Американский снайпер. Автобиография самого смертоносного снайпера XXI века - Скотт Макьюэн

Может быть, оттого, что я с ума сходила по нему, я говорила себе: мы не будем прославлять тебя после смерти. Если ты любишь нас и обожаешь, скажи об этом сейчас, пока ты живой.

Может, это и не справедливо, но многое в моей жизни тогда было не справедливо, и именно так я чувствовала.

Покажи свои чувства сейчас. Сделай их реальными. Мне не нужны сладкие слова, когда тебя не станет.

Это все ерунда.

Девяносто шесть американцев погибли в ходе боев за Рамади; намного больше было ранено и нуждалось в эвакуации с поля боя. К счастью, мне не пришлось быть одним из них, хотя близкие попадания случались настолько часто, что я уже начал думать, будто у меня есть ангел-хранитель.

Однажды мы были в здании, из которого обстреливали боевиков, находившихся снаружи. Я находился в коридоре, и, когда стрельба немного стихла, решил зайти в одну из комнат, чтобы проверить наших парней. При входе я что-то почувствовал и отпрянул назад. В ту же секунду с улицы выстрелили в то место, где только что была моя голова.

Пуля пролетела надо мной, когда я упал.

Как я почувствовал, что в меня стреляют, почему я упал — я не могу сказать. Как будто бы кто-то замедлил время и толкнул меня назад.

Был ли у меня ангел-хранитель? Понятия не имею.

«Вот черт, Криса убили», — сказал один из парней, пока я лежал на спине. «Проклятье», — отозвался другой.

«Нет, нет, — заорал я, все еще лежа на полу. — Со мной все в порядке, все нормально». Я долго искал пулевые отверстия, но так и не нашел ни одного.

Все хорошо.

Самодельные взрывные устройства встречались в Рамади повсюду, намного чаще, чем в Фаллудже. Боевики многому научились в деле их установки за время, прошедшее с начала войны. Мины становились все мощнее — достаточно сильными даже для того, чтобы приподнять над землей БМП «Брэдли», как я уже узнал раньше в Багдаде.

Саперы, работавшие с нами, не были «морскими котиками», но мы доверяли им так, как если бы они служили в SEAL. При входе в здание они были последними, их звали, если обнаруживалось что-то подозрительное. В последнем случае их задачей было изучить найденный предмет; если это была мина, а мы находились внутри здания, всем следовало немедленно его покинуть.

К счастью, с нами такого ни разу не было, зато однажды, пока мы находились в доме, несколько боевиков умудрились установить фугас у парадной двери. Они заложили два 105-мм снаряда, которые должны были взорваться в момент нашего выхода. К счастью, это заметил один из саперов. Мы смогли пробить кувалдой стену на втором этаже и вышли по низкой крыше.

Все американцы в Рамади были на положении разыскиваемых, а особенно снайперы. По некоторым сообщениям, повстанцы назначили награду за мою голову.

А еще они дали мне прозвище: аль-Шайтан Рамади — «Дьявол Рамади». Это наполнило меня гордостью.

Факт остается фактом: меня, отдельного человека, мятежники выделили изо всех за тот ущерб, который я им нанес. Они хотели, чтобы меня не стало. Это грело мне душу.

Они определенно все знали обо мне, и, ясное дело, информацию они получили от иракцев, считавшихся лояльными к нам — они описывали даже красный крест на моей руке.

За голову другого снайпера из сестринского взвода тоже была обещана награда. За него давали больше — и это возбудило во мне определенную ревность.

Но все было хорошо, потому что когда инсургенты делали свои постеры с объявлением о розыске, они перепутали фотографии и поместили его фото вместо моего. Я был более чем счастлив позволить им сделать эту ошибку.

По мере развития сражения награда за голову постепенно росла.

Черт, я думаю, если бы моя жена узнала, сколько я стою, у нее возник бы соблазн продать меня.

Мы помогли создать еще несколько опорных пунктов, в то время как наш сестринский взвод делал аналогичную работу на другом конце города. По мере того как недели превращались в месяцы, Рамади стал меняться.

Это все еще была адская дыра, исключительно опасное место. Но налицо были признаки прогресса. Старейшины племен все чаще говорили о мире, и охотнее стали работать в едином совете старейшин. Центральное правительство по-прежнему не имело здесь реальной власти, иракская армия и полиция даже близко не могли поддерживать хоть какой-то порядок. Но большие сектора города уже находились под контролем.

«Стратегия чернильных пятен» работала. Вот только смогут ли эти «кляксы» распространиться на весь город?

Прогресс никогда не гарантирован. Даже если до сих пор все шло хорошо, не может быть гарантии в том, что в какой-то момент события не повернут вспять. В зону опорного пункта «Сокол» мы возвращались несколько раз, прикрывая войска, занимавшиеся зачисткой близлежащих кварталов. Мы зачищали территорию, какое-то время в этом месте все было спокойно, а затем все начиналось сначала.

Еще мы немного работали с морской пехотой, как обычно, помогая досматривать транспортные средства, участвуя в розыске схронов с оружием и даже проводя захваты. Несколько раз нам приказывали проверить и взорвать брошенные суда, чтобы их не могли использовать контрабандисты.

Приятная новость: водители катеров из подразделения SBU, которые так сильно подвели нас, теперь, услышав о наших успехах, поспешили объявиться и сообщили, что готовы прибыть, если мы нуждаемся в их помощи. Мы передали им большое спасибо, но попросили не беспокоиться, мы отлично работаем с морской пехотой.

Мы попали в своеобразный рабочий ритм с армейцами, продолжавшими оцеплять районы в поиске оружия и плохих парней.

Мы входили в нужный сектор вместе с ними, брали одно из зданий и занимали господствующую позицию на крыше. Чаще всего нас было трое: я, еще один снайпер и Райан с ручным пулеметом М60.

Тем временем армейские части занимались соседними домами. Когда там работа была закончена, они перемещались дальше по улице. Когда они достигали границы, за которой мы уже не могли обеспечивать их безопасность, мы спускались вниз и переходили на новое место. Там все начиналось сначала.

Во время одной из таких операций и подстрелили Райана.

Одним очень жарким летним днем мы заняли небольшой многоквартирный дом, откуда открывался прекрасный обзор на дорогу, пересекавшую Рамади с запада на восток и проходившую через центр города. Он имел четыре довольно высоких этажа, лестницу под окнами, открытую крышу и хороший обзор. День был ясный.

Мы шли вместе с Райаном. Он, как обычно, шутил. Он подобрал ко мне ключик — он всегда смешил меня, что позволяло мне расслабиться. Улыбаясь, я приказал ему наблюдать за дорогой. Наши войска, работавшие на противоположной стороне улицы, видны были с противоположного края крыши, и я решил, что если боевики захотят устроить засаду или атаковать нас, им придется идти именно здесь. Тем временем я наблюдал за действиями наших солдат внизу. Зачистка шла своим чередом, армейцы проверяли дом за домом. Они двигались быстро, без задержек.