Волгари - Николай Коняев

— Так надобно... — ответил. — Причину этому ты скоро узнаешь, брат.

Действительно очень скоро, уже 5 декабря, Симеон, в который раз восхитившись мудрой предусмотрительностью Газского митрополита, окончательно понял, что Паисий Лигарид, возможно, мудрее даже самого Лазаря Барановича...

Дело же было так... 5 декабря на седьмое заседание собрались в столовой избе государя.

Когда привели Никона, встал Антиохийский патриарх Макарий и объявил, что вселенские патриархи пришли в Москву не милостыни просить, а судить.

— Мы все четыре патриарха — преемники святых апостолов. Я — преемник князя апостолов Петра. Мой брат Паисий — преемник — Иакова, брата Господня. Всё, что мы будем говорить, это от уст апостолов и евангелистов!

Затем слово взял патриарх Паисий.

— Никон! — вопросил он. — Зачем ты с клятвою от патриаршего престола из Москвы отошёл?

Сурово и властно, как и подобает настоящему патриарху, говорил Паисий.

Но Никон тоже не прост был.

— Пошто ты спрашиваешь меня? — спросил он. — Кто ты такой?

— Разве ты не понял, что я, Александрийский патриарх, вселенский судья! — сказал Паисий.

— Тогда и суди себя по тому же правилу, как и нас, — заявил Никон. — В Александрии и Антиохии, как и в Москве, патриархов нет. Александрийский — в Каире живёт. Антиохийский — в Дамаске. Ну а Московский — в Воскресенском монастыре.

Переглянулись вселенские патриархи.

— Никон! — вопросил Макарий. — Зачем ты велел писать себя патриархом Нового Иерусалима?

— Ещё одна вина моя забыта... — смиренно покаялся Никон. — В прошлом собрании Рязанский архиепископ Иларион обвинял меня, будто я называл Макария и Паисия неистинными патриархами. Признаю, что говорил такое. Мне достоверно известно, что в Александрии и на Антиохийской кафедре другие теперь патриархи сидят. Пусть великий государь прикажет свидетельствовать, что это не так, а патриархи пусть присягнут на Евангелии.

Тягостное молчание воцарилось в столовой избе.

Беспощадно точный удар нанёс Никон. И поклясться на Евангелии было нельзя, и не клясться невозможно. Долго переговаривались между собой патриархи. Макарий вроде готов был принести клятву, но Паисий опередил его.

— Мы — истинные патриархи! — объявил он громогласно. — Мы —не низверженныепатриархи.Сами мы не отрекалисьот престолов. Разве турки чего без нас учинили. Но если кто-то дерзнул вступить на какой-либо наш престол по принуждению турок, го он не патриарх, а прелюбодей. А клясться на Святом Евангелии архиерею не подобает.

Мудро ответил отставной патриарх Паисий, только патриарха Никона ответ не удовлетворил.

— Свидетельствую Богом, — сказал он, — от сего часа я не стану говорить перед вами, пока Константинопольский и Иерусалимский патриархи сюда не будут.

Не удовлетворил ответ Паисия и самого Алексея Михайловича.

В тот же день званы были Лигарид и Симеон Полоцкий к государю. Симеон — переводить, а Лигарид — ответ держать.

Напрямик спросил государь у Лигарида, действительно ли патриархи Паисий и Макарий владеют своими престолами или опять Мелетий решил надуть его.

— Напрасно изволишь гневаться, великий государь... — спокойно ответил Лигарид. — Гнев этот вызван незнанием вопроса. Патриарх Макарий никогда в Антиохии не бывал, живёт в Египте, но в этом нет ничего удивительного. То же самое и с Паисием. Он действительно не занимает сейчас патриаршего престола. В настоящий момент Александрийским патриархом является Иоаким Первый. Но если государь употребит своё влияние и заплатит туркам достаточно денег, они выгонят Иоакима и восстановят на престоле Паисия. Это дело там обычное...

— Блядин ты сын! — вскричал Алексей Михайлович, перебивая перевод Симеона. — А может, туркам заплатить ещё, чтобы и тебя на митрополии восстановили?!

Замирая от страха, переводил слова государя Полоцкий. Но не смутился Газский митрополит.

— Чтобы восстановить меня на митрополии, — спокойно ответил он, — не надо платить туркам. Если великий государь пожелает отблагодарить меня, он должен написать соответствующее послание патриарху Нектарию и послать ему богатые подарки.

Вот так спокойно и достойно отвечал великому государю Паисий Лигарид. Страшно было Симеону Полоцкому, когда он переводил его ответ на русский язык, но и страх не мог побороть восхищения и гордости за Газского митрополита.

Видно, спокойствие Лигарида удивило и государя.

— Спроси, — приказал он Полоцкому, — почему этот гнусный мошенник думает, что я стану тратить деньги, чтобы устраивать дела разных проходимцев?

Теперь Полоцкий уже не так боялся, не стал переводить ругательств. Чуть улыбнулся Лигарид, поняв это.

— К сожалению, великий государь, — сказал он, — это необходимо-таки сделать. В противном случае суд над патриархом Никоном не будет иметь никакой силы. А великий государь не может допустить этого. И не только из-за Никона. Русские иерархи признали, что Александрийский патриарх является судьёй вселенной, а Антиохийский — пастырем пастырей и архиереем архиереев. Если теперь вы изгоните Паисия и Макария, вы обидите всю Восточную Греческую Церковь. Великому государю надо-таки послать туркам деньги, чтобы выкупить престолы вселенских патриархов для Паисия и Макария.

— Вон! — закричал государь. — Пошёл вон, блядин сын!

Ответ этот не нуждался в переводе. Сохраняя спокойствие, Газский митрополит трижды поклонился государю, поклонился Фёдору Ртищеву и думному дьяку Башмакову, присутствовавшим при разговоре, и с чувством собственного достоинства удалился.

Страшно, ой как страшно было Симеону Полоцкому, но восхищение Лигаридом всё равно было сильнее. Как достойно сумел поставить Газский митрополит невежественных москвичей на место!

И, заметив немое обожание, струящееся от монаха, улыбнулся Паисий Лигарид.

— Не бойся... — сказал он Полоцкому. — Всё будет,как мы и задумывали...

Алым от радостного смущения стало лицо Полоцкого. О, какое счастье служить истинно великим людям! Не важно, если и ошибся Газский митрополит. С ним и за него готов был пойти Симеон на любые лишения.

— Благослови, владыко! — припадая к его руке, прошептал он.

Но никаких жертв не потребовалось от Полоцкого. Всё произошло, как было задумано.

12 декабря в Благовещенской церкви Чудова монастыря зачитали Соборный приговор по делу Никона.

Государя не было, но зато были отставные патриархи и все митрополиты и епископы. Симон Вологодский пробовал отговориться от участия в этом подлом деле болезнью, но его принесли в церковь на носилках.

Греческий текст приговора прочитал эконом Антиохийского патриарха Иоанн, а русский — архиепископ Иларион.