Вандал. Книга 3. Черные плащи - Андрей Посняков

Остановился на углу, уже в виду доходного дома Деция Сальвиана, протянул торговцу мелкую — с ноготок — серебряшку… И вдруг услыхал за спиной возмущенный голос своего домовладельца:

— Ну и что — паруса?! Какое вам дело до моих парусов? Кто подсказал именно так шить? А вот, фигу видели?

Та-ак…

Мгновенно сориентировавшись, молодой человек тут же нырнул за угол и оттуда уже взглянул на толстяка купца. Тот шел не в одиночестве, а в сопровождении дюжины молодых воинов со щитами и в сверкающих на солнце шлемах. Да и в черных плащах, разумеется. Один из «плащей» — длинный, с морщинистым желтушным лицом, сморщенным, точно от зубной боли, — явно был здесь главным. В отличие от других ни щита, ни копья у него не имелось, лишь у пояса висел короткий меч, больше, верно, для блезиру, чем для воинской надобности. Зато в руке желтолицый уверенно сжимал свернутую в трубку грамоту с вислой зеленой печатью. Грамотой сей он и отмахивался от наседавшего Сальвиана, словно от надоедливой мухи.

— По какому такому праву вы хватаете меня и моих людей? На каком основании ворвались в дом? Почему все разрушили? Господи, люди, да что же такое делается-то? Хватают всех без разбору…

— Не советую обобщать, любезнейший, — желчно скривился «плащ». — Как и поднимать лишний шум. Твои люди — преступники, ты же лучше подумай о себе — как будешь оправдываться?

— А чего мне оправдываться? Я и так в своем праве!

— Если так, еще раз спрошу… Где третий?

— А я почем знаю? Что я их тут — пасу, как добрый пастырь коровье стадо?

— Вот-вот, ты же не доложил о чужестранцах, купец! А это преступление.

Третий… Прятавшийся за углом Александр быстро сообразил, о ком идет речь. Ну конечно же, о нем самом! Нгоно и Весников уже наверняка схвачены по чьему-то навету. Главарь «плащей» что-то гундосил про паруса… Ну да — ах, неосторожно, неосторожно… Знали ведь, что все новшества здесь неизбежно привлекут самое пристальное внимание! Вот и привлекли… утлегарь с бом-кливером, тысяча морских дьяволов «черным плащам» в задницу! Придумали… на свою голову… Но с другой стороны — что было делать? Как-то ведь нужно было до Карфагена добраться, на что-то жить… Н-да-а, прикрыли лавочку! Главное — арестовали друзей. А уж по ним легко узнать, откуда явились. Особенно по Весникову. Впрочем, он в делах мало смыслит и вообще знает не много, Нгоно же — парень надежный, не расколется, не выдаст. Скажет, мол, затянуло непонятным лучом, зелененьким таким… Шел себе по бережку, прогуливался, и вдруг — рраз! И — неведомо где. А тракторист и этого не расскажет, он, похоже, так ни черта не понял до сих пор.

Что ж, если разобраться — не так все и плохо. Правда, теперь ребят выручать надобно, и чем скорее — тем лучше.

Еще бы выяснить, куда их увели? Где содержат? Может, тут снова Мартын поможет? Или… или заглянуть в дом, расспросить. Нет! Заглядывать не стоит — вдруг там засада? Лучше кого-нибудь из жильцов подстеречь или старика Малахию. Но это потом, а сейчас главное — не упустить из виду арестованного купца и его конвоиров.

Приняв решение, молодой человек зашагал следом за воинами, держась в некотором отдалении. Шел, насвистывая, с видом слегка подгулявшего бездельника из хорошей семьи, подмигивал встречным дамам, даже служанок не пропускал.

Идти пришлось недолго — свернув на широкую улицу Клавдия (бывшую Клавдия, как она сейчас называлась, Саша не смог бы сказать), вся процессия вошла в дубовые ворота крепости, тут же и захлопнувшиеся. Двое вооруженных копьями воинов в черных плащах встали по бокам створок, грозно поглядывая по сторонам.

