В интересах истины - Максим Леонидович Максимов

— Давайте поговорим о Гусинском. Недавно в Интернете появилась запись вашего разговора с помощником Лужкова, где вы просите, чтобы Юрий Михайлович принял вас по квартирному вопросу. Оказывается, это служба безопасности холдинга «Медиа-мост» прослушивала вас наряду со многими чиновниками и политиками…

— Да, я слышал об этом, только не пойму: на фиг я им нужен? А вообще это безобразие. За это надо сажать в тюрьму — тех, кто занимается прослушиванием… Но сажать именно за это — если так именно было! А не в масках врываться и непонятно что искать. Четыре патрона у помощника Гусинского нашли — посадили в тюрьму. Привет! Если они прослушивали разговоры частных граждан — я первый подниму руку, чтобы они подлежали суду и наказанию. Не имеют права вмешиваться в личную жизнь.

Но для этого нам необходимо в Госдуме создавать законы, направленные на сохранение конституционных норм. А мы их не создаем, а занимаемся вместо этого чем угодно…

— Может, изменились мотивы, по которым люди идут во власть?

— Да, я вспоминаю своих товарищей по Верховному Совету — и коммунистов, и демократов. Когда на съезде была провозглашена Декларация независимости России, весь зал встал и со слезами на глазах аплодировал. Все — и коммунисты тоже. Потому что мы впервые осознали себя гражданами России. Мы не могли бы себя вести так, как многие депутаты сегодня. Люди приходили туда бороться за идею — ту или другую. Наш диалог с коммунистами на первых съездах был абсолютно честным. А потом стали использоваться уже другие средства…

— Помню, у вас были и рукопашные схватки?

— Один раз, когда председательствующий на съезде Казаков, выполняя спецзаказ, сделал все, чтобы снять кандидатуру Ельцина с голосования на пост председателя президиума. Ну, мы с товарищами и помчались к трибуне, пытались воздействовать… Объяснить, что голосование незаконное…

— Не жаль потраченных сил?

— Ни в коем случае. Я по-прежнему считаю, что реформы — единственно правильный путь. Это путь к нашему спасению. Только так и можно покончить с коррупцией, с бандитизмом и нищетой.

— Ну а с Путиным у вас личных контактов не было?

— Были. Я ему очень благодарен за то, что он мне позвонил в день рождения, поздравил.

— Уже будучи президентом?

— Да, и мне было приятно, что нынешний президент России, как и Борис Николаевич Ельцин, лично меня поздравил.

— А до этого Путин когда-нибудь поздравлял вас с днем рождения?

— Нет, но я его знал его как человека из команды Собчака. Я надеюсь, что общение с демократами, в том числе с Собчаком, настроило Путина на определенный лад. Я жду от него очень многого, хотя кое-что меня в нем разочаровывает… Но я это списываю на неопытность человека.

— Уровень коррумпированности правительства вас не пугает?

— Я не верю ни тем СМИ, которые обвиняют конкретных министров, чиновников, ни тем, которые этих же чиновников «обеляют». Я просто не знаю… Так же как не знаю ничего о богатстве Гайдара или Чубайса. Но я бы очень хотел, чтобы кто-нибудь из демократов первой волны играл одну из главных ролей в государстве. Среди демократов есть разные люди — приятные, неприятные… Но когда я встречаю своих прежних товарищей — у меня теплеет на душе.

18.09.2000.

Михаил Шемякин: «Я солдат, мне всегда интересней в бою»

Облик Михаила Шемякина уже много лет неизменен: френч, фуражка, сапоги… Образ жизни также неизменен: работа и несколько часов сна. Никаких развлечений. И много лет уже во всех поездках Михаила Михайловича сопровождает подруга Сара де Кей. А в России, кроме нее, и дядя художника — Олег Железкин (он представляет интересы Шемякина в нашей стране). Неотлучно находились они при Шемякине и в те дни, когда он работал над «Щелкунчиком» в Мариинском театре.

— Михаил Михайлович, как я понимаю, после печальной судьбы памятника первостроителям (о чем мы уже писали) у вас нет желания дарить Петербургу новые работы?

— К весне будущего года я собираюсь закончить скульптурный монумент, который будет установлен на могиле Собчака. Я согласился сделать его по просьбе Людмилы Нарусовой — это священная обязанность перед памятью моего покойного друга. Я уже делал надгробный памятник Маневичу, по просьбе его друзей. Ну а если речь о городских памятниках… Такие шальные мысли мне уже в голову не приходят.

— Помнится, вы хотели установить карнавальные скульптуры в Аничковом саду.

— Да, но я как-то прочел интервью с главным художником города Ураловым, который клялся и божился, что никогда на этом месте Шемякин ничего не поставит. С тех пор, видя его активную деятельность, я ничего уже не предпринимаю. Конечно, кому-то мои работы могут нравиться, кому-то нет. Но есть определенные силы, которые мне четко показывают, что будет с моими скульптурами, если они еще раз появятся в этом городе! Каждый раз к моему приезду мне подготавливают с памятником первостроителям очередной сюрприз. Я это воспринимаю как демонстрацию.

— Думаете, кто-то уродует ваш памятник сознательно?

— Я стопроцентно в этом уверен. Полно же в городе бронзовых скульптур Ленину, давно забытым бонзам, и никто их не трогает. Я предполагал, что будет попытка снести мой памятник. И я не настолько наивен, чтобы валить все на бомжей, на сборщиков цветного металла… Я слишком хорошо знаю свою страну.

Когда я прилетел сюда ставить памятник, то уже в аэропорту меня журналисты спрашивали: а не хотите ли вы «ошемякинизировать» город, почему появляется уже третья ваша скульптура?.. Хотя вы сами прекрасно знаете, что многие официальные скульпторы ставили и побольше памятников.

Но при этом главный архитектор города Харченко, которому не впервой разрушать Петербург, решил снести исторические Преображенские казармы и выстроить дома для новых русских с подземными гаражами, что угрожает обвалу Спасо-Преображенского собора… Когда я увидел, что пытаются сделать эти бандиты от искусства, волосы встали дыбом! Александр Марголис, известный историк, выступил в защиту этого архитектурного ансамбля — и его зверски избили, он едва не потерял зрение, лежит в больнице с сотрясением мозга. Я добился, чтобы все документы по Преображенскому ансамблю были переданы на стол президента. Я подключился к этому делу как петербуржец, как человек мира. Петербург давно уже принадлежит всему миру. Здесь любой дом — история.

— А как вам те памятники, что появились в Петербурге в последние годы — Гоголю, Достоевскому, Шевченко?

— Хорошие реалистические работы… Шевченко — не видел. Я рад, что появляются памятники моим любимым писателям, поэтам. Могу только приветствовать это. Я знаю, что очень много подарков собирается