Мой мужчина - Джоанна Линдсей

Чтобы и Мэриан это знала, он потерся о ее бедра выпуклостью в паху. Ответом был жалобный, просительный звук, и это не было похоже на просьбу отпустить ее. Тогда Чад подался назад, опрокидывая Мэриан на постель. Они упали разом, не выпуская друг друга их объятий. На этот раз она знала, что делает, и о шоке речи не шло. Это давало надежду. Весь во власти желания, уже теряя контроль над собой, Чад с жадностью прикасался к Мэриан и все не мог насытиться прикосновениями. Чтобы дотянуться до кромки подола, ему пришлось прервать поцелуй…

Мэриан тотчас выскользнула у него из рук и соскочила с постели.

— Знаешь, милая, не стоит далеко заходить, если не готова зайти еще дальше, — поддразнил он.

Мэриан стояла у изножья кровати, часто дыша и ловя зубами краешек припухшей нижней губы. Голубые глаза ее казались черными от расширенных зрачков. Так в этом была все-таки и страсть! Увы, но и страсть не заставила Мэриан отказаться от упрямого желания уберечь портрет от его глаз. Из двух сестер не только Аманда умела стоять на своем.

— Чтобы покончить с этой.., этой нелепостью, я скажу тебе, что на втором портрете. Ты, может быть, думаешь, что для меня важно утаить это именно от тебя, но нет, я хотела бы утаить это от любых глаз. Потому что на втором портрете — обнаженная натура! Моя первая попытка. Такие вещи не рисуют без натурщика, но мне не с кого было рисовать, так что вышло не слишком удачно и не слишком точно. Всю жизнь я мечтала стать настоящей художницей, а для художницы обнаженная натура — обязательный этап, и поскольку в то время поблизости был только ты — довольно интересный объект, а я не питала к тебе отвращения до того дня, когда вы с Амандой…

Мэриан осеклась, и по щекам ее снова пополз предательский румянец. О чем он говорил на этот раз: о том, что она лжет? Или о ее неподдельном смущении?

Интересный объект. Интересный с точки зрения художника. Вот как она его расценивает. Может, при других обстоятельствах это и лестно, но в данном случае просто оскорбительно.

Ну и дураком же он себя выставил! Боролся, как лев, чтобы взглянуть на «откровенный портрет», а это оказалась всего-навсего обнаженная натура — для Техаса вещь не слишком привычная, но в общем-то обыкновеннейшая.

В обнаженной натуре нет ничего личного. Как обычно, Аманда играла на чужих чувствах.

Однако надо было как-то выходить из этой ситуации. Чтобы скрыть досаду и развеять смущение Мэриан, Чад с улыбкой произнес:

— Если тебе нужен натурщик, я не против.

— Нет, нет!!!

— Мое дело предложить. — Он приготовился уйти, но решил сделать еще одну попытку:

— Знаешь, ты извини.., но все-таки подумай о том, что я говорил в прошлый раз.

— Обязательно.

Столь твердое обещание означало только одно: она вообще не станет думать над его словами. Он так и думал. Он потерял все шансы завоевать ее любовь в тот день, когда попался на удочку Аманды.

— Ты что, подслушивала у двери?!

— Ну да! — призналась Аманда и тут же посетовала:

— Уж лучше бы моя комната была в другом конце коридора, а не так близко. Поневоле будешь подслушивать!

Она появилась на пороге своего номера сразу, как только Чад, уходя, закрыл дверь комнаты Мэриан. На этот раз он никак не мог избежать встречи — она стояла посреди коридора.

— Должно быть, трудная это работа — подслушивать? — спросил он с сарказмом в голосе.

— Да, но не тогда, когда так кричат! Но что прикажешь делать, чтобы ты наконец понял, как себя вести?

— Не лезь не в свое дело! Разве это так трудно?

— Ну не могу же я позволить тебе так навредить самому себе!

— Это ты навредила мне и продолжаешь вредить. Не будь ты женщиной, я бы…

— Знаю, знаю, — нетерпеливо перебила Аманда. — Ты бы свернул мне шею. Похоже, это все, на что ты способен. Разве не за тем ты пошел к Мэриан, чтобы добиться правды? А добился? Как же! Надо твердо сказать ей, что тебе все известно. Прижать ее к стенке так, чтобы не отвертелась. Учти, по доброй воле она не признается, хоть ее режь. Упрямая, как ослица!

— Ты что, опять помираешь со скуки? — мрачно осведомился Чад. — «Три долгих дня до возвращения Альберта Бриджеса — чем их заполнить? Дай-ка столкну этих двоих! Пусть выясняют отношения, а я буду веселиться». Ведь это так, признайся.

— Я взялась помогать тебе, — объяснила Аманда со вздохом, — а со скуки или нет, какая разница? Только вижу, что все это — напрасный труд. Не можешь на минутку забыть о прежних обидах? Я объяснила тебе, как все было на самом деле, и даже указала, где искать подтверждение моим словам, а ты не соизволил этого сделать.

— В обнаженной натуре нет ничего личного.

— В чем, в чем?

— По словам Мэриан, твой «откровенный портрет» — ее первая попытка изобразить обнаженную натуру. Она находит меня интересным натурщиком, только и всего. Никакое это не подтверждение, ничему.

Аманда рассмеялась:

— Ну, это уже переходит всякие границы! Умница! Так ловко выкрутиться не всегда удается даже мне. Не ожидала от Мэриан такой прыти. А наш ковбой сразу развесил уши.., даты просто идеальная мишень — облапошить тебя ничего не стоит!

— Хочешь сказать, что вы одного поля ягоды?

— Ничего не попишешь — родная кровь. Правда, с достойным противником ей бы не сладить. Искусство лжи требует постоянной тренировки. Между прочим, чем опытнее лжец, тем ценнее в его устах правда. Не знаю, что на меня нашло.., вдруг захотелось сделать что-нибудь хорошее. Ладно, хоть ты и безнадежен, опишу тебе второй портрет. Моя скромница сестричка изобразила тебя полураздетым на охапке сена. Ты смотришь с таким вожделением, что сразу понятно, к чему идет. Наверняка в тот момент она стояла над тобой. Жаль, что я не подсмотрела все это в деталях! Словом, портрет выдает ее с головой. Глупышка нарисовала даже шрам над пупком, чего никак не случилось бы, будь это плод ее воображения. Полагаю, шрам на самом деле существует?

— Кому и знать, как не тебе! — буркнул Чад. — Это ведь ты стояла тогда надо мной.

— Ну конечно, а потом взяла и нарисовала портрет. Или ты думаешь, что мы работали над ним на пару: я описывала, а Мэриан изображала? Кстати, я бы не прочь иметь подобный талант — мне ведь есть о чем вспомнить. Увы, он целиком достался ей. Пришлось развить другой.

— Талант лгать и интриговать? — съязвил он.

— Как верно подмечено! Талант есть талант, ковбой. Хуже, когда человек вообще ни что не пригоден. И оставь при себе свои колкости, не то махну на тебя рукой. Я пытаюсь помочь, не забыл? А ты отчего-то все никак не хочешь видеть очевидного.

— Отчего-то? Да оттого, что знаю Мэриан. Она бы ни за что не позволила тебе все это обстряпать! Она бы уличила тебя во лжи!