📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыУбийство Михоэлса - Виктор Левашов

Убийство Михоэлса - Виктор Левашов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 75 ... 106
Перейти на страницу:

После войны Сталин расформировал Наркомат внутренних дел на Министерство госбезопасности и Министерство внутренних дел. Министром госбезопасности Сталин предложил назначить генерал-лейтенанта Огольцова. Но тот взмолился: он всего полгода в Москве, до этого был начальником Красноярского управления МГБ, опыта у него мало, он просит Политбюро не назначать его на эту должность. Сталин согласился и предложил кандидатуру Абакумова. Берия и Молотов промолчали, Жданов горячо поддержал. Абакумов стал министром МГБ, а Огольцов его первым замом.

Он прекрасно понимал, что его выдвижение на эту ключевую позицию было итогом подспудной сложнейшей борьбы влияний в ближайшем окружении Сталина. Но он знал и другое. Нет ничего опасней, чем пытаться понять суть кремлевских тайных интриг и пытаться блокироваться с сильными мира сего. Сейчас они сильные, а где будут завтра — об этом один только Сталин знает. Его дело — выполнять волю Сталина, его приказы.

А вот с этим было гораздо сложней. Пост министра госбезопасности вынуждал его быть не солдатом, а политиком в гораздо большей степени, чем ему этого хотелось. Прежде чем выполнить волю Сталина, ее нужно было понять. Были простые дела. Еще в конце войны он доложил Сталину о письмах летчиков, которые жаловались на плохое качество самолетов. Аварии списывались на ошибки самих летчиков. В 46-м Сталин приказал возбудить по этим фактам уголовное дело. Абакумов провел расследование быстро и решительно. В «Лефортове» оказались министр авиационной промышленности Шахурин и главком ВВС Новиков, скрывавшие факты выпуска недоброкачественной продукции на заводах авиапрома. Абакумов вполне отдавал себе отчет, что это очень рискованный шаг. Авиационную промышленность курировал Маленков, ему за это дали Героя Соцтруда. Но у него даже и мысли не возникло спустить расследование на тормозах. На одном из совещаний Сталин обратился к нему: «Вина Шахурина и Новикова доказана. Какую меру наказания вы предлагаете?» Абакумов ответил без колебаний: «Расстрел». Сталин не согласился с ним, но Абакумова это не встревожило. Он свое дело сделал. Покачнулся даже Маленков. Ему объявили выговор, вывели из Секретариата ЦК и отправили работать в Казахстан. Правда, через два месяца Сталин вернул его в Москву и назначил заместителем Председателя Совета Министров. Но это опять же была воля Сталина. Абакумов знал, что он хорошо сделал свое дело. Показания маршала Новикова дали основания Сталину снять с должности начальника Генштаба Жукова и отправить его командовать Одесским военным округом, навести порядок в генералитете. Абакумов уважал Жукова, но считал, что это решение правильное. Подраспустились маршалы, слегка возомнили о себе. Самое время было поставить их на место.

Были и многие другие дела, самые разные, требовавшие твердости и решительности. Абакумову их было не занимать. Но ясность была не всегда, и это выбивало его из колеи, из привычного состояния уверенности в себе, которое было неотъемлемо от него, как щегольской генеральский мундир на его статной сильной фигуре, как запах «Шипра» на всегда до блеска выбритых щеках его волевого мужественного лица.

Еще в октябре 1946 года, разбираясь в наследстве прежнего главы госбезопасности Меркулова, снятого с должности и арестованного, Абакумов обратил внимание на досье Еврейского антифашистского комитета. Досье было объемистым, многотомным. Абакумов потратил на его изучение три вечера, и их не хватило. Но даже не досмотрев досье до конца, он поразился. Как такое возможно? В стране идет кампания по борьбе с буржуазным национализмом, а в центре Москвы, ни от кого не скрываясь, действует настоящее еврейское националистическое гнездо. С обширнейшими международными связями — с Америкой, Англией, Францией, Скандинавией и даже Австралией, с тысячами корреспондентов внутри страны. Со своим печатным органом — газетой «Эйникайт». Даже со своим еврейским издательством.

