Увидимся в темноте - Виктория Платова

Брагин угрюмо молчит.

– Этот питомник, – продолжает наседать Джанго, – бывшее бомбоубежище, так? Все двери в подвале закрываются герметично, а подводка газовых трубок к западне требует определенных навыков. Шапсай в его нынешнем состоянии с этим бы не справился. То есть пускать газ он еще мог, а все остальное – нет.

– Не факт.

– Хорошо. Не факт. Но фургон – факт. Он не случаен. Думаю, что Полина и мальчик тоже появились там не случайно.

Работник правоохранительных органов, которому Ветрова отдала сценарий. Не могла не отдать, потому что… Потому что он буквально загипнотизировал ее. Так сказал Грунюшкин, но никаких своих сотрудников ни одно из ведомств не посылало. И это был не Шапсай – свою единственную любовь Полина уж точно бы признала.

– Хотите сказать, их заманили?

– Возможно, просто попросили приехать. Я не знаю.

Хоть что-то ты не знаешь. Уже легче.

– Попросили приехать, чтобы убить?

– Я не знаю.

– И «попросили» – это кто? Шапсай?

– При нем ведь нашли еще один паспорт с вклеенной фотографией. Лицо – одно и то же, только имя другое. Напомните мне… – Джанго нетерпеливо щелкает пальцами.

– Либенсон Андрей Юрьевич, – после долгой паузы произносит Брагин. – Он и был известен своим работодателям как Либенсон.

– А кто засвидетельствовал смерть Шапсая? Там, на юге?

– Я послал запрос.

Брагин действительно послал запрос, не такой уж он идиот. Хотя изматывающая беседа с Джанго говорит об обратном.

– Хотите сказать, что Шапсай – не убийца?

– Убийца. Он убивал в прошлом и, скорее всего, в настоящем. С прошлым – понятно, но в настоящем он не справился бы без сообщника. Учитывая его нынешнее состояние. Скорее всего, именно сообщника он принимал за свое альтер эго… Реальная для него личность… Парень в черном… Возможно, она реальна на самом деле. Понимаете?

– Нет.

– Хорошо. Я постараюсь объяснить. – Джанго – сама сосредоточенность, больше всего она боится брагинского непонимания, оттого и пристально всматривается в его лицо. – Давайте по пунктам.

– Давайте, – вяло соглашается Сергей Валентинович.

– Болезнь Шапсая – медицинский факт. Продумывать изощренные схемы он уже не в состоянии. Связывать причины и следствия, сооружать ловушки – тоже. Остаются лишь выработанные до автоматизма навыки мясника. Вот, кстати… Помните, вы рассказывали мне о том, как исчезла Ольга Трегубова? Отправилась вынести дурно пахнущий мусор, верно? И больше никто ее не видел.

– Мусор имел место, да. – Брагин кивает головой.

Мясо или рыба, по показаниям свидетеля, которому нет необходимости врать. Во всяком случае, не о той встрече в подъезде. Сергей Валентинович и впрямь обсуждал мусорный эпизод с Джанго и вегетарианство девушки тоже. Ни мясо, ни рыбу сюда не воткнешь, если не предположить, что Трегубова вдруг неожиданно отказалась от своих предпочтений в еде.

– Представьте, Брагин. Вы возвращаетесь домой с работы и чувствуете неприятный запах в комнате. От которого просто необходимо избавиться, настолько он невыносим. Что бы вы сделали на месте Трегубовой?

– То же, что и она. Куртка, сапоги, помойка.

– Думаю, мусор в ее комнате появился не случайно. Нужно было выманить девушку из дома и погнать к бакам через стоянку с машинами. И одна из машин уже ждала ее. Остальное вы знаете. Мы все знаем.

– Выходит, мусор ей подбросили? И она не насторожилась, не стала ничего выяснять?

– Коммуналка, – просто ответила Джанго, женщина, в принципе не совместимая с коммунальным бытом. – Хуже только джунгли и амазонская пойма. Особенно когда ты в квартире на птичьих правах. Выяснять – себе дороже. А так… Греши на любого из соседей, не ошибешься.

– И кто же… подбросил?

– Тот, кто впоследствии подбросил плеер и ключи от квартиры Аяны Уласовой. Убийца.

– Шапсай, – уточняет Брагин.

– Мальчик мог знать – кто. – Джанго поначалу уклоняется от прямого ответа. – Он видел убийцу. Видел его в доме. В комнате. Возможно, даже вступал с ним в контакт. По-своему, конечно. Следовательно, и контакт был специфическим.

«Ты – не он».

Вот и вся специфика. Нет, Джанго имеет в виду не Шапсая. Слишком большой риск появиться в квартире, где живет Полина, бывшая возлюбленная мясника-режиссера. Это не Шапсай, кто-то другой.

Другой убийца.

Убийца-невидимка, умудрившийся не засветиться там, где засветился благообразный седой старец: съемочная площадка, соревнования по аджилити, салон минивэна с логотипом «WHITE LOVERS». Джанго считает, что сообщник всегда находился где-то поблизости от Шапсая, контролировал его. И совершал телефонные звонки. Вообще телефонные звонки – отдельная тема для Джанго. Убийца-невидимка звонил с телефона Ганичева Ольге Трегубовой, пока актер болтался в свинцовых водах судоходного канала на Канонерке.

– Зачем? – недоумевает Брагин. – Кому был нужен этот звонок?

– Ложный след. Желание впутать в историю невинного человека. Так это выглядит со стороны. Так может казаться нам.

– А на самом деле?

Джанго пожимает плечами.

– Я не знаю. Может быть, ему просто хотелось поболтать с будущей жертвой. Или помолчать.

– Целых пять минут?

– Тогда скорее поболтать. Выдав себя за другого. За актера, в которого влюблены все девушки.

Все опять начинает вертеться вокруг кино, и это раздражает Брагина. И Джанго раздражает. Со своими теориями, слишком сложными даже для такого изобретательного маньяка, как Шапсай. Ах да, Шапсай больше не интересует ее. Возможный сообщник, в которого не верит никто, кроме самой Елены Викторовны Джангировой, – другое дело.

– Вы отправились в питомник, потому что вам позвонили с номера Полины, так? Разговора не было, только пение птиц, так?

Брагин кивает головой.

– А потом пришло сообщение?

– Да. Думаю, что и звонил, и отправлял сообщение мальчик. А Полина была уже мертва.

– Это не мог быть мальчик, учитывая тяжесть его состояния. Вряд ли он способен хоть как-то идентифицировать вас. Уж точно не как Брагина, следователя.

«Ты – не он».

Вот и вся идентификация. Пропади ты пропадом, Джанго! Со всеми своими теориями, с верой в безумного компаньона, то и дело выглядывающего из-за спины Шапсая.

– Кто же тогда звонил?

– Глупый вопрос. Тот, кто звонил Трегубовой с телефона актера. И кто хотел закончить историю. Закончить игру. Возможно, для того, чтобы начать следующую. Я должна подумать об этом. Подумать.

Да уж. До хрена еще работы, как выразился бы капитан Вяткин.