Седьмой рыцарь - Екатерина Кариди

Последним усилием Хаториан закрыл глаза, и в тот же миг братья исчезли, растворяясь в его ментальном пространстве. А самого его уже били конвульсии, он упал сначала на одно колено, потом на четвереньки и вдруг…

Он стал превращаться, разрастаясь на глазах.

— Дополни его! Скорей! Заклинание! Отдай сейчас все стихии и свою силу, всю, какая у тебя есть! Помни, что ты любишь его! — выкрикивала Феодора.

Любишь его?! Да!!!

Виль вскинула руки и повинуясь внутреннему приказу, из ее сердца потоком, сносящим все на своем пути, хлынули вперемежку сполохи стихий, наполненные силой. А великая колдунья творила в тот момент некую одной ей подвластную магию. Успевая одновременно еще и отрывисто пояснять, что она делает.

— У него половинки, объединившись с твоими, станут целыми. Каждый станет. Но мне не удастся в один прием окончательно разделить их. Придется замкнуть на…

Договорить она так и не успела, потому что дракон наконец таки превратился. Перед ошеломленными женщинами стояло теперь невероятное, какое-то сказочное чудовище. Громадный черно — золотой дракон с семью головами и огромными крыльями. Виль застыла, зачарованно глядя в глаза той голове, что была в самом центре.

Главная голова. Золотая, пластинки чешуек, рога и гребешки, все сияло в синеватом пламени. И глаза, огромные голубые с вертикальным зрачком. Хаториан.

Ей он показался прекрасным…

И такое удивительно счастливое чувство разлилось в душе. Такое светлое.

А потом девушка узнала и всех остальных братьев. Потрясающе, даже портретное сходство сохранилось! Только в отличие от Хаториана они все были черно — золотые в той или иной степени. И все семь голов сидели на огромном тускло поблескивавшем черном туловище.

— А где же Хатор? — спросила Виль.

И тут же услышала радостный вопль в собственной голове:

— Я здесь! Я сердце и душа, я крылья, лапы и хвост! И я… прекрасен! И я обожаю тебя, маленькая принцесса!

Слушая все это, Феодора закрыла рот ладонью и пробормотала про себя:

— Черт… Опять ритуал пошел как-то не так… Надо переделать…

— Нет! — тут же запротестовал дракон. — Не надо! Мне все очень нравится!

И уже собирался взлететь.

— Куда?

Великой колдунье достаточно было протянуть руку, и… никакого взлета не вышло. Тогда эта ушлая колоссальная туша помчалась прочь на четырех лапах, вытянув хвост как ящерица. Понятное дело, тут же произошел разлад, тело мчалось вперед, а головы в знак протеста стали нестройно разворачиваться назад. Виль была в ужасе, ей казалось, он шею сломит, или шеи, она так и не определилась. А Феодору накрыла смеховая истерика. Отсмеявшись до икоты, великая колдунья крикнула:

— Ладно, пусть остается как есть. Не буду ничего трогать. Возвращайтесь и превращайтесь уже, мальчики!

Потом тихо добавила для Виль, многозначительно шевельнув бровью:

— Пока. Будем считать, что это приятный момент. И какой задел для будущих экспериментов. Мммм…!

Вот теперь Виль точно пришла в ужас.

Дракон, между тем, развернулся и приблизился уже шагом. Виль смотрела во все глаза, а сердце наполнялось гордостью. Прекрасен… Чудо!

И, словно услышав ее мысли, семиголовый дракон подошел к Виль и опустился рядом с ней на колени, склоняя огромные шипастые и рогатые головы. А потом вдруг исчез. словно рассыпался.

Теперь на месте гигантского крылатого ящера стояли восемь мужчин.

Хаториан.

Ротхан, Атарин и Рианат, Ториан, Наирот, Атхор. И Хатор.

Впервые все вместе, и теперь каждый по отдельности. Свободные.

— Получилось… — прошептала Феодора, глядя, как обнимаются ее приемные дети.

Слезы блестели в ее глазах. Она взяла Виль за руки и сказала:

— Все это благодаря тебе, девочка. Ты лучшее, что случилось в нашей жизни.

— Ну что вы… — засмущалась Виль.

Вот интересно, она теперь чувствовала себя переполненной силой и магией как никогда. Удивительно, будто не отдавала, а наоборот, получила.

Но Феодора не слушала, она отстранилась и проговорила:

— Нарекаю тебя королевой.

— А вы?

— Пфффф! — закатила глаза она. — А я — королева — мать.

Тем временем мужчины наконец опомнились. Хаториан подошел к Виль и обнял, прижимая к себе. Зашептал:

— Благодарю тебя… За себя, за братьев.

Вслед за ним рыцари Джагарта один за другим стали опускаться перед ней на одно колено, принося клятву верности, все шестеро. И последним Хатор.

— Теперь я твой седьмой рыцарь, принцесса. О, прости, королева Вильгельмина, — сказал он, весело блеснув темными глазами.

— Нет, лорд Хатор, вы мое старое чудовище, — ехидно отвечала, качая головой, новоиспеченная королева. — А седьмым рыцарем у меня будет семиголовый дракон.

Хохот поднялся знатный. И пока восемь мужчин покатывались со смеху, Феодора шепнула Виль:

— Предстоит еще один ритуал, девочка.

— Ка-какой? — заикаясь переспроила Виль.

— Твоя брачная ночь.

Еле слышным шепотом были сказаны слова, но громом отдались в ушах. Услышала не только Виль, Хаториан тоже вздрогнул. Мгновенно забыв обо всем, застыл. Медленно подошел и встал рядом с ней, найдя ее руку.

— Даю тебе три дня, — проговорила Феодора.

Он кивнул в ответ, прикрывая глаза и сжимая пальцы Виль в своей ладони.

А через секунду на плато перед пещерой уже никого, кроме их двоих, не было.

Еще несколько мгновений они так и стояли неподвижно, две одинокие фигурки на пустом каменистом плато. Потом Хаториан повернулся к ней и, невесомо касаясь кончиками пальцев, погладил по щеке.

Мгновенно побежала дрожь по телу, окаянные мурашки. Сейчас, когда они наконец остались наедине, Виль чувствовала себя ужасно неловко. Не в своей тарелке. Страшновато даже как-то той неизвестности впереди. Еще один ритуал?

Нет, она конечно, представляла ЭТО. Даже ждала с нетерпением. Но все-таки…

За их спинами стеной стояли скалы. Небо еще не потемнело, но луна уже взошла. Голубоватый вечерний свет заливал каменную площадку, словно призрачное молоко. Его хотелось потрогать руками, пропустить сквозь пальцы…

В общем, делать что угодно, только не поднимать на него взгляд.

— Виль, посмотри на меня.

Его тихий, чуть вибрирующий голос опять вызвал волну дрожи.

Посмотрела. У него у самого огонь и смятение в глазах. И вдруг, словно что-то теплое и мягкое, во взгляде Хаториана промелькнула какая-то мысль. Он чуть улыбнулся кончиками губ, становясь просто до неприличия красивым, так что Виль невольно залюбовалась. Надо же, у него тоже как и у близнецов ямочки на щеках.