Корень зла - Александр Варго

– Держи этого кренделя! – крикнул Артем, бросаясь бежать. Мелькали картины в расписном обрамлении, он просто не фиксировал на них взгляд. Насмотрелся уже. Не взять им его на этот раз, хрен им… Он пролетел оба зала. Еще одна дверь – заперта на два засова изнутри, прекрасно. Снова бег по стенке – третья дверь за темной бархатной портьерой. А это что такое? Он подергал за ручку. Дверь закрыта, хотя на вид не такая уж и прочная. Подсобное помещение? Но нет, рядом с дверью под портьерой – кодовый замок. Он бросился обратно, схватил Ватяну за грудки, встряхнул, хлестнул по щеке, чтобы не спал.

– Дверь с кодом – это куда?

– Я точно не знаю… – прохрипел Ватяну, – должна вести на обходную галерею, но не уверен…

– А кто знает, дубина? – вскипел Фельдман. – Ты хозяин замка или кто? Живо код!

– Сами не можете догадаться?… – разбитые губы исказила гримаса.

– Три шестерки? Чертова дюжина?

– Двадцать три – двадцать три…

Вот оно, скрытое для непосвященных истинное число Дьявола. Надо же, какие мы тут эстеты! В дверь уже дубасили. Протяжный многоголосый вой разносился по отгороженным от галереи апартаментам. Снова в бой идут одни «штрафники»? А почему бы нет? – мелькнула здравая мысль. – Если все нормальные бойцы задействованы на других фронтах…

– Я убью Ватяну, спалю галерею! – орал Фельдман. – Всем отойти от двери!

Но эти обезьяны совсем не понимали по-русски. А он в суматохе позабыл про другие языки. Бьющиеся в дверь не знали кода. Но им могли подсказать! Павлу тоже эта мысль пришла в голову, он бросился к двери, стал молотить рукояткой по панели, выводя из строя механизм. Спалить галерею? А что, интересная мысль. Помнится, что-то похожее высказывал в мечтах некий господин Гергерт, провались он в преисподнюю вместе с коллекцией Ватяну… Идея вскружила голову. Он метнулся к двери, содрал портьеру вместе с хлипкой гардиной.

– Помогай! – крикнул Павлу. – Расстилаем посреди зала!

– Ешкин брамсель… – бормотал ошалевший Павел, – ну, ты даешь, Артем. Да мы же задохнемся тут…

Путаясь в материи, запинаясь о гардину, они поволокли занавеску на середину зала. Расстелили полотно. Фельдман выхватил спички, с опаской начал озираться. К черту сомнения. Демоны не успеют…

– Поджигай тряпку! – Артем рванул со стены первую попавшуюся картину, отпрыгнул. Прекрасное творение со стуком свалилось на пол. Он швырнул его на полотно. А вдруг эта гадость не горит? Ладно, потом разберемся…

– Не делайте этого… – захрипел Ватяну.

– Заткнись! – заорали все хором.

В голове уже мутнело. Артем очумело растирал виски. Знаем мы эти дьявольские штучки. Не выйдет у вас, ребята… Сорвал монаха, колдующего над мертвым младенцем, ведьмин шабаш, достойный кисти Веронезе, аббата Гибура с его сомнительным изгнанием Дьявола, безжалостно швырял в занимающийся костер. Завертелся. Кто тут главный? Сунулся во второй зал. Сердце забилось, как ненормальное. С центрального места экспозиции взирало «Торжество истины» Питера Брейгеля, однажды уже отправленное на костер и благополучно сделавшее ноги. Посмотрим, вернется ли оно во второй раз…

Превозмогая канонаду в голове, через топкий кисель, вопли демонов, он прорвался к картине, сдернул ее со стены, вернулся в большой зал, бросил поверх груды. В топку, господа!

