать со своей армией в Уллайс, принять под свое командование собравшиеся там арабские отряды и перекрыть Халиду дорогу на Хйру.

Однако сам Бахман не пошел на Уллайс. Он направил туда армию под командованием следующего за ним по старшинству полководца, Джабана, которому и передал повеления императора. И Бахман добавил: «По возможности, избегай сражения до тех пор, пока я не присоединюсь к тебе». Когда армия под командованием Джабана тронулась в путь, Бахман вернулся в Ктесифон. Мы не знаем, какова была цель его путешествия в столицу, мы знаем лишь то, что он намеревался обсудить с императором какие-то вопросы. Прибыв в Ктесифон, Бахман застал императора Ардашйра очень больным и остался прислуживать своему повелителю.

Джабан привел армию в Уллайс и застал там огромное сборище арабов- христиан, пришедших из региона Хйры и Амгишийи. К тому времени все поняли, что Халид намерен захватить Хйру, и догадывались, что успехи Халида будут означать новые кровопролития и захваты в рабство. Для того чтобы не допустить этого, арабы-христиане явились сражаться с Халидом и, если потребуется, умереть в бою. Джабан принял на себя командование всей армией, а части вошедших в нее арабов-христиан возглавил вождь по имени 'Абд ал-Асвад, у которого под ал-Валаджей погибли два сына и который жаждал мщения. Персы и арабы разбили лагеря по соседству, таким образом, что Евфрат оказался слева от них, Хасйф — справа, а за ними находилось место слияния рек. Согласно древним историкам, там текла еще одна река, которая стала известной в результате действий, последовавших под занавес битвы при Уллайсе, и о которой мы вскоре расскажем. Возможно, эта река когда-то была протокой, ибо она была запружена перед слиянием с Евфратом, чуть выше Уллайса по течению, однако к тому времени, когда произошло сражение, река пересохла или почти пересохла, потому что плотина была закрыта. Мусульмане упоминали эту реку просто как реку. Я атрибутирую эту реку как Хасйф (ныне довольно крупная река), ибо в Уллайсе нет места для другой реки или потоки. Однако поскольку название Хасйф могло не существовать в те времена, в дальнейшем мы будем называть ее Рекой.

* * *

Перед прибытием Джабана и персов Мусанна и его легкая кавалерия появились в Уллайсе и столкнулись с арабами-христианами. Мусанна проинформировал Халида о расположении позиций врага, о его численности и явном намерении сражаться. Халид ускорил шаг, надеясь застать арабов-христиан до того, как им на подкрепление подойдут другие персидские войска. Однако Джабан опередил его, придя в Уллайс, возможно, всего на несколько часов раньше. И вновь перед Халидом оказалась крупная армия. И вновь он был намерен вывести из строя столько вражеских воинов, сколько сумеет, чтобы в следующей битве численность противника оказалась меньше. Халид также решил дать сражение в тот же день, ибо чем дольше откладывалось сражение, тем больше времени оказывалось у персов для того, чтобы организоваться и скоординировать свои планы. Стоил середина мая 633 г. (конец месяца сафар, 12 г. хиджры).

Халид остановился лишь на столько, сколько потребовалось для того, чтобы привести войско в боевой порядок, вновь назначить ’Ади ибн Хатима и ’Асима ибн ’Амра командовать флангами, а затем начал наступление на Уллайс. На этот раз обходные маневры были невозможны и для победы он мог полагаться на скорость и неистовость атаки, но не на маневры. Мусульманское наступление продолжалось в течение некоторого времени, прежде чем Джабан узнал, что его собираются атаковать.

Известие о плане нападения достигло Джабана вскоре после полудня, когда в персидской армии наступило время обеда. Повара приготовили воинам пищу, а персидский солдат, подобно солдатам всех рас и возрастов, предпочитал горячую еду холодной и не любил сражаться на голодный желудок. Впрочем, арабские вспомогательные войска были готовы к бою.

Джабан посмотрел на своих воинов и на соблазнительные горшки с пищей, принесенные с кухонь. Затем он посмотрел в том направлении, откуда быстро приближались развернутые в боевом порядке мусульмане. Солдаты также заметили мусульманскую армию. Они были отважными воинами, но они также были голодными. «Давайте поедим, — сказали они Джабану. — А потом дадим бой».

«Боюсь, — ответил Джабан, — что враг не даст вам спокойно поесть».

«Нет! — сказали персы, не подчиняясь своему командиру. — Сначала еда, потом — сражение!» На земле были расстелены скатерти, на которые поставили дымящиеся блюда. Солдаты приступили к трапезе. Они думали, что у них есть время. Тем временем менее прихотливые в своих привычках питаться арабские вспомогательные части приготовились к бою.

Не успели персы положить пишу в рот, как стало ясно, что мусульмане намерены атаковать. Если бы они и далее стали откладывать сражение, сытые желудки оказались бы бесполезными, потому что их обладатели были бы убиты. Персы поспешно побросали свои миски, и с такой же поспешностью Джабан построил их на поле боя вместе с арабами. Это было сделано в последний момент. Арабов-христиан он поставил на флангах своей армии, поручив командовать ими предводителям 'Абд ал-Асваду и Абджару, а в центре он расположил свои персидские войска.