Реванш России - Михаил Делягин

Нувориши, получившие лучшие советские предприятия в подарок от реформаторской бюрократии, не развивают эти предприятия и последовательно отрицают неразрывно связанную с владением ими социальную ответственность. Тем самым они демонстрируют обществу, что даже сами не признают эти предприятия своей собственностью. Не только общество считает их собственность нелегитимной — они сами воспринимают ее так же!

В этой ситуации не вызывает сомнения: если в обозримом будущем они не смогут сами изменить свое поведение, сделав его конструктивным и социально ответственным, государство будет просто обязано привести форму собственности на их предприятия в соответствие с их же собственными представлениями о ней.

Однако, прежде всего, государство обязано не насиловать или уничтожать, а воспитывать бизнес, разумно корректируя и направляя его деятельность введением соответствующих норм и механизмов регулирования. Лишь наличие сопротивления выработке либо реализации этих норм и механизмов предоставит ему право прибегать к более жестким воздействиям, среди которых могут быть:

введение монополии внешней торговли (желательно временной) на экспорт сырья и продукции первого передела или (желательно) на ее часть;

распространение государственной собственности на все добываемое в России сырье при переходе частных сырьевых корпораций на положение работающих с давальческим сырьем;

национализация предприятий (не подвергавшихся приватизации, изначально созданных как частные), в том числе безвозмездная, в том числе на основе рассмотрения с юридической точки зрения итогов приватизации[26](понятно, что это крайняя мера, которая, помимо прочего, весьма существенно ограничит возможность глобальной экспансии России, так как такая экспансия легче осуществляется направляемым государством инициативным бизнесом, чем самими государственными структурами).

Так как указанные меры возлагают на государство значимые функции оперативного регулирования, они требуют в качестве непременного предварительного шага кардинального повышения эффективности и, главное, ответственности государственного управления.

До наведения порядка хотя бы в сфере управления государственной собственностью (и особенно государственными корпорациями, имуществом за рубежом и государственными унитарными предприятиями) и подчинения этого управления интересам общества, а не отдельных чиновников и их групп реализация любой из описанных мер будет смертельно опасна и потому неприемлема. Она сможет привести не к повышению, а к радикальному снижению эффективности общественного использования имеющихся ресурсов — достаточно обратить внимание хотя бы на то, что эффективность государственного управления РАО «ЕЭС России», «Газпромом», «Роснефтью» и рядом других крупных государственных компаний заведомо ниже, чем эффективность управления большинством крупных отечественных частных корпораций.

Чтобы понять специфику России, не только отличающую ее от образцов, демонстрируемых развитыми странами Запада, но и во многом делающую эти образцы недоступными для нее, надо осознать, что почти 20 дет назад Россия вступила на рыночный путь со значительным опозданием.

К тому моменту наши конкуренты не просто ушли далеко вперед в развитии общественных институтов и в силу этого стали сильнее — массовое использование их моделей развития в прошлом зачастую делало невозможным успешное следование этим моделям в настоящем. (В экономике это выражается в доказанной невозможности успешного «догоняющего» развития, в жизни — примером, когда колея на дороге углубляется и разбивается так, что пользоваться ею становится невозможно.)

Кроме того, развитые страны, пользуясь «правом первооткрывателя» и доминирующим политическим влиянием (которое при либеральных реформаторах 90-х годов XX века практически носило характер прямого «внешнего управления»), длительное время весьма последовательно направляли развитие российского общества. Как правило, они делали это в корыстных интересах, заботясь не о наиболее успешном развитии России, но, напротив, о ее сдерживании в наиболее выгодном для себя «промежуточном» положении, когда она, с одной стороны, не грозит соседям своим разрушительным и для них крахом, а с другой — не способна не только защищать в конкурентной борьбе с ними, но даже и осознавать свои национальные интересы.

Последствия этого «внешнего управления», без всякого преувеличения, чудовищны. Достаточно указать на то, что именно оно явилось главной причиной, до сих пор удерживающей нашу Родину в состоянии перманентной национальной катастрофы.

Эти последствия еще только начали осознаваться и изживаться российским обществом. Наиболее болезненным и потенциально опасным из них представляется глубочайшая укорененность самого оголтелого либерализма, по сути дела, либерального фундаментализма, напоминающего исламский, как в общественных институтах, так и в сознании самых разных социальных слоев и групп.

При этом он обычно воспринимается не как частная идеология бизнеса, но как универсальная для всех времен, народов и социальных слоев истина в последней инстанции.

Между тем естественным образом исповедуемый и распространяемый бизнесом (особенно крупным) либерализм в принципе как минимум недостаточен для развития любого общества и особенно относительно слаборазвитого в социально-экономическом отношении, подобно российскому.

Прежде всего, исходя из практически религиозного догмата о «презумпции избыточности государственного регулирования», либерализм категорически требует минимизации роли государства в жизни общества. Это чревато последовательным и разрушительным для последнего отказом бюрократии от выполнения неотъемлемых и исключительных функций государства.

Как философия и идеология, либерализм опирается на представления о самодостаточности каждого отдельно взятого человека, что не имеет никакого отношения к реалиям России, где большинство людей пока еще (а возможно, и навсегда — относительно суровыми климатическими условиями, например) весьма жестко привязано к масштабным общественным системам жизнеобеспечения.

Либерализм исходит из того, что каждый отдельно взятый член общества может самостоятельно и в полной мере отвечать за себя. Как ни ужасно, это практически не имеет отношения к современной России: значительная часть нашего общества по разным причинам (от неправильного образования до бытового алкоголизма) не может адекватно воспринимать и оценивать даже повседневную, непосредственно окружающую каждого из нас реальность и, соответственно, в полной мере отвечать за свои поступки.

Наконец, либерализм принципиально отказывается учитывать масштаб социальной деградации России. В обществе, где бедных лишь 5 %, их бедность теоретически может восприниматься как их собственная проблема и, более того, как их собственный выбор, который надо уважать и с которым нельзя бороться. Но когда удельный вес бедных даже в современном российском обществе, захлестываемом нефтедолларами, по самым оптимистическим оценкам, превышает две трети, а более 12 % населения фактически голодают (именно так переводится на повседневный русский язык изящный термин «имеют доходы ниже прожиточного минимума»), это проблема всего общества, и для решения ее категорически необходим мощный инструмент в лице государства.