Темнее дня - Чарльз Шеффилд

Потребовалось еще трое суток упорной и кропотливой работы, всего на свете от измерения точного перемещения источника до интерферометрического анализа его пространственной протяженности, прежде чем оба брата согласились признать: параллакс, наблюдаемый из юпитерианских точек Л-4 и Л-5, реален. Источник был так удален, что воспринимался как точечный. Сигнал приходил из какого-то места далеко за пределами Солнечной системы.

За все эти трое суток Филип Бестон не прибавил ни единого слова к своему предложению насчет того, чтобы Милли переметнулась на другую сторону и в дальнейшем работала на станции «Цербер». Лишь при последнем прощании он задержал ее руку чуть дольше необходимого и негромко сказал:

— Когда вы решите, что вам хочется быть на стороне победителя, вы будете знать, к кому обратиться.

Джек Бестон, скорее всего, не мог этого слышать. Тем не менее, он находился в крайне скверном настроении, когда «Ведьма Агнези» отчаливала от станции «Цербер» и пускалась в обратный путь. Милли не могла понять, почему. У них имелось подтверждение сигнала и солидное временное преимущество над Филипом Бестоном в том, что касалось интерпретации.

Но когда она сказала об этом Джеку, он лишь сверкнул на нее огнем сквозь зеленые щелки глаз.

— Он знает, что мы ведем в забеге, и он знает, что сигнал нашли мы, а не он. Учитывая все это, у него слишком уж радостный вид.

— Возможно, он сотрудникам станции «Цербер» показуху устраивает. Они должны чертовски подавленно себя чувствовать.

— Нет. — Джек покачал головой. — Просто вы вместе с Ублюдком в детстве не росли. Он никогда показух не устраивает. У него что-то такое в рукаве. Что-то, с интерпретацией связанное.

— У вас есть хоть какое-то представление, что это может быть?

— Ни малейшего представления. — Джек напряженно глазел в носовой иллюминатор, словно желая, чтобы корабль как можно скорее летел к станции «Аргус». — Мы все узнаем, когда он нам это на головы обрушит.

ЮПИТЕРИАНСКАЯ ПЕРТУРБАЦИЯ

Внешние регионы Солнечной системы замечательно пусты. В принципе очень даже можно наткнуться на другой объект, в особенности когда пролетаешь Пояс астероидов, однако вам чертовски не повезет, если вы это сделаете. А если другому объекту случится быть кораблем с его собственной системой навигационного контроля, то шанс на столкновение оказывается длинной цепочкой нулей после запятой десятичной дроби, и по поводу этой цепочки ни один разумный человек особенно беспокоиться не станет.

Но люди, надо признать, не слишком разумны. Вопрос, заданный Милли Факсу четвертого уровня на борту «Ведьмы Агнези», задавался по всей Солнечной системе тысячи раз на дню; однако на самом деле никогда не случалось столкновения двух кораблей, навигационные системы которых находились в исправном состоянии. ЛВС «Ахиллес», направлявшийся в систему Юпитера к Ганимеду, пересек траекторию «Ведьмы Агнези», пока последняя неслась между юпитерианскими точками Л-4 и Л-5, и в космической терминологии они совершили «непосредственное сближение» менее чем на два миллиона километров. Однако ни один человек на обоих кораблях об этом сближении так и не осознал.

Следует заметить, что пассажиры «Ахиллеса», чем дальше, тем меньше вообще о чем-либо сознавали. Янина слышала, что в довоенные времена определенная форма мании заражала пассажиров океанских лайнеров. После первых нескольких дней плавания в мире, находившемся за пределами корабля, больше уже ничего не существовало, а то, что происходило до круиза или должно было произойти после, становилось совершенно несущественно. Результатом оказывался беспорядочный ряд случайных привязанностей и кратковременных романов.

Раньше Яна с трудом верила этим сообщениям, но теперь она из первых рук получала доказательства их правдивости. Колонисты разбивались на пары, и по мере продвижения корабля к его рандеву с Юпитером на корабле воцарялась атмосфера непрерывного веселья.

Эта атмосфера захватила не только пассажиров. Траектория корабля, как и большинство бортовых систем, полностью контролировалась компьютером. У команды было время расслабиться. Пол Марр оказался способен посвящать Янине более чем щедрые отрезки времени. Это Яну определенно устраивало. В течение первых двух дней она решила, что все, что ей рассказывали о сексе, было истинной правдой. Разве что ей чего-то недоговорили. Чем больше ты этим занималось, тем больше тебе это нравилось. Реальная угроза заключалась в возможном привыкании. Яна подозревала, что в этом плане она уже неплохо продвинулась.

Временами она беспокоилась о Себастьяне. По мере того, как шли дни, она все меньше и меньше его видела. С другой стороны, Вальния Блум, похоже, постоянно была с ним. Большую часть времени они проводили в ее каюте. Яна не думала, что они ввязались в половые взаимоотношения, но если и так, то что с того? Себастьян был крепко сложенным и физически зрелым мужчиной в самом расцвете лет. Они с Вальнией Блум имели такое же право славно проводить время, как и Пол с Яной.

Когда Яна, две недели и целую вечность тому назад, только-только села на борт «Ахиллеса», она думала, что с нетерпением будет ожидать того момента, когда сможет наконец ступить на Ганимед. Теперь же, по мере того, как время прибытия все приближалось, ей все больше не хотелось покидать корабль. Они с Полом уже поклялись, что это будет не конец их взаимоотношений, что они увидятся снова. Но если держаться реальности — сколько бортовых романов пережило день высадки?

Один грандиозный праздник по-прежнему лежал впереди. Раньше Яна никогда о нем не слышала, но Пол, когда они однажды вечером лежали голышом в его каюте, ей рассказал. Корабль находился в моторном режиме, и они в сибаритской роскоши возлежали на самой удобной кровати, какая Яне когда-либо попадалась. При одном щелчке выключателя пол каюты становился мягким и податливым, оборудованный на резервуаре, где находились изобильные водяные запасы «Ахиллеса».

Яна лежала на боку, чтобы иметь возможность разглядывать гладкую равнину груди Пола и наблюдать за тем, как эта равнина поднимается и опускается, пока он дышал. До этого Пол рисовал ее обнаженной, а когда картина была закончена, одно неизбежно повлекло за собой другое.

— Конечно, никакой необходимости этот праздник не представляет, — сказал он. — Это просто традиция, оставшаяся от ранних времен планетарного исследования. В то время все корабли летали на химических ракетных двигателях…

— Не на ядерных? — спросила Яна. — У них ведь ядерная энергия уже тогда имелась.

— Верно, имелась. А еще у них имелся очень скверный опыт ее использования, и множество людей по-прежнему ее опасались. Поэтому они использовали химические ракеты.

— Но воздействие химических ракет на атмосферу и ионосферу еще более губительно, чем ядерных. Разве они не знали…

Пол обнял Яну и слегка сжал ей левую грудь.

— Ты хочешь, чтобы я рассказал, или мне лучше повернуться набок и малость подремать?