Станцуй со мной танго - Татьяна Абалова

— Да куда же она могла подеваться? — Базиль непонимающе развел руками. — Мышка, что скажешь?

— Погоди! — та ковырялась в потрепанном справочнике, скользя пальцем по строчкам. — Вот, нашла! — Елена лихорадочно набрала номер телефона. — Алло, здравствуйте! Могу я поговорить с Виолеттой Романовой?

Прикрыв трубку рукой, сделала большие глаза.

— Она в клубе пилонного танца, сейчас позовут!

* * *

Виолетта вернулась из холла какая-то загадочная.

— Что? Кто звонил? — обернулась на нее Лорка, сидящая на корточках перед Глашей.

— Да, расписание спрашивали, — ответила как можно более равнодушным голосом, но мимо Лоры не прошло, что Вета усердно принялась переставлять флаконы с духами и баночки с кремом, словно для уборки сейчас было самое подходящее время. — На моем мобильнике, оказывается, батарейка разрядилась.

— А я свой вообще дома забыла, — откликнулась Глазунова. — Собиралась впопыхах.

— Так нормально будет? — Лорка посмотрела снизу вверх. Глаша повертела ногой в босоножке, проверяя, не туго ли ремешок стягивает щиколотку.

— Нормально. Я сейчас только об одном беспокоюсь — я вся такая красивая, а на улице слякоть. Увязну в какой-нибудь луже по колено.

— Ничего, добежишь как-нибудь, — Виолетта выглянула в окно, где утренний дождь оставил рваные пятна, вода в которых рябила под напором ветра. — Не в резиновых же сапогах идти? Всего-то пробежать с десяток метров.

— Да уж. В сапогах Золушка получится так себе, — Глаша, задрав юбку, повертела и второй ногой, сделала плавный шаг вперед, назад. — Ну, все. Я готова.

— Подожди! А духами побрызгаться? — Лора держала по флакону в каждой руке. — Какие выбираешь: цитрусовые или с запахом дождя?

— Что ты — что ты! — Глафира протестующе замотала головой. — Кодигос не позволяет. Для милонги ароматный шлейф — моветон.

— Вет, глянь, как она иностранными словами сыплет.

— Мне кажется или здесь кто-то завидует? — Виолетта обняла Лору за плечи.

— Конечно, — дернула та подбородком. — Кому-то и минет, и менуэт, а кто-то уже вторую ночь в холодную постель ложится.

— Не сердись. Я, — Вета сделала паузу, готовясь сказать нечто важное, — к родителям ходила. С Александрой Михайловной.

— И? — Лора тревожно блеснула глазами.

— Осталась там с ночевкой. Мы с мамой всю ночь проговорили. Плакали…

— Вета! Так ты помирилась с ними?! — Глаша, увидев смущенный кивок, кинулась обниматься. — Только не плакать, только не плакать! — шептала она, смахивая с кончика носа слезу счастья.

— Блин! Уже шесть пятнадцать! — Виолетта первая вернулась к действительности. — Опаздываем!

— Где же моя куртка? — закрутилась вокруг своей оси Глаша.

— Возьми шубу, она больше подойдет! — в руки Глафире прилетела Ларискина белая шубка.

— Песец что ли?

— Угу. Тушкан мексиканский. Беги уже.

У двери Глафира, как когда-то в конце лета, стушевалась. С беспокойством оглянулась на подруг. Подруги не подвели — придали ускорения.

— Ноги не замочи! — понеслись вслед последние наставления, но через мгновение «провожальщицы» замерли с открытыми ртами: от их двери до лестницы клуба приверженцев танго тротуар выстилала широкая ковровая дорожка.

— Ну просто Канны… — выдохнула Лариса.

Глаша дошла до середины «красной» дорожки и остановилась. Ей нужно было перевести дух. Сердце оглушающе билось о ребра, во рту пересохло, и сделать следующий шаг казалось невероятно трудно.

Золушка уже догадывалась, кто ее ждет за закрытыми дверями, через которые в августе она так смело прошла, ведя за руку ничего не подозревающего босса.

«Ему тогда было легче, он шел не один», — позавидовала своему Принцу Глаша.

Она впала в состояние близкое к состоянию нерешительного ныряльщика — вроде и умеет плавать, но большая высота, с которой придется прыгать, страшит.

— Боже, ну где же вы ходите? — Глафиру тронули за рукав шубы. — Сколько можно вас ждать? Уже началось!

Крепкая мужская рука схватила ее за ладонь и потянула за собой. Глаша поспешила за мужчиной в черном костюме, от волнения не чувствуя под собой ног. Отчего-то она была убеждена, доведись ей споткнуться, незнакомец не даст упасть. Его захват был так же надежен, как если бы Глашу вел за собой отец.

«Откуда здесь взяться папе? Да и голос совсем чужой».

В зеркалах холла, куда они стремительно влетели, отразился профиль серьезного мужчины, чем-то неуловимо похожего на гангстера. Глаша запаниковала и уверенность в том, что ее ведут к Скворцову, пошатнулась.

Она только открыла рот, чтобы спросить: «А где здесь туалет?» — единственное место, где бы она могла все обдумать и в случае чего исчезнуть проторенной дорожкой, как ее втянули за тяжелый занавес, отгораживающий ярко освещенный холл от тонущего в полумраке танцпола.

Итог: незнакомец исчез, а она осталась в условном одиночестве и в полной тишине. В «условном» только потому, что слева от себя Глаша разглядела нарядных женщин, сидящих за столиками, где горели свечи, а в высоких фужерах пузырилось шампанское. Незнакомки не обратили на нее никакого внимания, поскольку их взгляды были устремлены на противоположную часть зала, где за барной стойкой так же молчаливо стояли или сидели мужчины.

Вдруг ярко вспыхнувший прожектор осветил еще одну группу.

«Дум-дум, дум-дум», — подал голос контрабас и музыкант, чьи пальцы ритмично трогали струну, широко улыбнулся. Осторожно вступил бандонеон — инструмент, являющийся сердцем танго, и на танцпол по одному, будто бы нехотя, вышли все те мужчины, что находились у барной стойки.

Пока Глаша пыталась определить, кто из выступивших вперед Скворцов, тангерос встали в ряд, точно хотели покрасоваться перед дамами. Черные костюмы, черные же шляпы и темные очки делали их, несмотря на разный рост и комплекцию, удивительно похожими.

Глафира растерянно оглянулась в поисках хоть одного знакомого лица и заметила, что женщины уже не сидят в расслабленных позах, как-то заметно подтянулись и отставили бокалы с шампанским.

Между тем мужчины, похожие друг на друга, как пять пальцев одной руки, неспешно двинулись в их сторону. Глафира с волнением наблюдала, как женщины покидают свои столики, соглашаясь на танец после банального предложения руки.

«Но так не честно! — хотелось крикнуть Глаше. — А где же кабасео — та самая интересная часть милонги, когда кавалеры приглашают своих дам взглядом?»

Глафира еще вчера в мелочах продумала, как будет улыбаться Скворцову, как ответит на его призывный взгляд, и как до последнего будет оставаться на месте, ожидая, когда он подойдет и протянет ей руку. Ведь именно так положено поступать, если не хочешь попасть в неловкую ситуацию, когда окажется, что партнер подмигивал вовсе не тебе, а сидящей за тобой девушке.