Иным путем - Александр Харников

В первую очередь я прошу вас обратить внимание на полное уничтожение организованной преступности. Банды никому в России не нужны, к тому же они очень часто действуют заодно с террористами. Если вдруг в каком-то деле обнаружится политический или шпионский след, то создавайте вместе с ГУГБ совместные следственные группы. Ну как, Вячеслав Константинович, вы возьметесь руководить обновленным МВД, или необходимо подыскать вам замену?

– Возьмусь, ваше императорское величество, – после минутного раздумья ответил Плеве, несколько раздосадованный урезанием части своих полномочий.

– Ну, вот и хорошо, – сказал император. – Теперь давайте перейдем к последнему вопросу. Послезавтра, вечером в субботу первого мая, в Санкт-Петербурге пройдет организованная Собранием первомайская демонстрация. Рабочие понесут к Зимнему дворцу прошение на мое имя, в котором они изложат свои просьбы и сообщат о нуждах трудящихся.

Успокойтесь, господа – содержание этого прошения было заранее согласовано мной с господином Джугашвили. В политическом смысле сейчас будет крайне полезно встряхнуть наше сонное болото и показать единство государя-императора с народом. Думаю, что наши «либералы», так радеющие о нуждах простого народа, переполошатся и станут оплевывать как лично господина Джугашвили, так и все легальное рабочее движение в целом. Но о них разговор будет отдельный.

Плеве, не любивший либералов не менее, чем революционеров, одобрительно посмотрел на императора Михаила и кивнул.

– А вы придумали отличный ход, ваше императорское величество, – сказал он, – мне кажется, что эта идея принесет немалую пользу…

– Иван Александрович, – сказал Михаил, – теперь задание для вас.

– Я слушаю вас, ваше императорское величество, – встрепенулся Фуллон.

Михаил заглянул в лежавший перед ним листок и сказал:

– Сегодня вечером я попрошу вас быть в Выборгском отделении Собрания, на Оренбургской улице, в доме 23, и познакомиться там с господином Джугашвили. Он и члены правления Собрания поставят вас в известность о том, когда, из каких мест и какими путями пойдут к Зимнему дворцу рабочие. По пути их движения будет необходимо перекрыть движение всего транспорта и обеспечить безопасность, выставив двойной, а если надо, то и тройной наряд городовых. Полиция не должна ни во что вмешиваться до того момента, когда ситуация выйдет из-под контроля. Но будем надеяться, что этого не произойдет.

Порядок внутри колонн будут обеспечивать невооруженные народные дружинники Собрания. Их отличительный знак – красная повязка на рукаве. С господином Джугашвили заранее обговорено, что всех пьяных, буйных, а также партийных агитаторов и провокаторов они будут сами задерживать, обезвреживать и передавать в руки полиции. Вмешиваться полицейским следует лишь тогда, когда террористы попытаются применить оружие.

На этом всё, господа. Если у вас больше нет вопросов, то до свидания.

12 мая (29 апреля) 1904 года, 20:35.

Санкт-Петербург, улица Оренбургская, дом 23, чайная-клуб Выборгского отделения Собрания фабрично-заводских рабочих

Когда экипаж градоначальника подъехал к дому номер двадцать три по Оренбургской улице, перед дверьми чайной-клуба Собрания фабрично-заводских рабочих было довольно многолюдно. Многие рабочие пришли в Собрание с семьями и теперь стояли кучками на тротуаре, о чем-то между собой степенно беседуя.

Подъезжая к чайной-клубу, градоначальник из окна кареты наблюдал, как группами и поодиночке рабочие идут в направлении Выборгского отделения Собрания. Фуллон заметил, что внутри здания что-то происходило, и люди на улице не спешили туда входить. У дверей чайной-клуба словно часовые на посту стояли двое здоровенных детин с пудовыми кулаками молотобойцев. Рукава их пиджаков были украшены красными повязками дружинников. Еще несколько молодых крепких парней с такими же повязками, дымя папиросами, оживленно беседовали чуть поодаль. Среди этой компании почти не выделялись двое гладко выбритых и коротко стриженных молодых людей, одетых в такие же, как и у всех, пиджаки и картузы.

«Да, у них тут все неплохо организовано», – подумал градоначальник, ожидая, когда карета остановится, и сидевший рядом с кучером лакей слезет с козел и откроет дверцу кареты.

Градоначальник не знал, что буквально за четверть часа до его приезда вооруженная железными прутьями группа эсеровских агитаторов пыталась прорваться в Собрание. Но, к своему величайшему изумлению, налетчики неожиданно натолкнулись на заслон дружинников, были обезоружены и жестоко избиты. При этом предводителю агитаторов было обещано, что если он появится тут еще раз, то отобранный у него железный прут ему засунут в одно интересное место по самые гланды. Такой афронт эсеровские боевики получили потому, что среди защитников клуба-чайной находились двое спецназовцев из отряда штабс-капитана Бесоева. А это вам не городовые с «селедками» и свистками.

Коба, всерьез восприняв предупреждение Варнашева насчет вооруженных агитаторов, попросил своего друга Николая подкрепить его неопытных дружинников настоящими профессионалами мордобоя. И вот теперь молодые рабочие расспрашивали своих новых знакомых, представленных им как товарищ Сергей и товарищ Алексей, где можно научиться так драться и сколько времени займет учеба.

Старшие товарищи поглядывали на молодежь снисходительно. Но и их впечатлило то, как двое невзрачных с виду парней меньше чем за минуту обезоружили пятерых эсеровских боевиков и уложили их мордой на грязную булыжную мостовую. И все это действуя фактически вполсилы, несмотря на наличие у противника кастетов и железных прутьев.

Быть теперь при Собрании не только кружкам и хорам, но и секции рукопашного боя, в которой рабочих дружинников будут учить пользоваться таким оружием, которое всегда при себе, да и конфисковать невозможно.

Но вернемся к господину градоначальнику, который выбрался из кареты на грешную землю. Следом за ним выскочил худой и юркий как угорь секретарь, сжимавший в руках большой портфель.

При виде большого начальства разговоры среди рабочих стихли, и они неуверенно стянули с голов картузы. Дружинники у дверей, как люди, по всей видимости, уже отслужившие в армии, напротив, при виде генеральской шинели с красной подкладкой вытянулись во фрунт. Наступила тишина.

При виде такой реакции на свое появление до того немного напряженный Фуллон расслабился и успокоился.

– Здравствуйте, господа рабочие, – с отеческой улыбкой сказал он. – Мне нужен ваш руководитель, господин Джугашвили.

– И вам здравствовать, ваше высокопревосходительство, – ответил один из стоявших у двери дружинников, одновременно жестом подзывая к себе рыжего вихрастого паренька лет шестнадцати.

– Митроха, – сказал он, – проводи господина градоначальника к товарищу Кобе.

Следом за Фуллоном в открытую дверь шустро юркнул секретарь, да так ловко проскочил, стервец, что и захочешь, а не ухватишь.

В помещении чайной было многолюдно, столы сдвинуты в сторону, а на освободившейся части помещения толпилось человек сорок рабочих. Невысокий, рябой, рыжеватый человек кавказской наружности, стоящий на небольшом возвышении, похоже, только что закончил читать им какой-то документ и спросил присутствующих: