Власть Талисмана. Тайны посвященных: от египетских жрецов до виновников трагедии 11 сентября - Роберт Бьювэл

Сейчас мы пользуемся словами «эмоциональная ценность», но древний египтянин, сабеянин или, если хотите, герметический мыслитель пользовался бы словами «симпатическая ценность». У всех нас есть талисманы: кольца, браслеты, ожерелья, кристаллы, амулеты и т. д., и мы обычно очень расстраиваемся, если они теряются или оказываются украденными. Многие передовые исследователи уже давно полагают, что древнеегипетское искусство, статуи, обелиски, пирамиды и даже целые города играли роль мощных талисманов. Также принято считать, что подсознательное воздействие таких талисманов может быть многократно усилено благодаря добавлению различных чувственных стимулов помимо визуальных. Тщательно выбранная музыка, к примеру, неизменно обогащает восприятие точно так же, как духи, благовония и освещение. Мы знаем, что посетить собор с группой шумных туристов и стоять там одному, слушая хор при свете свечей и вдыхая аромат ладана, — это совсем не одно и то же. |

Следует указать, что такая «магическая» обстановка не обязательно должна быть искусственной. Природная среда часто играет роль храма в нашей жизни. Подумайте о шотландце, вернувшемся в свои родные горы после долгого отсутствия, или о бербере, возвратившемся в пустыню после городского шума и толчеи, и вы получите некоторое представление об этом. Но именно сочетание рукотворного «храма» с храмом природы может быть самым вдохновляющим и эффективным талисманом. Представьте Версальскую площадь в Париже, Тадж-Махал в Индии, Ангкор-Ват в Камбодже, представьте Париж весной, Рим летом или Вашингтон осенью и вы начнете понимать, о чем идет речь.

Все это может показаться псевдонаучными рассуждениями в свете современного эмпирического рационального и аналитического мышления, но независимо от того, что мы думаем о симпатической магии, или так называемой «священной науке», факт остается фактом: мы сложные существа, которые развивались миллионы лет под незаметным влиянием природы. Наши чувства действуют как тонко настроенные приемники, позволяющие интуитивно воспринимать окружающий мир. Такие способности вполне естественно называть природной магией, и в древности они искусно усиливались с помощью отражений многочисленных аспектов природы в символах и талисманах, обладавших четко определенным значением. Мы можем даже предположить, что древнеегипетские жрецы были подлинными мастерами этой тайной науки и что египетский храм был не столько религиозным сооружением, сколько мощным талисманом, предназначенным для воздействия на события в макрокосме. Войдите в египетский храм и вы войдете в модель вселенной, воспринимаемой внутренним зрением человека. Храм был не просто культовым местом, а средой, в которой нужно было ассимилироваться, — со своей особой атмосферой, гармоничными пропорциями, тщательно подобранными символами и об разами, магическими текстами и священными статуями, но в [трактате «Пикатрикс» представлено нечто гораздо более амбициозное, чем идея священного храма-талисмана. Это не более и не менее, чем эзотерическое руководство по превращению огромных городов, а возможно, и всего мира, в священные талисманы…

Храм мира

В герметическом тексте, известном под названием «Асклепий», есть призыв, обращенный к будущему поколению «мудрых людей», способствовать полному восстановлению истинной мировой религии — т. е. магической религии, некогда практикуемой в священной земле Египта.[704]Этот призыв заставляет вспомнить о таинственной «Организации», о которой говорится в гностических текстах Наг Хаммади, датируемых примерно тем же периодом и даже включающих фрагмент «Асклепия». Как помнит читатель из главы 5, текст оставляет впечатление, что эта «Организация» была некой разновидностью гностического тайного общества и что ее целью тоже было восстановление «истинной религии» — в данном случае гнозиса (знания).

Давайте посмотрим на фрагменты возвышенной прозы «Асклепия», где Гермес Трисмегист скорбит и пророчествует своему любимому ученику Асклепию о грядущем неизбежном уничтожении Египта и его древней священной религии.

«Разве ты не знаешь, Асклепий, что Египет есть образ неба или, точнее, что все правящее и движущее небом спустилось в Египет и пребывало там? Поистине наша земля — это всемирный храм, однако, так как мудрецам подобает знать все заранее, ты не должен оставаться в неведении о следующем: придет время, когда покажется, что любовь египтян к божественному со всеми ее ревностными проявлениями и кропотливыми ритуалами была бесцельной. Их священный культ будет развенчан и сгинет бесследно, ибо божественное вернется с земли на небеса, и Египет будет покинут. Страна, которая была престолом благоговения, будет обездолена высшими силами и лишена их присутствия. Когда чужеземцы займут эту землю, почитание божественного придет в упадок, и более того: по так называемому закону будет запрещено чтить божественное и хранить верность высшим силам. Тогда эта благословенная земля, престол храмов и святынь, заполнится трупами и гробницами.

О Египет, Египет, о твоих благих деяниях сохранятся лишь легенды, иони будут выдумкой для твоих детей! Лишь слова, высеченные в камне; сохранятся, чтобы поведать о твоих великих трудах, и скифы, индийцы или другие варвары из соседних стран будут жить здесь, ибо божественность вернется на небо, и все люди умрут, оставленные ею, когда Египет будет покинут богом и человеком. Обращаюсь к тебе, священная река, и предсказываю твое будущее: потоки крови наполнят тебя до краев, и ты переполнишься ими, не только кровь загрязнит твои божественные воды; они разольются повсюду, и число мертвых превысит число живых. Того, кто выживет, можно будет признать египтянином только по языку; по своим поступкам и поведению он будет чужеземцем.

Асклепий, почему ты плачешь? Египет сам будет обращен к гораздо худшим деяниям и познает гораздо худшее зло. Некогда священная земля, возлюбленная небом, единственная страна на Земле, где жили боги, учившие благости и святости, станет примером чистейшего неверия. Занятые своими заботами, люди того времени не найдут в мире ничего, достойного изумления или преклонения. Люди с презрением отбросят то, что раньше считали величайшим благом. Они не будут лелеять весь этот мир — несравненное создание Творца, величественное сооружение, щедрый дар многообразия, механизм воли Божьей, безукоризненно выполняющий свою работу, объединение всего, что должны чтить, восхвалять и, наконец, любить все, кто видит его, многообразие, данное как одно целое. Они предпочтуттень свету, и смерть для них будет более целесообразной, чем жизнь. Никто не станет смотреть на небо. Почтительных сочтут безумцами, а непочтительных назовут мудрецами; потерявшего голову назовут храбрецом, а негодяй будет считаться честным человеком. Душа и учение о ней (о том, что душа бессмертна или может достичь бессмертия) в том виде, как я раскрыл их тебе, будут считаться не просто смехотворными, но даже иллюзорными. Но поверь мне: тот, кто обратится к обожествлению разума, в конце концов понесет суровое наказание… Они установят новые законы, новое правосудие. Ничто святое, ничто, достойное неба или небесных существ, не будет услышано или принято разумом. Как скорбен тот час, когда боги удалились от человечества! Лишь злокозненные ангелы остались среди людей, сея раздоры и ввергая их во всевозможные преступления — войны, грабежи, обманы и все, что противно душе…»[705]