Беспутный холостяк - Барбара Доусон Смит

– Так вот в чем дело! – Лицо Эвелин перекосило от ярости. – Ты надеешься, что отец перепишет свое завещание в твою пользу. Ты хочешь получить деньги, которые он обещал тебе.

– Не надо так смотреть на меня, Эвелин. – Грешем попытался выдавить обходительную улыбку. – У тебя есть собственные миллионы. Так почему тебе хочется заполучить мое законное наследство?

– Пусть оно лучше достанется мне, чем такому мерзавцу, как ты. – Эвелин махнула рукой. – Давай-давай, веди свое чадо к дяде. С ним случится сердечный приступ, он умрет, и тогда будет поздно менять завещание.

Пока они ссорились, Джулия зажимала в ладони брошь, пряча руку в складке юбки. Тео стоял рядом и сосредоточенно слушал. Джулия слегка подтолкнула его к двери, возле которой стоял Грешем. Другого шанса у них не будет. Грешем полностью переключил свое внимание на кузину.

– Тогда я скажу отцу, что мы с леди Джулией Коруин собираемся пожениться. Восемь лет назад она скрылась от меня, а я все это время искал ее. Теперь, когда я нашел ее, у нас будет счастливая семья. Ой-ой!

Грешем взвыл от боли, потому что Джулия ткнула ему в бедро иголкой той самой брошки. Он отшатнулся назад, согнулся и схватился за ногу.

– Беги, Тео! Беги! – крикнула Джулия и вытолкнула мальчика за дверь.

Тот на мгновение удивленно замер и побежал к лестнице. Джулия ринулась следом.

Но Грешем довольно быстро пришел в себя и бросился вслед за ними. Он ухватил Джулию за плащ и рванул к себе. Она споткнулась, озираясь по сторонам. И почувствовала железную хватку рук на своей талии и его горячее дыхание у себя на затылке.

А также холодное дуло пистолета.

Туманным утром лорд Б. и полковник Дж. Д. встретились в укромном уголке Гайд-парка, чтобы сразиться на дуэли с пистолетами, после того как лорд Б. обвинил полковника в шулерстве за карточным столом…

«Записки повесы»

– Ты что, совсем с ума сошел? – обратилась к своему кузену Эвелин, видя, как он затаскивает в комнату Джулию. – Что ты делаешь?

Джулия не сопротивлялась, опасаясь резких движений, чтобы пистолет не выстрелил. Хорошо, что Тео послушался ее и убежал. Тео! Сможет ли он сам выбраться на улицу или обратится за помощью к прислуге? Вдруг она подвергла его еще большей опасности?

– У меня были все основания схватить ее, – процедил сквозь зубы Грешем. – Ты видела, как она напала на меня? Боже всемогущий, у меня кровь!

Джулия видела, как белокурая Эвелин наклонилась, чтобы рассмотреть рану Грешема.

– Ничего страшного, капелька крови. Это тебе в наказание за то, что ты пытался манипулировать этой женщиной, ее сыном и моим дядей. Теперь опусти пистолет и немедленно отпусти ее.

Джулии начинала нравиться бывшая невеста Джека.

– Я не сделаю этого, – прорычал Грешем. – Принеси мне пояс от одного из своих халатов, я свяжу ее, а потом займусь поисками ребенка.

– Я думаю, это подойдет лучше. – Эвелин подошла к камину, где висела длинная шелковая веревка и дернула за нее изо всех сил.

– Проклятие, Эвелин! – Грешем крепче обхватил Джулию за талию. – Зачем ты вызвала прислугу?

– Но кто-то же должен положить конец твоим глупостям. Я отправлю свою служанку за парочкой крепких лакеев, А другую – в полицейский участок за констеблем.

– Вас арестуют за похищение Тео, – добавила Джулия. – А в качестве доказательства я представлю записки, которые вы оставили в школе. – Ему не надо знать, что вторую записку с инструкциями она сожгла.

– Сначала я убью твоего сына, – прошипел Грешем, – а потом расправлюсь с тобой…

– Так-так, – раздался в дверях твердый мужской голос. – Что здесь происходит?

У Джулии подпрыгнуло сердце при звуке знакомого голоса. Не обращая внимания на приставленный к затылку пистолет, она повернула голову. Джек стоял, прислонившись к дверному косяку. Сложенные на груди руки придавали ему уверенный вид. Нет, это был не Джек. Граф Ратледж. Великолепно сшитый камзол, облегающие бриджи и высокие, до колена, сапоги выдавали в нем аристократа. Он улыбался, двуличный тип. Улыбался, видя, в каком она состоянии.

– Джек? – Грешем не смог скрыть своего изумления. – Какого черта ты здесь делаешь?

– Это мне надо задавать вопросы. – Джек с любопытством, словно он попал в музей, шагнул в спальню. – Теперь тебе приходится держать женщин на мушке, Грешем? Значит, по-другому очаровать прекрасный пол ты уже не способен?

– Я поймал ее, когда мерзавка пыталась украсть изумрудную брошь моей кузины. Она уколола меня ею. Скажи ему, Эвелин.

Сжав губы в тонкую линию, Эвелин с презрением смотрела на Джека, которого отвергла.

– Как ты посмел войти в мою спальню? Вероятно, вы с Джорджем вместе спланировали все это!

Улыбка Джека стала еще шире, а ямочки на щеках – глубже.

– Уверяю вас, моя дорогая, я не видел вашего кузена уже две недели. Я был очень занят, и леди Джулия может подтвердить это.

– Вы знакомы? – удивилась Эвелин.

– У меня школа для бедных детей, – сдержанно пояснила Джулия, с подозрением думая о причине, по которой Джек раскрыл их знакомство. – Лорд Ратледж работал там, в качестве учителя математики под вымышленным именем Уильяма Джекмана.

Несмотря на приставленный к затылку пистолет, Джулия с вызовом посмотрела на Джека. Теперь он покажет свое настоящее лицо. Он расскажет этим двоим, что «Записки повесы» – ее рук дело. Опозорит ее перед светским обществом и закроет газету.

– Джекман? – удивленно переспросил Грешем. – Ты – мистер Джекман? Я не верю этому. Ты бы никогда не запачкал свои руки черной работой.

– Какой вздор! – фыркнула Эвелин. – Вам обоим место где-нибудь на ярмарке.

– Вы ошибаетесь, – заявил Джек, не сводя глаз с Джулии, а может, – с пистолета. – Признаюсь, что я начинал работать в школе просто из-за собственной прихоти. Мне всегда нравилось придумывать математические загадки…

– Чепуха, – рассмеялся Грешем. – Ты ни разу не открыл книги с тех пор, как покинул Итон.

– Все как раз наоборот. Я изо всех сил старался скрывать свой интерес к интеллектуальным занятиям. Но за последние несколько недель вдруг открыл в себе талант к преподаванию. За время моей работы произошло кое-что еще. Я без ума влюбился в директрису школы.

Джулия почувствовала, как внутри все заныло от боли, но совсем не из-за крепкой хватки Грешема. Зачем Джек продолжает эту игру? Или на этот раз он говорит правду?

Даже если в его словах и была доля истины, это теперь не имеет никакого значения. Чудовищность совершенного им обмана невозможно выбросить из головы, щелкнув пальцами. И публичное признание в любви не изменит его настоящего лица: негодяя, отягощенного долгами, с пристрастием к доступным женщинам и тягой к азартной игре.