Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб - Ф. Саусверд

Наконец Эрис дозвонился. Высказав пару комплиментов Магде, которую он встретил недавно в театре, попросил к телефону Александра. Поздоровались.

— Опять склад, в который вернулись еврейские мыши? — подозрительно спросил Пуриньш.

— Шеф, поздравьте Графа, он добился такого желанного для вас путешествия. Система сработала. Зрительницы были в восторге от его игры с вашей режиссурой.

— Не болтайте так много. Откуда звоните, от себя?

— Да, Граф рядом.

— Бегу. До встречи.

— Пуриньш будет здесь через минут двадцать. Что за спешка? — обратился Эрис к Графу. Потом дернул за звонок. Появилась служанка.

— Вот что, Марта, накройте стол на четыре персоны. В столовой. С серебром. Будет холодный ужин. Нарежьте телятину, буженину, лососину, поставьте угорь, овощи. Водку, шампанское, мозельское. Кофе, ликер — в кабинете. Мари передайте, пусть сидит у себя в комнате, здесь не порхает. Вы справитесь одна.

Старуха покосилась на Графа, но все же сказала:

— Я при старом хозяине всегда справлялась одна. Мари вы скажите сами, мой господин. Я ее сюда на работу не принимала, — и служанка величественно удалилась.

— Понял? — спросил Эрис Графа и подмигнул ему.

— Досконально, — отреагировал тот моментом и, осмелев от того, что его берут за господский стол, заметил: — Смазливенькая, чистенькая и все время на месте. Не то что лошади из нашей конюшни, — и он кивнул в сторону «стойбища» мадам Бергман.

Эрис вышел и сказал крутившейся неподалеку от гостиной служанке:

— Мари, сними чехлы в столовой, проветри комнату, иди к себе и сиди там весь вечер. Под ногами не путайся. Марта со всем справится.

— А как же я, милый, — и она попробовала прижаться ближе к хозяину.

Послышалось сердитое фырканье Марты, и тут же раздался звонок в парадную дверь. Мари как ветром сдуло. Вошел Пуриньш. Его щегольская серая шляпа сидела на нем самым что ни на есть залихватским образом. Он сказал несколько слов Марте по-немецки, справился о старом Эрисе, консуле. Марта расцвела. Улучив момент, Граф спросил у хозяина:

— Для кого четвертый прибор? Будет Тейдеманис или Вистуба?

Эрис поджал свою толстую нижнюю губу к тонкой и тихо процедил:

— Не исключаю кого-то из немецкого руководства гестапо, поэтому и серебро на столе.

Граф в такого рода этикете силен не был, но сообразил одно — надо дернуть где-то в этом доме водочки, а то, когда начальство сядет за стол, — хрен там можно будет свободно взять на грудь.

Подойдя к Марте, которая доставала из бокового отделения огромного черного серванта ножи, вилки, протирала их и готовила для раскладки, Граф осведомился насчет туалета. Марта указала в конец длинного коридора к выходу на черную лестницу. Проходя мимо прохода в кухню, он услышал, как в одной из комнат напевала Мари. Не постучав, времени было в обрез, он втиснулся в обитель служанки. Та была в одной комбинашке, она тихо взвизгнула, сложив инстинктивно руки крестиком а худенькой груди. Граф улыбнулся, успокоил ее жестом, что только, дескать, не сейчас, не с руки, показал при этом на запястье без часов, что времени нет и в хозяйскую сторону, что полно народа, потом, чтобы до нее дошли его симпатии, хлопнул ее по попке и одновременно приложил палец ко рту — не пикни. Жестом же обратился к ней, поднеся сложенную ковшиком ладонь ко рту и изобразив булькающие звуки. Она сообразила и достала початую бутылку из тумбочки. Он взял и удалился в туалет. Вся пантомима с Мари заняла минуту. Удобно устроившись на обитой шкурой какого-то зверя сиденье, отчего зад был как бы с воротником, он потягивал шнапс и дергал за ручку бачка, чтобы громыхающая по коридору Марта и пару раз прошелестевший по дому Эрис слышали, как он очищается от скверны. Почти расправившись с питьем, он вышел из туалета, приоткрыл дверь комнаты Мари, оставил там бутылку с недопитым, показав этим свою воспитанность, улыбнулся и побрел к хозяевам.

— Что, живот подводит на нервной почве? — спросил Пуриньш.

— И нервы, конечно, тоже. Питаюсь-то я как? Все больше как придется, всухомятку, как какой день, — перешел он на жалостливую ноту.

— Брось! Жрать ты был всегда горазд. Еще Вагнер в твоей характеристике отметил. В положительном смысле, конечно. Что, мол, ради хорошей жратвы выполнит любое желание. Ладно, давай ближе к делу. Кого они дали для начала пути? Кто отправная точка, кто последующие? Путь, путь, куда идти. Вот карта. Давай смотреть.

— Завтра надо зайти к некой Стасе. Полное имя Стасиене или Стефания, как нравится, так и зовите. Ей где-то лет тридцать. Работает служанкой на Стрелковой, 7. У нее в Пасиенской волости, в деревне Пирогово, кажется, сестра живет. Звать Адель. Туда за мной придут, кто, когда — неизвестно. И уведут в партизанский отряд. Вот все пока.

— Как фамилия сестер? — спросил Пуриньш.

— Ой, чуть не забыл, Долновские.

— Ты где-то уже успел вмазать шнапса на радостях, — поморщился Пуриньш. — Иди в ванну и влезь под холодный душ. Трезвей. Сядем за стол — не налегай, не в коня корм.

Граф не стал спорить, вышел, порадовавшись тихо, что успел хорошо врезать, а то теперь сиди и пялься на парадную жратву.

Когда Граф удалился к ожидавшему его душу, впервые за время плена в эдакой фешенебельной квартире; он пожалел, что рядом не будет Мари, но успокоил себя, что в отсутствие оберлейтенанта он сюда обязательно забежит минут на 15–20. В крайнем случае служанка может заскочить и к нему в мансарду. Все складывалось отлично. Европа — это тебе не Запорожье! Чирикая что-то развеселое, Граф полез под душ. Перед решительным боем надо быть чистым, так предки учили, подумал он и пожалел, что не было белой нательной рубахи и чистых подштанников.

Пока Граф наслаждался в ванной, Пуриньш прикидывал варианты, которые исполнителю знать было не положено.

— Придется проработать всю ночь, — сказал он.

— К чему такая спешка? Сделаем все днями, — возразил Эрис.

— Нельзя. Представьте себе, что у Стасиене или У всей группы Марии имеется старший руководитель, мужчина. Он в тени, мы его не знаем. Именно он принял решение об отправке Графа по какой-то новой цепочке, причем в определенный день, завтра наш красавец должен быть у Стаей, или как ее там. Она ему говорит одна или вместе с кем-то, что на, малый, тебе билет на железную дорогу до Зилупе и сегодня же выезжай, поезд через три часа. И точка. Отсрочек здесь не бывает, они дурно пахнут. Здесь до посадки в вагон его может и сопроводить какая-нибудь тетка, искать которую бессмысленно, | да и незачем. Не найдем.

— Что вы предлагаете?

— Во-первых, пригласить сюда Ланге. Другое дело пожалует он или нет. Но известить надо.

— Я так и подумал и сказал это Графу, когда он спросил о четвертом приборе.

— Поймите, Эрис, здесь нужна санкция на проведение операции, задуманной Панцингером. Помните пометку в деле о том, что контроль лично за Ланге. Санкцию должен давать он, самый близкий к оберфюреру, иначе если что не так, то завалившими операцию будем мы с вами.