Государство страха - Майкл Крайтон

— Так что прощай, Малибу! — весело заключил ведущий. — Нет, разумеется, произойдет это не сразу. Но опасность надвигается… И катастрофа неизбежна, если мы не изменим свой подход.

Эванс отвернулся и шагнул к двери. «Интересно, — подумал он, — что сказал бы Кеннер, услышав эти новости? Изменение скорости вращения Земли? — Он покачал головой. — Нет, это они уж слишком, вон куда хватили! И все льды Гренландии растают?.. Да, можно только представить реакцию Кеннера. Он наверняка стал бы все отрицать, ну, как обычно, с пеной у рта». Эванс отворил дверь, вышел, затем осторожно притворил ее за собой и убедился, что она осталась незапертой. И вышел на улицу.

Суббота, 9 октября

9.08 утра

Он направлялся к конференц-залу и столкнулся в холле с Хербом Ловенштейном.

— Господи! — воскликнул Херб. — Где это тебя черти носили, Питер? Искали и никак не могли найти.

— Проводил конфиденциальную работу для одного клиента.

— Что ж, в следующий раз сообщи хотя бы своей чертовой секретарше, где тебя искать. Выглядишь дерьмово. Что случилось, ты подрался, да? И что это там у тебя над ухом?.. Боже, да никак швы?

— Просто упал.

— Угу, как же, как же. Ну а клиент, для которого ты проводил конфиденциальную работу, кто он?

— Ник Дрейк.

— Забавно. Он об этом не говорил.

— Нет?

— Нет, представь, ни слова. И к тому же он только что ушел. Проторчал с ним все утро. Он очень расстроился из-за того документа, ну, где ему отказывают в гранте на десять миллионов долларов из фонда Мортона. Особенно недоволен формулировкой одного из пунктов.

— Да, я в курсе, — сказал Эванс.

— Хочет знать, откуда она взялась, эта формулировка.

— Я знаю.

— Так откуда же?

— Джордж просил не разглашать. — Джордж — покойник.

— Ну, официально еще нет.

— Кончай пудрить мне мозги, Питер. Кто придумал и вставил этот пункт?

Эванс покачал головой:

— Прости, Херб. Я получил особые инструкции от клиента на эту тему.

— Но мы ведь работаем в одной фирме, разве не так? Он и мой клиент тоже.

— Он попросил меня, Херб, в ходе написания контракта.

— В ходе написания? Я же просил, не морочь голову, Питер. Джордж никогда ничего не писал.

— То была записка от руки, — сказал Эванс.

— Ник хочет аннулировать этот пункт в документе.

— Еще бы, ни на секунду не сомневался.

— И я обещал, что мы с тобой ему поможем, — сказал Ловенштейн.

— Не вижу, как ему можно помочь.

— Мортон был не своем уме.

— Вдумайся, Херб. Что ты предлагаешь?! — воскликнул Эванс. — Ты собираешься забрать десять миллионов из его состояния, но если кто-то шепнет об этом на ушко его дочери…

— Да она полная идиотка…

— Привыкшая перебирать наличные, как обезьяна бананы. Так вот, если кто вдруг шепнет ей об этом на ушко, нашу фирму обвинят в присвоении десяти миллионов чужих денег да еще в разглашении конфиденциальной информации. Ты обсуждал с главными партнерами такое развитие событий?

— Вечно ты упрямишься.

— Просто осторожничаю. Могу выразить свою озабоченность в письменном виде, отправив тебе e-mail.

— Так ты в этой фирме карьеры себе не сделаешь, Питер.

— Лично я считаю, что действую исключительно в интересах нашей фирмы, — ответил Эванс. — И знаешь, не вижу способа, как тебе удастся аннулировать этот документ. Ну, разве что ты прибегнешь к услугам юристов других фирм.

— Да ни один из других юристов не стал бы… — Тут Ловенштейн осекся. И, гневно сверкая глазами, уставился на Эванса. — Дрейк собирается поговорить с тобой об этом.

— Буду счастлив выслушать его.

— Тогда передам ему, что ты позвонишь.

— Ладно.

Ловенштейн развернулся и зашагал по коридору. Потом вдруг остановился.

— А что это за история с полицией и твоей квартирой?

— Ко мне вломились.

— И что искали? Наркотики?

— Нет, Херб.

— Моей секретарше даже пришлось отпроситься с работы, чтоб как-то утрясти эту историю.

— Это правда. Сделала мне личное одолжение. Но если мне не изменяет память, произошло это уже по окончании рабочего дня.

Херб фыркнул и зашагал дальше. Эванс напомнил себе, что надо позвонить Дрейку. Хотя это было последним, чего ему хотелось.

Суббота, 9 октября

11.04 утра

Кеннер припарковал машину на автостоянке на окраине города, под жаркими лучами полуденного солнца. Они с Сарой зашагали по улице. Над тротуаром дрожал раскаленный воздух. Все вывески и указатели здесь были на испанском, за исключением двух, на английском: «Обналичка чеков» и «Деньги в кредит». Из старых громкоговорителей лились песенки мексиканских уличных музыкантов.

— Все готово? — осведомился Кеннер. Сара проверила небольшую спортивную сумку, перекинутую через плечо. Нижний ее край украшал кусок сетчатой нейлоновой ткани, предназначавшейся для маскировки глазка видеокамеры.

— Да, — ответила она, — я готова.

Они направились к большому магазину на углу. Вывеска гласила: «Брейдер. Армейское/флотское обмундирование и снаряжение».

— Что мы будем там делать? — спросила Сара.

— ЛЭФ приобрел ракеты в большом количестве, — ответил Кеннер.

Сара нахмурилась.

— Ракеты?..

— Маленькие. Легкие. Примерно двух футов в длину. Устаревшая вариация ракет Варшавского договора восьмидесятых под названием «Хотфайер». Ручные переносные установки, действуют на твердом ракетном топливе, дистанционное управление, дальность полета около тысячи ярдов.

Сара не совсем понимала, что все это означает.

— Стало быть, это оружие?

— Иначе бы они не стали их приобретать.

— И сколько же они купили?

— Пятьсот. Вместе с пусковыми установками.

— Ого!..

— Так что вряд ли это были любители или коллекционеры.

Над дверью висело полинялое полотнище, где желтой и зеленой краской было выведено: «Лагерное оборудование Средства маскировки Куртки и парашюты для десантников Компасы Спальные мешки и Многое Многое Другое!».

Они отворили дверь, звякнул колокольчик.