Сыщик Бреннер - Игорь Шенгальц

Внешне мальчик выглядел здоровым и румяным. Не ребенок – картинка!

– Бреннер, вы завтракали? – спросил Дитмар. – Может, составите компанию?

– Спасибо, вынужден отказаться! – резко ответил я. Мысль о том, чтобы разделить трапезу с этим загадочным мальчиком, отчего-то вызвала у меня отторжение. Словно я находился в одной комнате с ядовитой змеей, которая в любой момент может укусить. Из-за него замучили сотни детей, а он, видишь ли, сидит и ест кашу. Но он-то в чем виноват? Надо взять себя в руки! Ребенок не сделал ничего дурного.

– Кофе? Булочки?

– Спасибо, я поем позже.

– Как знаете. Бреннер, через полчаса выступаем. Вы хорошо помните инструкции?

Уж этого я бы ни за что не забыл. Мне в обязанность вменялось произвести выстрел в сторону кортежа и отвлечь на себя по возможности больше сил охраны правопорядка, включая группу Семенова. Считалось, что одно это переполошит императорскую охрану, но программу менять не станут – лишь отправят на мою поимку всех свободных агентов.

Затем я должен был оторваться от погони и кружным путем вернуться в дом, чтобы принять временную опеку над мальчиком.

Теперь, когда я увидел Адди, мне казалось очень важным разобраться в его способностях. Возможно, это даже важнее, чем спасение императорской семьи. Я решил послушаться собственной интуиции, обычно она меня не подводила.

– У меня к вам разговор.

– Говорите! – кивнул Дитмар.

– Ошейники. Я настаиваю на том, чтобы их сняли.

Кречетов нахмурился.

– Бреннер, это не я решил. Только Серафимов может снять ошейники, но делать этого он не будет, предпочтет перестраховаться.

– Пока я не буду уверен в безопасности девушек, я не стану выполнять свою задачу.

– Ошейники… это особые устройства. Я уже говорил, что при попытке их снять в организмы будет мгновенно введен смертельный яд. Но я вам не враг. Как только вы вернетесь сюда, обещаю, я лично переговорю с Ульбрехтом и мы снимем ошейники. Сейчас же беседовать с ним на эту тему не советую.

Я быстро шагнул к нему и схватил за отворот пиджака. Кречетов и не пытался сопротивляться. Он смотрел мне прямо в глаза.

– Если с ними хоть что-то случится…

– Все будет в порядке. Он подозрительный и мнительный, но просто так он ваших девушек не тронет, можете не сомневаться. И кстати, он только что отбыл на место. Проще всего вам просто сделать так, как договаривались. Тогда и с вами поступят по справедливости.

Может быть, мне все же нужно было прокрасться ночью в комнату к Серафимову и принудить его снять ошейники? Остановило меня то, что я не знал, как они активируются.

Я отпустил Кречетова, хотя охотнее пристрелил бы его. Я сам виноват, влез в эту историю, втянул в нее сестер… Лучше бы этот ошейник надели на меня…

Внезапно Адди негромко засмеялся, словно услышал хорошую шутку.

– Пусть до вашего возвращения за ребенком присмотрят девушки, – мягко продолжил Кречетов. – В доме им ничто не грозит. По сути, сегодня этот дом – самое безопасное место в городе. Пусть сестры побудут с мальчиком. Думаю, они поладят.

Я понимал, что выбора мне не оставили.

– Хорошо, пусть будет так.

– Их будут охранять, без защиты они не останутся. Жаль только, что все дубли нужны сегодня в городе. Лучше них никого нет. Вы, Бреннер, их называете стрелками. Я же до сих пор не определился с терминологией. Они ведь не люди, но и не механизмы. Мясо и кровь, а не винтики и шестеренки. Назовем их для ясности «дубликаты». Они – альтернативные люди. Идеальные исполнители. Они могут мыслить, но лучше всего у них получается выполнять приказы, для этого они рождены… если можно назвать процесс их выращивания таким словом.

Я кивнул, мысленно сравнив вчерашних охранников и неумолимых стрелков.

– У вас еще есть минут десять, приготовьтесь к акции, – продолжил Кречетов. – Вот карта центра, я отметил вашу позицию. Оттуда прекрасный вид на площадь. Все, что потребуется, это произвести несколько выстрелов… там на крыше спрятана винтовка. До места вас проводят.

– Разве это не мог бы сделать любой другой человек? Зачем вам именно я?

– Перед выстрелами вы свяжетесь с Семеновым и припугнете его. Зная вас, он пошлет на захват своих лучших людей, тем самым дав Серафимову дополнительный шанс. Нельзя пренебрегать ничем, даже мелочами. Сегодня решается судьба страны!

Как бы пафосно это ни звучало, но он был прав. От сегодняшнего дня зависело все. Если план Серафимова удастся, то страна может быть ввергнута в гражданскую войну и уж точно сильно пошатнутся наши международные позиции. И если при этом император будет арестован и предан суду… это покажет его уязвимость, его обычность… а с обычным человеком и поступить можно как обычно. Например, казнить…

Я все это понимал и несколько раз кивнул, показывая, что разделяю его тревогу и волнение.

– Дитти, я хочу пить! – неожиданно сказал Адди. Интересно, как звучит его имя полностью? Адальберт? Адалард? Адельхард?..

Кречетов молча подошел к стоящему на комоде графину и налил стакан воды. Адди выпил, громко причмокивая от удовольствия, и потребовал еще. Товарищ Ястреб беспрекословно поднес ему вторую порцию. Со стороны казалось, будто слуга выполняет приказы своего молодого хозяина. Но, зная крутой нрав Кречетова, сложно было представить, чтобы он согласился на подобную роль. Каким же особым умением обладает этот странный, неприятный ребенок?..

– Дитти, я хочу играть! Где мои солдатики? – Вот теперь Адди выглядел на свой возраст. Вся его внешняя рассудительность куда-то испарилась, он показывал свой настоящий характер.

– Мы не успели захватить их с собой, я же говорил… – извиняющимся тоном напомнил Кречетов.

– Я хочу моих солдатиков! Сейчас же! – Адди уже не говорил – кричал, громко и требовательно.

Я терпеть не могу детей, а капризных – вдвойне, поэтому не посчитал нужным особо церемониться.

– А ну-ка тихо! – гаркнул я, да так, что Адди от удивления икнул. – Никаких солдатиков, никаких игр! Дети должны учиться. Сейчас ты пойдешь знакомиться со своими учительницами. Слушаться их беспрекословно! Это ясно?

Я взглянул на ребенка так строго, как только мог. Наверное, зря я с ним так. Моя личная подспудная неприязнь еще ничего не значит. Мало ли кто мне не нравится. Тем более передо мной лишь шестилетний мальчик. Но так было принято воспитывать детей, в строгости и послушании. Я не понимал, отчего Кречетов с ним миндальничает. Да и Адди как будто не привык к такому обращению и удивился, но покорно наклонил голову. Лишь его холодные глаза пристально смотрели на меня исподлобья. Он смотрел и запоминал.

Кречетов взглянул на меня с изрядной долей благодарности. Кажется, он тоже слегка побаивался этого ребенка.

Процедура знакомства Адди с сестрами прошла без инцидентов. Они как раз позавтракали, когда я привел мальчика в комнату. Идею присматривать за ребенком они восприняли без энтузиазма, но спорить не стали.