Цель обманывает средства - Павел Балашов

— А вообще мы не о том с тобой начали, старичок. Как считаешь, много ли на планете тварей?

— До Arsch, — мрачно отозвался старпом.

— Почему?

— Сам посуди, — мотнул головой Отто. — Станцию мы раздолбили немаленькую, так? А сколько их там могло поместиться? Кстати, советую учесть, что как только экипаж станции не выйдет на связь со своими, когда им там положено, то, скорее всего, Леста направит сюда корабли разбираться, почему молчит станция. То есть ее все равно надо было уничтожить, иначе наша планетарная миссия могла оказаться под угрозой, на мой взгляд. Но не нажили ли мы себе новых проблем таким решением, а, Макс?

— Не знаю, — помрачнел Заславский. — Но в одном ты совершенно точно озвучил мои же мысли: если бы не уничтожили — то что бы мы на планете делали? С такой вот дурой над головой? Лично мне было бы как-то некомфортно, откровенно говоря.

— Понимаю, — кивнул Лемке.

— Ну, а раз понимаешь это, то, скорее всего, понимаешь и то, что тянуть время мы особо не можем, так? Поэтому я и иду на «Бритве» на поверхность. А «Ревель» мне подскажет, где он запеленговал устройства связи. Попробую взять «языка», как и просило наше командование.

— Ничего себе! — присвистнул Отто. — И ты вот только сейчас мне об этом сообщаешь? А ты не ohrenel v atake, rodnoe serdce? На планету он собрался. Герой, yolki zelenye!

Макс расхохотался. Нет, попытки Отто Лемке перейти на русский язык с интерлингва случались регулярно, с тех самых пор, как немец начал активно этот самый язык учить. А вот кто именно натаскал его в идиомах, да еще и довольно специфических, оставалось загадкой, поскольку к капитану он с этим не подходил. А отсмеявшись, Макс посерьезнел и подвел черту под разговором:

— Нет, Отто. С моим рассудком все в порядке, и я хорошо продумал, что именно я делаю. И на этом разговор закрыт, действия будем координировать позже. А сейчас извини, мне собираться надо.

Отто покачал головой, явно неодобрительно, но спорить больше не стал. Что уж там, если капитан сказал, что разговор закрыт, значит, закрыт, возражать себе дороже. И поэтому старший помощник Лемке еще раз покачал головой и вышел из капитанской каюты.

Макс смотрел на догорающие останки «Бритвы», разведбота с эсминца, и кулаки его были крепко сжаты. Только что закончился бой, и итоги его были печальны и неутешительны. Нет, начало было воодушевляющим — по пеленгу нашли разведгруппу лестиан, высадились, обнаружили пресловутую разведгруппу нападающей на караван рекн, идущий с боевым охранением. Разнесли два десятка нападавших вдребезги и пополам, «языка», правда, взять не смогли.

А потом пошел какой-то кошмар, по-другому и не скажешь. Начавшийся разговор с командованием каравана при помощи жестов и мычания (а все равно лингвистический компьютер, который у группы был с собой, только набирался информации)… Так вот, начавшийся разговор был прерван самым неприятным способом. Сначала Дирк, сидевший в «Бритве» на посту стрелка, сообщил, что на экране — скоростная воздушная цель, Макс метнулся к боту, но не успел даже добежать.

«Скоростная воздушная» оказалась чем-то, явно не рекновской постройки. Вынырнула из-за холма, Дирк успел дать по ней очередь из счетверенного плазмобоя, не попал, и… И — все. Потому, что цель в ответ саданула энергетическим залпом, и от «Скай Блейда» остались обгоревшие останки. После чего «скоростная воздушная цель», не снижая скорости, куда-то слиняла. А Заславский стоял перед тем, что еще недавно было разведботом, и пытался понять, как же так получилось. И еще — как сказать остальному экипажу, что Урмаса Дирка больше нет. Черт, как же нелепо, как глупо, думал Макс, ведь радар «Бритвы» должен был засечь цель сильно раньше, или с «Ревеля» должны были предупредить о настолько скоростной встрече. Что же пошло не так? Какая разница, что именно. Урмас погиб. Да, в бою, да, с превосходящим как минимум огневой мощью противником, но… Прошел Вторую Колониальную, когда смерть собрала с человечества миллиардную жатву, выжил, пролежав полстолетия в анабиозе на борту почти мертвого звездолета, пережил охоту на лестианина, казавшегося тогда чертовски опасным, и… Как же глупо. Как же нелепо. Как же гадко на душе, а?

Макса кто-то тронул за плечо, и он обернулся. Стас. Чего-то хочет. И Заславский усилием воли заставил самого себя «вернуться в реальность» и услышать, что именно говорит лейтенант штурмовиков.

— И он хочет поговорить с вами как с командиром, — закончил Бартенев.

— Кто? — поинтересовался Макс, не очень понимая, о чем идет речь.

— Командир этих рекн. Говорит, что его зовут Рарт Коррог. Звание его лингвист перевел как «Следящий глазами герцога за сотней его воинов», то есть, по-русски, сотник. Ротный, грубо говоря. Капитан.

— Лингвист расколол их язык, что ли? Хотя что там колоть, разве что диалект, — пробормотал Заславский, понимая, что выглядит немного глупо.

— Так точно, — выдохнул Бартенев, осознавший, что начало его доклада майор Заславский просто пропустил мимо ушей, думая о чем-то своем.

— Ну пойдем, — кивнул Макс, направляясь к рассевшимся на камнях и грузовых платформах людям и рекнам. Когда он подошел, связист отделения протянул ему мелкий наушник-вкладыш и что-то настроил на терминале лингвистического компа. Второй наушник связист протянул рекну, стоявшему ближе всех. Макс заинтересованно оглядел «собеседника». Рост — около двух с половиной метров, для рекн — средний. Морда (тьфу ты, вот оно, собакообразие сказывается), в смысле лицо, покрыто серо-пегой шерстью. Одет унитарно, чем-то его наряд напоминает полевую тактическую форму, которой, скорее всего, и является. Обувь носит, как ни странно. Стоп, Макс, почему странно-то? Ну киноиды они, canis erectus sapiens, так это не повод считать, что они должны вести себя, как животные.

Размышления Заславского прервал рекн. Он стукнул себя кулаком в грудь и произнес короткую тираду. Наушник послушно перевел: «Рарт Коррог, следящий глазами герцога за сотней его воинов». Макс, кивнув, стукнул себя кулаком в грудь, повторяя жест рекна, и представился в ответ:

— Макс Заславский, майор разведки Российской Империи.

— Я рад был разделить с тобой трупы наших врагов, Максзаславский, — заявил рекн, глядя в глаза собеседнику и оскаливаясь. Вернее, это Макс поймал себя на том, что воспринимает эту гримасу как оскал. Наверное, Рарт Коррог просто улыбается. Ну, или как-то так.

— Я тоже рад, что твои враги стали нашими врагами, — заявил майор и улыбнулся в ответ. По лицу собеседника пробежала неидентифицированная гримаса, и Заславский предпочел считать, что это просто мимическая реакция на улыбку.

— Кто вы и откуда? — попросту перешел к наиболее интересовавшему его вопросу рекн, когда счел, что дипломатия свое получила.

— Мы прилетели издалека, с другой планеты, — осторожно начал Макс, не особо понимая, что именно можно сообщить Рарту Коррогу. Ну, то есть, что ему сообщить, чтобы не совсем шокировать.