Игры политиков - Дик Моррис

Зависели люди Хашимото и от банков, так что и в данном случае агрессивные планы Коидзуми — заставить их списать необеспеченные долги, а это скорее всего должно было привести к закрытию целого ряда крупных банков, что означало удар по жизненным интересам политической касты.

Перекрывая кислород фракции Хашимото, Коидзуми не забывал отвешивать поклоны в сторону других фракций ЛДП, чьи представители в парламенте хоть и неохотно, но проголосовали за него на выборах председателя партии, подчиняясь мнению своих избирателей. Отблагодарив их предоставлением важных правительственных постов, Коидзуми также осмотрительно консультировался с лидерами фракций перед принятием важнейших решений. Но отстаивал их твердо.

Первый крупный политический экзамен в качестве лидера партии Коидзуми выпало держать всего через три месяца после завоевания власти — на выборах в верхнюю палату парламента: были опасения, что ЛДП может проиграть их ДПЯ — партии реформ. Пусть в формальном смысле верхняя палата представляет собой лишь второстепенную политическую силу, проиграв июльские выборы, ЛДП рисковала сильно подмочить свою репутацию.

Коидзуми использовал всю свою гигантскую популярность среди рядовых членов партии, чтобы связать парламентариев поддержкой на выборах в верхнюю палату. Он выступал за них на телевидении, даже в рекламных роликах, он принимал активное участие в избирательных кампаниях многих из них. Таким образом, Коидзуми брал на себя очень большие обязательства, тем более что почти треть всех парламентариев от ЛДП принадлежала фракции Хашимото и избраны они были еще до восхождения Коидзуми к вершинам власти. С другой стороны, они оказывались как бы его заложниками — Коидзуми ясно давал понять, что без его поддержки, пусть даже он урезает фонды, а стало быть, и реальное политическое влияние фракции, в верхней палате достойного места ей не занять.

Был у Коидзуми и еще один козырь — сама парламентская система Японии. Премьер-министр тут обладает полномочиями самостоятельно назначать сроки выборов в нижнюю палату, а она-то и играет решающую роль. Если Коидзуми примет решение распустить нижнюю палату и назначить новые выборы, он сам определит тех членов ЛДП, которым надо оказать поддержку. Учитывая его огромную популярность, такой перспективы было вполне достаточно, чтобы удержать верхушку ЛДП в узде. «Члены ЛДП, особенно депутаты нижней палаты, — говорил Каору Окано, бывший ректор университета Мейджи, — ни за что не станут открыто критиковать Коидзуми из страха быть исключенными» из предвыборного списка ЛДП.

Сам же Коидзуми высказывался так: «ЛДП способна осуществить реформы. Потому меня и сделали председателем. Но если кто-нибудь станет на моем пути, внеочередных выборов в нижнюю палату не миновать».

Обладая такой политической силой, Коидзуми излучал уверенность. «Имея более чем пятидесятипроцентную поддержку избирателей, — говорил он, — я вполне способен осуществить задуманное. А наличие оппозиции лишний раз убеждает меня в том, что реформы необходимы… Все думают, что ЛДП снова задвинет меня в тень или что оппозиция будет сопротивляться до конца. Но те, кто дергает за ниточку, на удивление чувствительны к общественному мнению. Потому мне кажется, партия просто вынуждена будет последовать за мной».

Другая проблема, с которой столкнулась старая партийная гвардия, в точности напоминала ту, с какой пришлось считаться английским профбоссам и левакам в лейбористской партии, — им просто не к кому было прислониться. ДПЯ? Исключено. В сравнении с Коидзуми ее программа реформ выглядела еще более радикальной, и к тому же, стоит перебежать на сторону оппозиционеров, пощады от бывших товарищей по партии ожидать не приходится. Запертая в ЛДП как в клетке и насмерть перепуганная популярностью и реальной властью Коидзуми, старая гвардия даже нос наружу высунуть боялась.

Таким образом, осуществив первую, Коидзуми достиг и второй цели — прибрал к рукам своих старых партийных оппонентов. Можно было идти на выборы.

В речи, направленной на то, чтобы сплотить избирателей вокруг ЛДП, премьер-министр провозгласил: «Задуманные мною реформы таковы, что на них не отважилась бы никакая другая партия… И если ЛДП победит на выборах, мы непременно их осуществим… В прошлом мы не могли позволить себе предложить болезненные меры. Но теперь я иду на этот риск — ради лучшего будущего. Я осуществлю смелые и гибкие реформы, не страшась того, что они могут оказаться болезненными, не останавливаясь перед барьерами эгоистических интересов, не ощущая оков былого опыта… Быть может, внутри партии найдутся люди, которые воспротивятся этим реформам, но большинство их поддерживает. И без такой поддержки они были бы невозможны».

После подсчета голосов выяснилось, что ЛДП одержала самую крупную за последнее десятилетие победу — получила в верхней палате 65 мандатов из 121, а вместе с партнерами по коалиции — 78.

Удастся ли Коидзуми осуществить реформы, реструктурировать экономику и сохранить поддержку в партии? Не утратит ли он популярность, после того как его реформы неизбежно породят безработицу? Кто знает. В любом случае успех Коидзуми в реформировании собственной партии, завоевании лидерства в ней и объединении старых ворчунов — прежних лидеров резко отличается от опыта, осуществленного в 1972 году лидером демократической партии США Джорджем Макгаверном.

Реформаторы не попадают в рай. А порой, даже в случае успеха, вместо награды получают кукиш. В отличие от Тони Блэра и Юнихиро Коидзуми, которые привели свои «обновленные» партии к победе, на долю Джорджа Макгаверна выпала печальная судьба. Он стремился реформировать демократическую партию и вопреки всем предсказаниям преуспел в этом. Реформы позволили ему добиться президентской номинации. Но затем те, чью власть Макгаверн с таким энтузиазмом ослабил, взяли реванш на общенациональных выборах. Британские профсоюзы прислонились к Блэру, а японские партбюрократы к Коидзуми. Но американские профсоюзы и боссы демократической партии отблагодарили Макгаверна ударом в спину — пусть даже ценой стало переизбрание на второй президентский срок республиканца — Ричарда Никсона.

Отчего же ему выпал такой удел? Реформы, им осуществленные, назрели и перезрели. Они демократизировали демократическую партию и даже посрамили республиканцев, последовавших примеру оппонентов. Власти олигархов, веками определявших партийную политику, пришел конец. Но при последнем издыхании, в предсмертной агонии они уничтожили реформатора.

Макгаверн правильно рассудил, что вырастет в глазах независимых, если выйдет из борьбы с партийными иерархами, высоко подняв меч, обагренный кровью дракона. Но ему предстояло убедиться, что в партийной политике драконы на самом деле не умирают. Их можно ранить, их можно ослабить, их можно обозлить. И тогда они возвращаются. Герою же, триумфально представшему перед своими избирателями, следует соблюдать величайшую осторожность, поворачиваясь спиной к поверженному врагу, — дракон жаждет поквитаться. И вообще в политике смертельные раны наносятся, как правило, сзади.

В чем состояла ошибка Макгаверна — на фоне правильных действий Блэра и Коидзуми?