Артиллерийский залп ударил по мозгам. Он чуть не упал, схватился за удачно подвернувшийся алтарь, обтянутый красным полотнищем. Нельзя давать слабину. Еще столько дел не сделано…

Не могли эти демоны сладить с разъяренными людьми, хотя и прикладывали все усилия. Картины горели – пусть неохотно, но куда деваться? Плавилось, шипело, выделяло отвратительный запах конопляное масло, трещали рамы, лопалось лаковое покрытие, извивались на медленном огне холсты, дырявились, сворачивались в трубочку. Шипел и плавился ковер, занимались половицы. По залам клубился удушливый дым, дышать становилось нечем. Они кашляли, дышали через рукав, шатались, но упрямо тащили картины в костер.

– Кончай! – выдохнул Павел. – Само догорит! Тут через несколько минут такое начнется…

Они волокли едва живого Ватяну мимо веселого пионерского костра, награждали тумаками, чтобы не тормозил. Эх, жаль, во втором зале не успели порезвиться. Ну ничего, скоро побежит по половицам…

Ахнул взрыв, и они попадали, не успев добежать до проема. Рухнула дверь, ворвались разъяренные «монахи». Бегущий первым запнулся о рухнувшую дверь, растянулся. Кто-то отдавил ему хребет, пострадавший заголосил болотной выпью. Дважды гавкнул пистолет, один схватился за живот, словно колики внезапно начались, второму пуля попала в коленку, он завертелся юлой, вереща по-бабьи. Остальные схлынули, кто-то бросился обратно, кто-то спрятался в дыму. Не сговариваясь, Артем с Павлом схватили за шиворот полумертвого от страха и боли Ватяну, взгромоздили щитом перед собой.

– Все назад! – срывая голос, вопил Фельдман. – Идиоты, мы же убьем его!

Они не видели никого перед собой. Огромный зал превратился в пылающий ад. Густые клубы дыма окутывали то, что осталось от основной экспозиции. Они медленно отступали к проему – чертыхаясь, наступая друг другу на ноги. Трудно пятиться в ногу втроем, когда третий так и норовит сбиться с ритма…

Затрещали выстрелы. Пуля перебила косяк над головой, брызнула штукатурка. Ругнулся Павел, у которого пуля прошла над ухом. Тряхнуло Ватяну, затем еще раз. Они не сразу поняли, что происходит. У хозяина замка обмякли ноги, его неудержимо потянуло к земле. Павел злобно врезал ему ребром ладони.

– Не понимаешь, кретин? У тебя, что, не две почки, а четыре?

Непростительно медленно до них доходило, что они имеют дело с трупом, залитым кровью. Изумленно, не веря своим глазам, они смотрели, как громоздкий Ватяну оседает на пол, лежит, раскинув конечности. Вместо того чтобы бежать, они стояли, смотрели, ломали головы в непонятках…

Павел спохватился, вскинул пистолет. Но стрельба уже оборвалась, а выпускать оставшиеся пули просто в дым было как-то глупо.

– Эй, недоумки! – каркнул Павел. – Вы шефа своего завалили, поздравляю!

Нырнуть в проем они опять не успевали. Раздался ехидный демонический смех, от которого кровь застыла в жилах, ноги обросли чугунной тяжестью…

Неясные сомнения, сотрясавшие его всю дорогу, наконец-то подтвердились. Еще одна дьявольская мистификация. Дурной розыгрыш. То, что валялось у них под ногами, изначально не было никаким Романом Ватяну. Актер, относительно неплохо сыгравший свою роль, не больше. Какой-нибудь из десятых заместителей истинного карпатского дьявола…

Они стояли, отвесив челюсти, не в силах пошевелиться, а из клубов дыма возникал сущий черт. Маленький, несуразный, плохо одетый, с сальными непричесанными волосами. Он медленно выходил на свет, с пустыми руками, вооруженный лишь безумной улыбкой, превращаясь из смутного очертания в конкретную, узнаваемую фигуру. У демона сверкали глаза, они горели как фары – без всяких гипербол и парабол. Волчьи, воспаленные, одновременно обжигающие и ввергающие в арктический холод и ледяные торосы. От взгляда этот оборотня невозможно было оторваться, он гипнотизировал, прибивал к месту, как гвоздями… Прислужник Оскар.