Разведка "под крышей". Из истории спецслужбы - Михаил Болтунов

«Этот план, — писал Двигубский, — имел не столько оперативную ценность, сколько содержал в себе смелые удары по тылам румынских частей и красивые рассуждения о мировой революции и красном пожаре на Балканах».

Разумеется, авантюра провалилась. Двигубский добился поставленной цели. Особая кавалерийская бригада Крюковского, другие части бесславно штурмовали румынские гарнизоны, а не воевали против войск ВСЮР.

После провала на румынском фронте Двигубского лично заслушал Лев Троцкий. Причиной неудач Алексей Михайлович назвал низкую дисциплину в Красной Армии, самолюбие Антонова-Овсеенко, «желавшего разыграть из себя Наполеона» и неумело руководящего войсками, а также партизанщину батьки Махно.

Троцкий согласился с Двигубским и сказал, что пора кончать с партизанщиной и убирать Антонова-Овсеенко.

Работая в штабе фронта, Алексей Михайлович не только умело подбрасывал авантюрные идеи руководству и дискредитировал «красного» командующего в глазах Троцкого, но собирал ценную развединформацию, добывал документы, выручал попавших в ЧК соратников, добивался для них оправдательных приговоров, организовывал побеги.

При подходе к Харькову войск Добровольческой армии в июне 1919 года, центр под руководством Двигубского поднял антибольшевистское восстание. Когда же «белые» части захватили город, Двигубский и его подчиненные выслеживали «красных» подпольщиков, уничтожали большевистские типографии, ликвидировали явочные квартиры. В октябре был арестован местный ревком, а в ноябре выслежен и уничтожен весь состав третьего подпольного губкома.

Немалый вклад в деятельность белогвардейской агентурной разведки внес и подполковник Владимир Хартулари. Он был кадровым военным. Окончил Московское военное училище, служил в войсках. Участвовал в Русско-японской войне. По выпуску из Академии Генерального штаба командовал ротой в 4-м Сибирском полку.

Храбро воевал в Первую мировую войну, был награжден Георгиевским оружием.

В начале 1915 года назначен старшим адъютантом штаба дивизии, позже штаб-офицером корпуса.

С 1918 года служил в разведывательном отделении штаба Главнокомандующего ВСЮР. Это ему было поручено нелегально пробраться в Москву и установить связь с подпольными антисоветскими организациями. С этим заданием Хартулари успешно справился.

Были свои «звезды» и среди агентов низового звена. Их по праву называли «агентурой переднего края». О них, к сожалению, известно мало. Это были в основном унтер-офицеры, солдаты, люди сугубо гражданские, нередко женщины и подростки. Они проникали в расположение вражеских частей, собирали необходимую разведывательную информацию.

В истории разведки остались имена агентов Тимофея Тарага-нова, Петра Сальникова, Модеста Лукина, Степана Пронькина, Виталия Кузнецова.

Говоря об агентурной разведке Белого движения, нельзя не вспомнить о тех людях, которые создавали эффективно работающие подпольные организации. Такие, к примеру, как известная «разведывательно-осведомительная» организация «Азбука», созданная идеологом Белого движения, бывшим депутатом Государственной Думы Василием Шульгиным.

Организация имела несколько отделений по России, и хотя она не стала официальной структурой Добровольческой армии, но весьма умело и профессионально вела разведывательную работу, направленную против Советов.

Ценную развединформацию получал штаб адмирала Александра Колчака от агентов секретной военно-морской организации, именуемой «ОК». Первым ее руководителем был старший лейтенант Российского флота Рагнар Окерлунд (отсюда и название организации по первым буквам имени и фамилии).

Большой вклад в «разведку, контрразведку и ведение пропаганды» вносили местные центры Добровольческой армии, созданные по инициативе генерала Михаила Алексеева. Они функционировали в Киеве, Харькове, Одессе, Тифлисе, в Крыму, в Екатеринославе, Таганроге, Саратове, Могилеве, в Сибири и в Терской области.

Позже центры были развернуты на Волыни, в Кисловодске, Елизаветграде, Николаеве, Полтаве, в Сухуме и Чернигове. Саратовский, Харьковский и Терской центры прекратили свое существование.

Вот, пожалуй, и все что хотелось бы сказать о деятельности агентурной «белой» разведки и ее лучших представителях в годы Гражданской войны. Однако и в мирное время противостояние, теперь уже эмигрантских и советских спецслужб, продолжалось. Но это тема отдельного повествования.

Завершилась Гражданская война. Красная Армия насчитывала 5,3 млн человек. Содержать такое количество солдат и командиров разрушенной и голодной Стране Советов было не под силу, да в общем-то и незачем, ведь боевые действия закончились. Остро встал вопрос о сокращении вооруженных сил. И оно началось: масштабное, быстрое и не всегда продуманное, зачастую обусловленное сиюминутными требованиями дня. На начало 1922 года от пяти с лишним миллионов под ружьем осталось 1,6 млн человек, затем 1,2 млн, затем 800 тысяч, 600, и, наконец, в 1924 году 562 тысячи.

Сокращения больно ударили и по военной разведке. В 1922 году был упразднен отдел войсковой разведки, да и сам Разведупр преобразовали в отдел управления 1-го помощника начальника штаба РККА. Таким образом, к 1924 году количество сотрудников уменьшилось до 90 человек, учитывая, что еще три года назад оно составляло 275 разведчиков. Правда, руководство штаба Красной Армии вскоре поняло, что с таким мизерным составом выполнять ответственные разведывательные задачи невозможно. Отдел вновь был развернут в управление, в его штате функционировали четыре отдела — войсковой разведки, агентурный, информационностатистический и внешних сношений, а также административная часть. На этом, собственно, и завершилось послевоенное реформирование Разведупра.

Что же касается самой сути ведения разведки, то надо отдать должное руководителям управления, они зорко следили за изменениями обстановки на фронтах. Еще весной 1920 года начальник Разведупра Владимир Ауссем указывал, что ведение работы в тылу белогвардейских войск уменьшается до минимума по мере очищения территории страны от противников, и следует разворачивать разведку в европейских странах, в особенности, в приграничных государствах. Речь шла о Финляндии, прибалтийских странах, Польше, Румынии, Турции, Персии, Японии.

Задачи стояли масштабные, но для их успешного осуществления нужны были силы и средства, то есть деньги и кадры. С финансами, особенно с валютой, которая необходима для работы за рубежом, дела обстояли плохо. Приходилось продавать за границей драгоценности, пушнину, чтобы содержать зарубежные разведаппараты. Однако валюты катастрофически не хватало.

С кадрами разведчиков было не лучше. Ведь для работы за рубежом надо знать иностранные языки, обстановку в стране пребывания, но таких сотрудников найти не просто. Так что первые послевоенные годы для разведки оказались очень трудными.

Следует учитывать и то обстоятельство, что советская военная разведка брала свое начало с нелегальной работы. Иного было не дано. В условиях Гражданской войны, в тылу противника, могли работать только нелегальные резидентуры. С окончанием боевых действий резиденты-нелегалы отправлялись на работу за рубеж. Однако, как известно, разведка, опирающаяся только на нелегалов, подобна одноногому инвалиду. Для ее полнокровного функционирования нужны разведчики, действующие под легальным прикрытием, как мы говорим, «под крышей».