Понятно, что переписка с Западом и публикации в «Эйникайте» были на первый взгляд вполне лояльны и даже патриотичны. Не было очевидного криминала и в письмах, поступавших в ЕАК со всех концов Советского Союза. Вроде бы обычные жалобы на бытовое неустройство. Но тон, тон! Они не просили, они требовали! Будто только евреям было трудно в это послевоенное холодное и несытное время, а остальные сыром в масле катались. При такой широкой информационной сети Еврейского комитета за его деятельностью вполне могли скрываться и не столь невинные вещи. Дело, конечно, было чисто политическое, такие дела Абакумов не любил, но тут совершенно очевидна была тенденция. Пропаганда достижений евреев в науке и культуре. На производстве. Даже из подвига советского народа в годы войны вычленялись подвиги евреев. Ну, были и среди евреев Герои Советского Союза. Об этом нужно кричать на весь мир? Русские не кричат. Украинцы и белорусы не кричат. Казахи и татары не кричат. А евреи кричат.

Тогда же, в октябре 46-го, Абакумов написал письмо Сталину о националистических тенденциях в деятельности ЕАК. Сталин ничего не ответил. Ни да ни нет. При личных встречах, которые проходили довольно регулярно по многим другим делам, не упомянул о письме ни разу. Абакумов лишь пожал плечами. Он свое дело сделал. Раз Сталин молчит, значит, не считает правильным поднимать сейчас этот вопрос. А забыть не мог. Сталин никогда ничего не забывал. У него была необъятная память, цепкая, как клещ. Абакумов не раз в этом убеждался. Сталин помнил не только все ситуации, возникавшие в годы войны, но даже фамилии наших контрразведчиков и клички гитлеровских агентов, задействованных в функельшпилях.

Награждение Михоэлса Сталинской премией заставило Абакумова серьезно задуматься. Это был знак. Знак чего? И кому предназначенный? Не понял. Надолго выбросил из головы. Но потом вновь задумался. Еще раз внимательно просмотрел досье Еврейского антифашистского комитета. И в конце последнего тома, в приложениях, обнаружил ссылку на литерное дело «К». Затребовал его из архива. В нем были отчеты агента Зорина Павлу и спецдонесения доктора Брауна. Речь шла о поездке Михоэлса по Америке, Мексике, Канаде и Великобритании в 43-м году. «К» расшифровывалось — «Крым». В подробных отчетах речь шла о переговорах Михоэлса с американскими деятелями о создании в Крыму еврейской республики. Михоэлс ссылался на Молотова. Это крайне озадачило Абакумова. Он вызвал Хейфеца — доктора Брауна. После возвращения из Америки тот работал в консульском управлении МИДа. Ничего нового Хейфец не рассказал — все было в его донесениях Центру. Прибавил только одно: во время приема в турецком посольстве знакомил Михоэлса с западными дипломатами. Делал это по приказу генерала Райхмана — Павла.

Райхман рассказал больше. О том, что по приказу наркома Берии и в его присутствии инструктировал перед поездкой в Америку агента Зорина — поэта Фефера, который сейчас работает ответственным секретарем ЕАК и редактором газеты «Эйникайт». О том, что — также по приказу Берии — установил постоянную охрану-слежку за Михоэлсом, она ведется с 44-го года. После возвращения из Америки Михоэлс встречался с Молотовым. Примерно месяц с небольшим назад Райхман приказал Феферу поставить на президиуме ЕАК вопрос о необходимости обратиться к Сталину с просьбой о создании в Крыму еврейской республики, открытой для иммиграции евреев-беженцев из Европы и переселенцев из Америки. Фефер не смог выполнить приказа из-за активного противодействия председателя президиума ЕАК Михоэлса. Распоряжение об этом Райхман получил от помощника Молотова Ветрова, ему же доложил о том, что Фефер не справился с поручением. Это все.

1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 75 ... 106
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?