Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон

компании ЮКОС-«Сибнефть». Это было сделано якобы для того, чтобы он не смог их продать. Шокированный рынок расценил этот жест как намерение силовиков не только посадить Ходорковского, но и забрать у него ЮКОС, а также как закат эпохи олигархов и Семьи, чьи интересы почти четыре года нужно было учитывать наравне с интересами силовиков. У кого-то, вероятно, еще оставались сомнения, но министр финансов Алексей Кудрин открыто назвал отставку Волошина окончанием ельцинской эпохи.

— Византия закончилась! — провозгласил он. — При всем моем уважении к Александру Волошину, хочу обратить внимание, что его отставка совпала с концом эпохи Ельцина. Олигархов равноудалили, вернули в их родную предпринимательскую среду, в которой исключительности можно добиться только в честной конкуренции.

Выглядело все так, словно механизм параллельного управления, где тайно орудовали Сечин и другие силовики, включился и пришел в движение. Была запущена соответствующая PR-кампания. В день, когда акции ЮКОСа были экспроприированы, а Медведев назначен руководителем администрации президента, Путин провел закрытое совещание с главами крупнейших финансовых учреждений, включая CitiGroup, Morgan Stanley и ABN Amro. Руководитель местного представительства брокерской компании United Financial Group Чарли Райан также присутствовал на встрече. Он всегда выполнял роль кремлевского спикера — его задачей было доносить сообщения Кремля глобальному финансовому сообществу и внешнему миру. Путин заявил инвесторам, что кампания против ЮКОСа ни в коем случае не означает массовое наступление на частный бизнес, что отъем акций был не конфискацией, а погашением задолженностей, что все это делается строго в рамках закона. В каком-то смысле ему удалось убедить мировые банки. Некоторые из них, включая CitiBank, хранили миллиарды долларов ЮКОСа, которые теоретически могли быть изъяты в счет его долгов. Однако банки не стали отзывать кредиты, в противном случае сбылись бы мрачные предсказания Ходорковского о крахе экономики. Власть в Кремле изменилась, и люди Путина начинали выстраивать собственную систему коммуникации с глобальными финансовыми институтами, с титанами, которым в один прекрасный день придется склониться перед Кремлем, потому что активы на сотни миллионов долларов окажутся под контролем Путина.

Отставка Волошина расценивалась как переход власти от Семьи к силовикам, а парламентские выборы, случившиеся месяцем позже, лишь укрепили их политические позиции. В эпоху Ельцина прозападные либеральные партии, представленные «Союзом правых сил» Анатолия Чубайса и «Яблоком» Григория Явлинского, имели в Думе внушительное количество мандатов. Но все изменилось после выборов в декабре 2003 года. Монополизированные государством телеканалы лишили их эфира, при этом Кремль оказывал широкую медийную поддержку новой провластной партии — избирательному блоку «Народно-патриотический союз «Родина». Его лидеры Сергей Глазьев и Дмитрий Рогозин объявили о новом жестком курсе Кремля: отнять и вернуть государству доходы олигархов. «Вернем богатство страны народу!» — гласил один из предвыборных лозунгов. Это точно соответствовало настроению момента: государственные телеканалы неустанно транслировали новости об аресте Ходорковского. У «Союза правых сил» и «Яблока» не было шансов. Они не смогли даже преодолеть пятипроцентный барьер для прохождения в Думу, в то время как появившаяся из ниоткуда «Родина» набрала 9 % голосов. Прокремлевская партия «Единая Россия», созданная четырьмя годами ранее в качестве инструмента, который поможет Путину прийти к власти, сохранила большинство, не представив никакой программы, кроме выражения лояльности президенту. Коммунисты набрали 12,6 % голосов.

Было понятно, что теперь у Путина развязаны руки и он может проводить любую политику. Протестных голосов либералов никто не слышал. Прокремлевские партии составили в Думе подавляющее большинство. В таких условиях избрание Путина на второй срок было предопределено. Его рейтинги превышали 70 %. Но даже тогда и он, и его люди позаботились о том, чтобы ничто не вышло из-под контроля.

С июля, то есть с момента ареста Платона Лебедева, росло напряжение между Путиным и премьером Михаилом Касьяновым, последним человеком из команды Ельцина. При прежней власти он был министром финансов, и с Семьей его связывали тесные и длительные отношения. Как заявил крупный банкир со связями в спецслужбах, после прихода Путина к власти Абрамович настаивал на назначении Касьянова премьер-министром, видя в нем своего сторонника. Пресс-атташе Абрамовича, впрочем, это отрицает. Касьянов неохотно согласился на пост главы правительства: ему было комфортно в министерстве финансов, где он в должности замминистра отвечал за внешний долг. Оказаться в эпицентре борьбы за власть и балансировать между Семьей и Путиным не входило в его планы и даже казалось опасным. Однако его удалось убедить, и постепенно он привык к новой роли.

— Три с половиной года я считал, что правильные люди собрались в правильном месте и делают правильное дело, — сказал он. — Но когда они закрыли Лебедева и начались другие скандалы, я понял, что все кончено.

В течение первого срока Путина правительство Касьянова проводило относительно либеральные экономические реформы: подоходный налог был сокращен до 13 %, земельная реформа открыла путь приватизации земель. Премьер-министр также возглавлял переговоры с Ли Рэймондом и обсуждал возможность продажи ЮКОС-«Сибнефти» компании ЕххопМоЬйе.

— В те дни мы дружили с Соединенными Штатами, — сказал он. — У нас были прекрасные отношения с Бушем и с вицепрезидентом Чейни. Мы тесно сотрудничали после трагедии 11 сентября, наши правительства работали над транзитом в Афганистан. […] С Чейни мы много говорили про энергетические активы. И если бы обмен активами между ЮКОСом и ЕххопМоЬйе состоялся, энергетический сектор был бы другим, более либеральным.

Но к 2003 году разногласия между Касьяновым и людьми Путина из КГБ усилились. Вначале конфликт затронул «Газпром». Управлять государственным газовым гигантом Путин назначил своего человека — Алексея Миллера. Кремль словно разминался перед тем, как усилить контроль над бывшими советскими республиками, которые называл «ближнем зарубежьем». В соответствии с указаниями Путина, «Газпром» вел жесткую политику в отношении платежей за поставки газа в Украину и Беларусь. В Кремле хотели приструнить бывшие советские республики.

Касьянов же пытался реализовать реформу «Газпрома», которую поддержало еще либеральное правительство Ельцина. Она заключалась в либерализации газового рынка и разделении «Газпрома» на добывающие и транспортные подразделения, что отрезало бы добытчиков от газопровода. Такая реформа рассматривалась как необходимая для стимулирования развития экономики. Но теперь люди Путина сжимали хватку, и реформу пришлось отложить — это произошло в тот момент, когда Касьянов собирался объявить о таком важном решении. В сентябре на заседание правительства, где первым пунктом стояла газовая реформа, пришли журналисты. И тут Касьянову позвонил Путин.

— Он сказал: «Я настаиваю на том, чтобы вы сняли этот пункт с повестки дня», — вспоминает Касьянов. — До заседания оставались считанные минуты. Мы были готовы. Мы даже успели обогнать Европу. Но из-за звонка Путина все отменилось.

Позиция Касьянова была слабой. Когда через месяц арестовали Ходорковского, Касьянов оказался одним из двух высших чиновников, открыто выступивших