Закон пустыни - Кристиан Жак

Поглотитель теней спустил своего павиана с цепи и осторожно снял с него намордник. Привлеченный запахом мяса, тот бесшумно вскарабкался по фасаду здания и предстал перед соперником. Уши его покраснели от злобы, глаза налились кровью, он ощерился, готовый к атаке. Сторожевой павиан оставил трапезу и также встал в боевую стойку. Маневр устрашения не удался; во взглядах обоих читалось одинаковое желание сражаться. Вся сцена разворачивалась в полной тишине.

Что-то заставило Кема обернуться, но было уже поздно. Оба павиана, издав воинственный клич, кинулись в драку. Разнять их было невозможно: тела обезьян сплелись в сплошной клубок, с дикой скоростью катавшийся по террасе. Животные рвали друг друга, издавая пронзительные крики. Битва была недолгой. Бесформенная масса замерла.

Кем боялся подойти.

Очень медленно высунулась рука и оттолкнула труп побежденного.

– Убийца!

Кем кинулся к своей обезьяне и поддержал ее: залитое кровью животное рухнуло навзничь. Павиану удалось перегрызть глотку сопернику, но за победу он заплатил ужасными ранами.

Плюнув от досады, поглотитель теней удалился.

* * *

Павиан внимательно следил, как Нефрет обеззараживала его раны, чтобы наложить на них речной ил.

– Ему очень больно? – спросил расстроенный Кем.

– Мало кто из людей мог бы вести себя с таким мужеством.

– Вы спасете его?

– Без сомнения. Сердце работает как часы, но ему придется несколько дней терпеть перевязки и поменьше двигаться.

– Я прослежу.

– И с недельку не давайте ему есть помногу. Если ему станет хуже, немедленно известите меня.

Лапа Убийцы легла на руку Нефрет: животное смотрело на женщину с выражением трогательной благодарности.

* * *

Совет лекарей собрался во второй раз.

Кадаш располагал такими преимуществами, как почтенный возраст, известность и искусство в лечении зубов, весьма ценимое фараоном; в пользу Нефрет говорили ее необычайные способности целительницы, обширные знания, которые она ежедневно демонстрировала в лечебнице, положительные отзывы значительного числа практикующих лекарей, а также поддержка царицы.

– Мои дорогие коллеги, – начал старейшина совета, – ситуация приобретает скандальный характер.

– Ну так давайте изберем Кадаша! – вмешался один из членов совета, ближайший помощник Небамона. – Выдвинув его, мы ничем не рискуем.

– Какие доводы вы можете привести против Нефрет?

– Она слишком молода.

– Если бы она не руководила столь успешно главной лечебницей, – уточнил один из хирургов, – я бы с вами согласился.

– Должность старшего лекаря требует таких качеств, как взвешенность и осмотрительность. Молодые женщины, даже самые способные, этим не обладают.

– Напротив! К тому же в ней столько сил, а Кадашу этого как раз не хватает.

– Обсуждать в таких выражениях всеми уважаемого коллегу непозволительно.

– Уважаемого… но отнюдь не всеми! Разве он не был замешан в делах сомнительного свойства и обвинен по этому поводу судьей Пазаиром?

– Супругом Нефрет, позвольте вам напомнить!

Дискуссия разгоралась все жарче, спор шел на повышенных тонах.

– Дорогие коллеги, призываю вас сохранять достоинство!

– Давайте проголосуем за Кадаша и покончим с этим.

– И речи быть не может! Только Нефрет.

Несмотря на заверения, и это заседание не принесло результата. Было принято только одно решение: на следующем заседании старший лекарь будет избран во что бы то ни стало.

* * *

Бел-Тран привел к себе на службу своего сынишку. Мальчик играл со свитками папирусов, прыгал по складным стульям, сломал кисточку одному из писцов.

– Хватит, – приказал отец. – Надо с уважением относиться к рабочему месту важного чиновника, которым ты тоже когда-нибудь станешь.

– Я хочу быть как ты: командовать другими, но не работать.

– Если ты не хочешь трудиться, то не станешь даже сельским писцом.

– Но я хочу быть богатым и иметь земельные владения.

Этот диалог прервал приход Пазаира. Бел-Тран передал ребенка служащему, который отвел его в манеж, где мальчика учили ездить верхом.

– Вы чем-то обеспокоены, Пазаир?

– Я по-прежнему ничего не знаю о судьбе Сути.

– А что Ашер?

– Как сквозь землю провалился. От пограничников никакой информации не поступало.

– Неприятно.

– Какова ситуация со счетами Денеса?

– Есть нестыковки, есть намеренные оплошности, но есть и явное мздоимство.

– Этого хватит, чтобы выдвинуть обвинение?

– Думаю, да.

* * *

Стояла тихая ночь. Набегавшись вокруг бассейна с цветущими лотосами, Смельчак мирно дремал у ног хозяина. Утомившись за день сумасшедшей работы в лечебнице, Нефрет тоже уснула. При свете двух ламп судья готовил обвинительное заключение.

Самим фактом своего бегства Ашер усугублял вину, которая была ему предъявлена во время предыдущего процесса. Денес обвинялся в неуплате налогов, хищении товаров и подкупе должностных лиц. Чечи руководил всем процессом незаконной торговли, а Кадаш, будучи его сообщником, не мог не быть в курсе этих темных дел. В доказательство всего этого судьям будет представлено большое количество фактов, убедительных свидетельств, как устных, так и письменных.

Репутация всех четверых рухнет в тот день, когда собранные данные будут озвучены в суде – достаточно суровое наказание им гарантировано. Очень может быть, что судья уже разрушил хитросплетения заговора, но ему оставалось отыскать Сути и продолжить вместе с ним двигаться по пути к правде. По пути, который должен привести их к убийце учителя Беранира.

Почуяв опасность, страус замер. Птицу охватило беспокойство, она забила крыльями, но, не в силах взлететь, сделала несколько шагов, изящных, как танцевальные па, приветствуя восходящее солнце, и пустилась бежать по направлению к ближайшим дюнам. Тщетно старался Сути натянуть свой лук. Его тело болело, мышцы сводило судорогой. Пантера делала ему массаж, натирала кожу мазью из флакона, висевшего у нее на поясе.

– Сколько раз ты мне изменял?

Сути с трудом подавил вздох раздражения.

– Если ты мне не ответишь, я брошу тебя здесь. Не забывай, что у меня есть вода и сушеное мясо.

– Приложить столько усилий, чтобы завести опять все тот же надоевший разговор?