— М-да-а, — разочарованно протянул Александр. — Ну, вот он — местный полицейский участок. Узилище! И что теперь? Внутрь не проникнешь… если только — на свою голову. Впрочем, а кто вообще сказал, что Нгоно и Весникова тоже схватили? Сразу обоих. Может быть, кому-то удалось убежать?

Справедливо рассудив, что приступать к немедленному штурму узилища пока рановато, молодой человек уверенно отправился обратно к доходному дому, где и затаился невдалеке от ворот. Время еще не позднее — уж кто-нибудь куда-нибудь да выйдет. Только бы знать — жилец это либо просто в гости заходил, а может, покупатель из лавки. Всех соседей своих, особенно с верхних, бедняцких, этажей, Саша, естественно, в лицо не помнил… окромя одной девушки… как ее… Юдифь! Кстати, на нее еще положил глаз Весников. Вот с ней бы переговорить… да-а… глядишь, чего и выяснилось бы! Хоть какая-то более-менее реальная картина всего произошедшего составилась бы. И вообще, с девушками куда приятнее разговаривать, нежели с мужиками, да и примечают девчонки обычно гораздо больше. Мужчина на какою-нибудь мелкую деталь и внимания не обратит, а вот женщина…

Саша так и решил — уселся невдалеке, у фонтана, на лавочку, в тени невысокого портика, да сидел себе, глазея, как двое седобородых стариков, в окружении таких же зевак, как и сам Александр, азартно режутся в какую-то игру, напоминающую нарды.

Сам не заметил, как увлекся, вместе со всеми начал кричать, подсказывать… Ну, не «лошадью ходи», но что-то в этом роде. И ведь едва не пропустил девку! Хорошо, кто-то из болельщиков поднял глаза, причмокнул, бормотнул что-то одобрительное, типа — «шикарная шмара» в переводе на местную «вульгарную» латынь…

Ась?! Молодой человек вмиг вскочил со скамейки.

И впрямь девушка была неплоха. Темные волосы с медным отливом, фигурка чуть полноватая, хотя нет, в самый раз: грудь крепкая, большая, попа ухватистая — все на месте. Ишь, идет, вышагивает, глазами стреляет — фу ты, ну ты, ножки гнуты! Правда, одета кое-как, право слово, бедняцкий наряд — башмачки рваненькие, из левого даже большой палец торчит… и из правого… или это сандалии? Точно сандалии, да-а, не по сезону обута барышня! А туника явно знавала лучшие дни, вместо пояска — веревочка, накидка-пенула, правда, ничего еще… издалека если. А ближе подойдешь — плюнешь. Так же и насчет украшений, до которых все подобные девицы весьма охочи. Как же, «брильянты — лучшие друзья девушек», это ведь и нашей нищебродной крали девиз — по всему видно. Медные браслеты начищены и почти сойдут за золотые — если не обращать внимания на зеленые разводы на запястьях. Бусы яркие, аляповатые — явная дешевка. Ну правильно, откуда средства у обитательницы дешевой меблированной комнатенки под самой крышей доходного дома, где летом жарища, а зимой холодрыга и никакая жаровня не помогает. Если есть она там, жаровня-то.

И куда же, интересно, направляется сия достойная мадемуазель? И не пора ли, собственно, познакомиться с нею поближе, поговорить… о том о сем…

Опаньки! Куда это ее черт понес? Неужели в лавку? Да не в какую-нибудь — ювелирную! И что сей барышне, скажите на милость, там делать? Брильянтовые диадемы покупать? Бижутерией в подобных бутиках едва ли торгуют.

Естественно, Саша в лавку заходить не стал, оперся спиной о толстый ствол росшего напротив платана, прикрыл глаза. Отдыхает человек — а кому какое дело?

Стоял долго — и что только мадемуазель в ювелирной лавке делает столько времени? Неужто грабит? Долго… долго… Ага — вот! Ну ничего себе, однако!