Сиделка - Делия Росси

– Вы о Горне?

– О лорде Горне, Кэти, – наставительно произнес гном и с нажимом повторил: – О лорде Горне, графе Эргольском и Санросском.

Понятно. Мне снова пытаются указать, где мое место.

– И что такого ужасного в моем общении с Его сиятельством? – поинтересовалась я.

Гном цепко посмотрел на меня, бросил взгляд на дежурного и, понизив голос, сказал:

– Я не враг тебе, Кэти. Напротив, я желаю тебе только добра. Ты думаешь, что сословные предрассудки ничего не значат? Что можно быть счастливой с тем, кто никогда не признает тебя ровней? – он грустно вздохнул и горько добавил: – Ошибаешься, Кэти. Очень сильно ошибаешься.

Карие глаза смотрели на меня с затаенной болью.

– Тер Гердин, что случилось с вашей сестрой? – тихо спросила я, уже догадываясь, каким будет ответ.

– Когда Эльзе только исполнилось семнадцать, она сбежала с заезжим магом. Бросила все: обеспеченную жизнь, дом, веру отцов, хорошего жениха. И меня бросила, а ведь кроме нее у меня больше никого не было. Но Эльза не думала об этом. Собралась тайком, да и уехала вместе со своим любовником. С тех пор о ней никто ничего не слышал.

– Но вы пытались ее разыскать.

Это не было вопросом. Мне стал понятен смысл сегодняшнего разговора между Горном и тером Гердином.

– Да, – тихо ответил гном. – Так я оказался в Дартштейне. Мне пришлось нелегко. Я потратил почти все свои сбережения на то, чтобы отыскать Эльзу, но сестра словно сквозь землю провалилась. А потом, когда истекли пять лет, мне пришлось выбирать – или возвращаться во Фракию, или оставаться в Дартштейне и принимать дартское гражданство. Ты ведь знаешь, что свыше положенного срока иностранцы не могут проживать в королевстве. Но я не хотел уезжать, не разыскав Эльзу. Вот так я и стал отступником.

– А лорд Горн? Откуда вы с ним знакомы?

– Граф поймал сотрудника архива, который пытался достать для меня сведения об Эльзе, – неохотно ответил гном. – И тот меня выдал.

– У вас были неприятности?

– Можно и так сказать.

Тер Гердин сердито шмыгнул носом.

– Видишь ли, Кэти, я был несдержан в выражениях и позволил себе довольно нелестно выразиться о Его сиятельстве. За что и провел семь месяцев в тюрьме. Как ты понимаешь, это не прибавило мне симпатии к графу.

Гном заложил большие пальцы в кармашки жилета и оттопырил нижнюю губу.

– Думаете, лорд Горн сможет найти вашу сестру?

– Ему придется покопаться в засекреченных архивах. Я истратил много денег, чтобы туда попасть, но так и не смог преодолеть магические заслоны, оберегающие архив от посторонних. Надеюсь, лорд Горн сумеет обойти секретную кодировку и достанет необходимые сведения.

Я задумчиво покачала головой. Теперь стало понятно, почему граф не сразу согласился на условия гнома.

– Прошу тебя, Кэти, не губи свою жизнь. Все маги – бессердечные чудовища. Я не хочу, чтобы ты стала очередной игрушкой могущественного аристократа. Он сломает тебя, Кэтрин.

Тер Гердин вздохнул, и его мясистый нос уныло повис.

– Нет ведь никакого условия про целибат, верно? Вы его специально выдумали? – тихо спросила я.

– Хотел оградить тебя от проблем, – недовольно пробурчал ученый. – Только, вижу, это было напрасно. Ты все равно поступишь по-своему.

– Тер Гердин, спасибо вам, – я обняла гнома и, наклонившись, поцеловала его в щеку. – Не сердитесь на меня. Я постараюсь быть благоразумной.

– Да, уж постарайся, Кэти, – проворчал тер Гердин, но я видела, что он немного оттаял.

– И мне очень жаль, что так получилось с вашей сестрой. Надеюсь, лорду Горну удастся ее отыскать.

– Я тоже надеюсь, – тихо ответил гном и отвел глаза. – Ладно, пойду, – заявил он. – Время уже позднее, а я еще не пил свою вечернюю кружечку эля. Нельзя изменять традициям.

Я улыбнулась. Жизнь тера Гердина состояла из целого ряда обрядов и церемоний, которые тот неуклонно соблюдал. И теперь я понимала, почему. Я ведь тоже придумывала для себя «Неизменные правила», только бы заполнить пугающую пустоту собственного прошлого и настоящего. Похоже, у нас с гномом гораздо большего общего, чем мне казалось.

– Надеюсь, ты подумаешь над моими словами, Кэти, – сказал мне на прощанье тер Гердин.

– Непременно, – ответила я.

Двери департамента захлопнулись за гномом, а я все стояла, глядя на темное окно, за которым снова сыпал снег.

* * *

– Ну что? Кто это был?

Не успела я сойти с пространственной платформы, как рядом тут же оказалась Хельга.

– Оборотень?

– Нет. Приходил мой учитель, – ответила я.

– Жаль. А я уж думала, ты со своим красавчиком на свидание ушла, – Хель вздохнула. – Что за жизнь? Никаких развлечений, одна только работа.

Она поправила толстую пшеничную косу, кольцом уложенную вокруг головы, и вернулась за стойку, а я прошла в свою палату.

– Тера Кэтрин, а кто к вам приходил? – увидев меня, тихо спросил Шимон. – Ваш парень?

– Тер Шимон, а вам не говорили, что любопытство до добра не доводит?

– Значит, Сноргу ничего не светит, – задумчиво произнес Селий и покосился на спящего сослуживца. – А он ведь всерьез в вас влюбился.

– Это ему только кажется, – устало ответила я.

Ну и вечер! Все так и норовят поговорить со мной о чувствах.

– Как только тер Снорг выйдет из госпиталя, так сразу же меня забудет, уж поверьте моему опыту.

Я сказала это машинально и лишь потом осознала, что действительно имею подобный опыт.

– Зря вы так, тера Кэтрин, – заметил Шимон. – Вы правда нравитесь Сноргу.

– Доброй ночи, тер Шимон.

Я решила закончить никому не нужный разговор.

– Доброй ночи, – неохотно ответил парень.

Я проверила повязки Лодвика, развела ему обезболивающее и поставила стакан на тумбочку. Взгляд упал на лежащую на белой поверхности газету. Пока я отсутствовала, кто-то принес свежий номер «Брегольских ведомостей».

Разгладив пахнущую типографской краской страницу, я отошла к настенной лампе и с интересом прочитала верхний заголовок. «Лорд Дальгейм обещает снижение таможенных пошлин!» Ну, это старая песня. Обещать – не значит понизить. Так, что тут еще? «Королевский двор переезжает в резиденцию Аутцлир». М-да. Очень важная новость. У Вильгельма десять резиденций, и он весь год кочует по ним вместе со всем своим двором. «Болезнь герцога Бравенского прогрессирует». Ну да, как же… Если там что-то и прогрессирует, так это старость и маразм. Шутка ли – древнему магу почти пятьсот! И это при том, что волшебники доживают максимум до трехсот. С разворота на меня смотрел высохший старик с высокомерным взглядом прозрачных глаз и с презрительной улыбкой на тонких бескровных губах. «Секретарь Его светлости, лорд Арнольд Штолле поделился с нами последними сведениями о состоянии здоровья герцога Бравенского». Далее следовал подробный отчет о том, сколько раз милорд поел, кто его навещал, какое вино герцог изволили испить… Обычный газетный треп.